Последние страницы моей жизни

— У Марина в декабре вышло целых две книги! А десятого января презентация! Можете прийти. — Ответила за меня Юля и улыбнулась, затем взглянула на меня, и ее улыбка тут же исчезла.

Я почувствовал, как по губе что-то стекло. Прижал ладонь. Взглянул. Кровь. Снова. Хотя, как снова?! Давно не было. Я то уже и обрадовался, что все в прошлом. Ваня обеспокоенно поднялся, достал из кармана джинсов платок и прижал к моему носу.

— Пойду на кухне попрошу льда! — торопливо произнес Петриков, уходя.

— С сосудами проблема? — спросил Филипп.

— …в общем-то… — выдохнул я, взглянув на Юлю, и перевел взгляд на бывшего одноклассника. — Рак.

— Тоже? Вон, Кирюха уже третий год мучается.

— Да не мучаюсь. Просто неуютно лысым ходить, а так норм! Дозу облучения получил и ходи кайфуй, как наркоман! — хохотнул Кирилл, но тут же тяжело вздохнул. — Это такая зараза… Жрет тебя изнутри, а ты сидишь и надеешься на докторов, которые сами ничего не знают. Только пишут назначения и выписывают таблетки. Хорошо, что Ванька помогает. Ты вон даже еще с шевелюрой! У тебя химия щадящая?

— Да… это… неприятно. Я уже давно сдался бы… — Я не понимал его шуток, просто становилось не по себе, когда он обращался ко мне.

— Ну не будем о болячках! А то я тоже начну говорить о том, как мне — диабетчику отстойно живется! — влез в разговор Колька.

— А у меня нормально все, вроде! — усмехнулась Ульянка, доедая салат.

— А тебе какие прогнозы дают?

— Давали месяц… прошло два… — я почувствовал, как дыхание спирает, воздуха становилось все меньше.

— О, а мне еще месяцев шесть, как минимум! Я в плюсе! — рассмеялся Кирилл, но мне было не до этого.

Юля заметила неладное. Взяла меня за руку, придвинула бокал с водой ближе, но я не мог пошевелиться. Меня будто бы парализовало. Никто за столом больше не замечал моего состояния, а вернувшийся со льдом Ванька, сразу же приложил его к моему лбу и принялся рассказывать о том, как его хотели выгнать из кухни. Зачем вообще это все? Зачем эта встреча бывших одноклассников? Петриков решил мне показать, что будет со мной сосем скоро? Не смешно… Страшно. Что со всеми стало? Прошло не так много времени… нет, вру… прошло так много времени, что если бы я встретил кого-то из них на улице — ни за что не узнал бы. Вечно боевые близнецы стали серыми и скучными, хоть из них болен был только один. Может быть это такая особенность? Болеет один — чувствуют оба. Говорят же, что у близнецов связь намного сильнее, чем у других людей. А Колька — нет, безусловно, отвратный характер у него остался, но где тот азарт? Где тот Колька, который на физкультуре без «лягушки» мог перепрыгнуть через козла? А Ульянка… отличница, которой светило большое будущее — выглядела как тетка из супермаркета или потрепанная временем проститутка. Судя по яркому макияжу и короткой юбке — второй вариант ближе. А я? Я ведь тоже изменился…

Извинившись, я поднялся из-за стола и отправился в сторону уборной. Меня вновь стошнило. На этот раз это было не похмелье, а самый настоящий страх или же… отвращение. Да, стыдно, что я так вел себя, но Кирилл… его синяки, бледная серая кожа, лысая голова и взгляд — пугали меня. Он не выглядел живым человек. Живой мертвец, каких показывают в фильмах ужаса. Нет, я не смогу жить так. Если мне дано умереть, то пусть я не буду мучиться…

Тошнота не отступала. Кровь из носа капала на бачок унитаза, а я продолжал стоять, прислонившись лбом к кафельной стене. Я — трус! Дрожь не проходила, наоборот нарастала, словно кто-то постепенно увеличивал вибрацию. Еще немного, и я уже трясся, как припадочный. Вытер нос платком. Вышел из кабинки и подошёл к раковине и зеркалу. Нет, еще нельзя было сравнивать меня и одного из близнецов. Во мне еще дышит жизнь. Хотя, кого я обманываю? Я на последнем издыхании… грудь снова сдавило.

— Марин?! — Юля ворвалась с мужской туалет, следом за ней вошел какой-то мужчина и тут же проследовал в одну из кабинок. — Ты как? Хочешь, поедем домой?

Она подошла ко мне и погладила по волосам. По взгляду я видел, что она напугана, как и тогда, впервые увидевшая приступ. Ничего… то, что мы увидели сегодня — намного хуже. Я включил воду, набрал полные ладони и принялся омывать лицо.

— Только не молчи, прошу…

— Ты видела, что меня ждет? — проговорил я, оперевшись руками по обе стороны раковины, куда продолжала капать кровь из носа, смешиваясь с водой.

— Не говори так…

— Ты всё ещё ждешь чуда? Ждешь, когда я вылечусь? Юлечка, не все в жизни будет так, как хочешь ты! Как же до тебя не дойдет!?

Мужчина в кабинке громко чихнул, подтверждая мои слова, и я вновь окатил лицо водой. Юля продолжала стоять рядом и молчать. Либо переваривала сказанное мной, либо по прежнему хотела навязать мне своё мнение.

— Ты опять хочешь поругаться? — спросила она, смотря на меня в упор, в то время как я видел ее только в отражение.

— Это сейчас последнее, чего я хочу… Но ты его видела? Юля… я скоро стану таким же.

— Ты хочешь правды?

Я кивнул.

— Ваня специально позвал их всех. Он позвал их, чтобы… — она отвлеклась на мужчину, который неторопливо проследовал от кабинки к двери и вышел. — Он их позвал, чтобы показать тебе, что ты лучше них! Николай — диабетчик, у него нет семьи, о жене он теперь может только мечтать! Ульяна — пол жизни проработала в эскорте, да, у неё есть муж, но дети ей только снятся, потому что ей вырезали все «по женской части» после того, как кто-то из «клиентов» заразил ее чем-то. Да, Филипп в этом списке лишний, но его брат болен раком и жить ему считанные дни! А ты… ты жалеешь себя! Перестань это делать, начни жить так, словно каждый день последний! Наслаждайся жизнью! Марин… у тебя еще есть время, так не трать его на депрессию. У тебя есть все, чтобы быть счастливым!

Я не мог согласиться с ней, ведь нужно было ценить жизнь, а не тратить каждый день на хотелки. С другой стороны, оставалось не так много времени, но это время у меня было.

— Я не хочу быть таким как он… я еще не готов… — слезы кольнули глаза, отчего я нахмурил брови и вздохнул глубже.

— Все будет хорошо… Мы справимся со всем! Иди сюда, глупенький… — Юля потянула меня за плечо и обняла, поглаживая по волосам.

Не понимаю, как ей это удавалось каждый раз, но я успокаивался. Стоило ей прикоснуться ко мне, и весь страх, вся боль — отступали на второй план. Юля — мое спасение. Наверное, я только из-за нее все еще жив. Кто знает, что бы со мной случилось, если бы она вечно не ходила за мной и не напоминала о таблетках. Нужно было возвращать уколы, пока приступы не начали повторяться.

— Все хорошо… главное, не переживай, хорошо? — прошептала она, отстранившись от меня. — Приводи себя в порядок и приходи, с одноклассниками нужно поговорить. Но… мне кажется, что вы не были дружны в детстве, да?

— Это мои заклятые враги…

— Как?

— Все они вместе с Ванькой — испортили мою жизнь с самого начала.

Дни, когда мама забирала меня из школы были самыми прекрасными, но такими редкими. Время уже близилось к концу урока, когда Наталья Олеговна разрешила нам уйти пораньше. Все начали довольно галдеть. Все — кроме меня, ведь я знал, что мама приходит через десять минут после звонка с последнего урока. А раз звонка еще не было, то и мама еще не встретит меня, и у меня только два пути: либо идти домой одному, либо ждать. Я выбрал второе. Собрал учебники, оделся в раздевалке, убрал сменку в пакет и вышел на улицу, смотря по сторонам в надежде, что мама решит прийти пораньше. Но её не было видно. Пройдя по школьному двору, я пнул сугроб и наклонился, чтобы зачерпнуть горсть снега. Наверное, хотел попробовать его на вкус. Такой белый, как мороженое, да и на вкус такой же, только не сладкие. В то же мгновение что-то словно упало мне на спину. От тяжести ноги подкосились, и я упал лицом в сугроб.

— Давай, жри снег! — услышал я голос Кольки, который еще и держал мою голову в снегу.

Лицо щипало от холода, я не мог открыть глаз. Смог лишь, когда меня за шарф потянули обратно. Ткань сжала горло. Я взял себя в руки, обернулся и увидел близнецов Агапкиных и Петрикова. Они шли в нашу с Колькой сторону.

— Глядите, он еще не наелся!

— Сейчас мы его накормим! — крикнул Ванька, со всех ног бросаясь в мою сторону.

Я не стал разбираться. Оттолкнул Кольку в сугроб, схватил портфель, пакет со сменкой и кинулся бежать по тропинке. Валенки соскальзывали, я то и дело спотыкался, как вдруг один из близнецов схватил меня за руку. Отбиться получилось и от него. Я бежал так быстро, как не бегал никогда, но Ванька бегал тоже быстро. Он с разбега прыгнул на меня. Я упал на дорожку, больно ударившись подбородком. Петриков этого даже не заметил. Выхватил у меня портфель, пакет и кинул близнецам со словами «ревизия». Они начали вытряхивать все в снег, пока Ванька держал меня.

— Хочешь мороженое?! Гляди! Жёлтое… Лимонадное! Ну-ка открой ротик! — крикнул Колька, отчего я испугался еще больше и начал барахтаться, пытаясь сбросить с себя Ваньку.

Меня могло спасти только чудо. И оно случилось. Я услышал торопливые шаги.

— Вы… вы что устроили!? — крик мамы придал мне сил, я сбросил с себя Ваньку и начал вставать. — Я вам устрою, мрази малолетние! Я на вас найду управу!

— Пошла ты! — крикнул Колька, отбежав подальше, на что все остальные начали громко хохотать.

Мама опустилась на колени передо мной и крепко обняла, прижимая к себе. На ее глазах выступили слезы. Она поправила на мне шапку, взглянула на разбитый подбородок и показала головой.

— Прости меня… — шептали ее губы, но звука я не слышал. — Сильно больно? Прости меня, хорошо?

— Это же не ты виновата… Почему ты просишь прощения?

— Потому что из-за меня тебя обижают.

— Не из-за тебя… — проворчал я, смотря на свои ноги. — Из-за папы…

Юля крепко держала мою руку, когда мы шли обратно к столику, где веселье было в самом разгаре. Ульяна что-то рассказывала, Кирилл отчаянно спорил с ней, а жирдяй Колька то и дело поглядывал на них, протирая салфеткой подбородок. Во что они превратились? Как такое может быть? Неужели и правда наказание за то, что они творили в детстве? В этой жизни я уже ничему не удивлюсь — это точно.

— А вы до сих пор за ручку ходите? Небось и не целовались-то ни разу! — усмехнулся Кирилл, поглядывая на Юлю.

— Ага, а по ночам он ей сказки читает, вместо дела! — расхохотался Колька, на что Ульяна ударила его по плечу, но тоже залилась смехом.

— Скажешь тоже. Сказки читает… Сам пишет, и сам же читает! — не отставала от них Уля, она никогда не упускала момента подшутить надо мной в школе.

— А вам какое дело до наших отношений? — не промолчала Юля, взглянув на Кирилла, который покраснел от смеха.

— Юль, — попытался сгладить ситуацию Ванька, но он не знал, что если она начала, то ей нужно договорить.

— Вань, не лезь! Вы думаете, что раз в школе можно было издеваться над Марином, то и теперь это сойдет с рук?

— Девочка, давай ты помолчишь или вообще пойдешь домой уроки делать, а взрослые дяденьки поболтают. — Усмехнулся Кирилл, откидываясь на спинку стула.

— А давай ты закроешь рот, и послушаешь меня! Если ты думаешь, что ты тут весь из себя крутой — ты ошибаешься. Выглядишь глупо! А вы? Вам всем, завидно, что человек наконец-то добился того, о чем мечтал! Вы бы лучше порадовались! Или в вас ничего человечного уже не осталось? М?