Женька Полесов с Тепловозной улицы
- Автор: Ната Чернышева
- Жанр: Рассказ
Читать книгу "Женька Полесов с Тепловозной улицы"
Его почему-то не любила бабушка. Мама отшучивалась детсадовской дразнилкой про жениха с невестой, которые тесто, и говорила, что с возрастом пройдёт. Я... Понимаете, это просто достало уже до самых печёнок! Ну почему, если девчонка дружит с мальчишкой, их обязательно лезут женить все, кому не лень?! Женьку я с детсада знала. Он в меня в первый же день шишкой кинул и в глаз попал, зараза. Ладно, к делу не относится.
Тепловозная улица, где жили Полесовы, тянулась вдоль железной дороги, разделявшей городок на две неравные части, старую и новую. Новая часть так и звалась в обиходе - задорожная. 'Пошли в кинотеатр на задорожную', и всем понятно, о каких местах речь. Тем более, что действующий кинотеатр в городе всего один. Был ещё 'Юбилейный', как раз в старой части города, но его не стало уже очень давно. Здание обветшало и полуразрушилось, стёкла выбили, крыша провалилась. Говорят, недавно выкупил землю какой-то застройщик, будет там небоскрёб строить. Синий забор вокруг уже поставили, но спецтехники что-то не видно и не слышно. Врут слухи, вот и всё.
Город - узловая железнодорожная станция. Здесь дорога разветвляется по нескольким направлениям. Нальчик и Алагир с Владикавказом - тупики, каждый в отдельности. Через Гудермес поезда идут на Буйнакск, затем, после Буйнакска, на Дербент. Через Червлёную - на Кизляр, дальше - на Астрахань... На вокзале висит огромная карта Северо-Кавказской железной дороги, изучена вдоль и поперёк: бывает, ждёшь электричку, а она опаздывает; делать нечего, - смотришь карту. Каждый раз что-нибудь новое находишь, между прочим. Кстати, терпеть ненавижу музыку c mp3-плеера через наушники. Она отвлекает, раздражает, мешает слушать дорогу ...
- Таисия!- доносится из гостиной.- Чем вы занимаетесь, Таисия?
- Ну, чего, бабуля...
Бабушка - учитель русского и литературы в прошлом, ныне - третий год как директриса Первой (и единственной) гимназии города. Понятно, гимназия для продвинутых. Я не продвинутая, но меня не спрашивали. Ни когда переезжали с Тепловозной на задорожную, ни когда переводили документы в бабулину гимназию. Когда папа шесть лет назад растворился в голубых подмосковных далях, он тоже меня не спрашивал. Мама тоже со своим дядей Жорой (блин, ну, и имечко, Жора! Сразу слово 'жрать' вспоминается!) того и гляди, распишутся без моего согласия. Такое вот я пустое место, на чьё мнение всем плевать.
- Мамзель Таисия,- строго выговаривает бабушка,- извольте выражаться литературно. Что означает 'ну, чего'?
Мамзель - это бабулин тараканчик.Я у неё мамзель с рождения. Маму зовёт мадамочкой. Младшую дочку, мою тётю Таню, - мадам Тáттиан. Папу не называла никак. Он ей тоже не нравился. Вот и доненравился, ага. Я думаю, свалил он от нас в том числе из-за бабушкиной неприязни, которую та не думала скрывать. Вот у тёти Тани хватило ума жить с мужем отдельно и даже в Минводах, за сотню с лишним километров от нас...
- 'Ну чего' в данном случае,- чинно говорю я, и тут же тонким писком врывается смс, от Женьки, - 'Привет, будешь?'. - Означает, бабуль, вот что,- а пальцы набирают ответ: 'Буду, привет',- лето в разгаре, ноль каторги, ноль напряга...
'Вискас захвати. Побольше'
'Опять?'
'Опять :-('
Шорох шагов едва слышен. Разговаривать со старшими и одновременно писать смски друзьям, разумеется, нельзя, но кто из нас не плюёт на запреты? Бабуле возжелалось поймать меня с поличным. Я успеваю сунуть телефон под попу, застать меня за преступлением не удаётся. У бабушки сердито перехватывает дыхание, но не пойман, не вор, и она ничего не может сделать.
- Не забывайте, мамзель Таисия,- сухо поджав губы, говорит бабушка,- У нас завтра поезд на Ростов. А у вас, милочка, конь не валялся. Не вижу энтузиазма в собирании чемоданов.
Это идиотическое 'вы' в последний год раздражало без меры. У всех предки как предки, а у меня средневековье какое-то! И энтузиазма нет, это точно.
В гробу я видела бабулину Испанию! В белых тапочках. Пофиг, что престижно сейчас это, модно. Прийти в школу в сентябре и этак небрежно веер фотографий: Мадрид, Венеция, Собор Парижской Богоматери... Да, да, собор не в Испании, как и Венеция, знаю, к чёрту!
Женька с отцом на Байкал ездит каждый год. Там своя компания из разных городов. Ставят палатки, ловят рыбу, варят уху на костре, расчехляют гитары... Вот где жизнь! Папа раньше тоже с ними ездил и меня брал, мелкая была, но помню, как там здорово. А эту вашу Барселону я видела...
'Зажралась ты, мать',- сообщил Женька, когда я рассказала о своём несчастье. Ну, с его точки зрения, возможно, и зажралась. С моей... Замнём, а?
Автобусом на Тепловозную улицу ехать через полгорода. Гораздо проще пройти наискосок, через лесопарк. Парк теснят новостройки, но 'козья тропа' вполне себе здравствует. Тропинка в лесу, вдали от широких дорожек для велосипедистов, мамаш с колясками и прочего гуляющего народа. С центральной аллеей тропа пересекается всего один раз, под железнодорожным мостом, и снова забирает вправо, через берёзки, к старой части города.
В парке, как всегда летом, живая тишина - шелест листвы, чирик воробьёв, долбёж дятла, карканье ворон... Лает вдалеке собака, с детской площадки несётся звонкий визг малышни, а то вдруг протяжно засвистит электричка. Так-так-так, так-так-так,- коротко простучат за деревьями колёса. И снова птичий гомон на фоне утихающего дробного эха.
За парком, через Тепловозную, стоят двухэтажные облупившиеся домики, лепятся к капитальному забору сортировочной станции гаражи. Низкие гудки большегрузных локомотивов приподнимают крыши, отдаются в распахнутых по случаю жары окнах глухим дребезгом. Голуби и вороны не шевелятся: привыкли.
Женьку нашла за гаражами, у древнего дуба, возле качелей, сделанных из верёвки и автомобильных камер, нашла по голосу. Женькин голос ни с чьим другим не спутаешь - бас линяющего тинэйджера, как он сам выражается.
- Тварь ты ушастая,- ругался друг.- Скотина безрогая. Самка кота!
Самка кота жмурила зеленущие глаза и зевала во всю пасть, демонстрируя отменное презрение. Неподалёку барахталось её семейство - шесть рыжих, в мамашу, милашек и двое чёрных бандитов. Чёрные были заметно крупнее и явно старше рыжих.
- Кис-кис,- сказала я, доставая вискас.
Женькина Мурка, зная подлую человечью натуру, прятала потомство в потайных местах и только потом ставила хозяев перед фактом: бегающих паразитов уже не утопишь. Котилась она исправно три раза в год. Дети у неё получались пушистые и красивые, их охотно разбирали люди.Но сегодня Мурка совершила неслыханное. Помимо своей шестёрки привела ещё двоих приёмышей, где только взяла.
- Погляди на них,- сокрушался Женька.- Абреки какие-то. Ты башкой думала, мать, за кого вписываешься?
'Мать' лениво чесала за ухом и дразнила хвостом 'абреков'.
- Дура блохастая,- в сердцах высказался Женька.- Привет,- это уже мне.
Я присела на качели, толкнулась ногой. Еле слышно заскрипела верёвка, мир поплыл, закачался... У Женьки круглое лицо, нос картошкой, крупные точки золотых веснушек на щеках и серые глаза. Он очень похож на отца, Петра Евгеньича, машиниста-инструктора, старательно ему подражает во всём, в разговоре в том числе. Эта его фирменная 'мать' оттуда же, от папы.
- На карьер?- спрашивает Женька и улыбается.
- Ага,- соскакиваю с качели.
Старый выработанный карьер давным-давно залили водой, получился пруд. Самое то по жаре. С обрыва кинуться в холодную воду, скребануть пальцами по дну, потом вверх, к солнцу, к воздуху... и обязательно повторить сначала! Главное, потом мокрый купальник тишком в стиральную, чтобы бабуля не просекла... Карьер - Место Ужасное, и за купание в карьере мне вломят порядочно. Я подумала об этом и забыла. Легче получить прощение, чем разрешение, верно?
Обходить сортировочную станцию было лениво. Всегда лениво и всем. Поэтому в заборе зияла дыра и народная тропа к той дыре вела широкая, утоптанная, по всему видно, зарастёт очень не скоро. На самой станции - вагоны, вагоны, вагоны, маневровые старенькие ЧМЭЗы, дальнобойные трёхсекционные большегрузы. Я всё гадала, чтó перевозят на платформах без верха, но с высокими стенками из сетки-рабицы. Воображение рисовало лошадей, коров, африканских жирафов... Пару дней назад увидала что. Автомобили. Обыкновенные легковые автомобили...
- По третьему пути проследует локомотив, будьте внимательны и осторожны,- сообщает динамик.- По третьему пути проследует...
Локомотив уже свистит, но его пока не видно за поворотом. Однако звук нарастает стремительно: скорость у локомотива что надо.
- Эй! Стой!
- Бежим!- дёргает меня Женька.
И мы бежим, подныривая под вагоны. Азартно ёкает сердце. Страшно, если вагон вдруг поедет, ещё страшнее, если поймают. Женьке батя всыплет ремнём, а мне... Мне бы лучше тоже ремнём, если честно. Но бабуля за то, что девочек бить нельзя. Бить нельзя, зато уничтожать тотальным бойкотом можно... Бойкот может длиться неделями, и всегда первой не выдерживаю я. Что, естественно, воспринимается как моё поражение; ненавижу!
- Сюда!- Женька толкает дверь теплушки, вскакивает сам, подаёт руку мне, и - шар-рах! - захлопывает дверь.
Мы зажимаем рты ладонями, нас мучит адреналиновая одышка, но дышать в полную силу страшно. Вагон крупно дрожит: по третьему пути летит локомотив.
- Грёбаные мальчишки!- раздаётся злобный мат.- Лазят по вагонам! Чтоб их всех... Мать их перемать... и бабушку тоже!
Мужик ещё долго ругается, а мы загибаемся от нехватки кислорода. Лязг, тишина, снова лязг. Вагон дёргает, потом начинает плавно тащить.
- Женька!- перепугано шиплю я.
- Тих, мать, пусть отъедет подальше, там и спрыгнем,- шипит он в ответ
Тадах. Тадах-тадах.
- Да ну тебя, дурак, пошли!
- Сейчас, ещё чуток...
Тадах-тадах, тадах-тадах. Скорость растёт.
- А-а-а!- ору я, хватаюсь за дверь, и... не могу сдвинуть её с места, тут же липким холодом по спине, - неужели заклинило?!- Что зеваешь, помогай!
Женька бросается к двери. Вдвоём мы кое-как откатываем её и шарахаемся назад, в тёмное нутро вагона. Состав уже набрал скорость, не спрыгнешь.
- Женька, скотина!- убить его готова!
- Да ладно,- храбрится Женька.- На Заготзерно пошёл. Или на кирпичный... Не парься.
- А как я выбираться оттуда буду?!!
- Выберешься, не дрожи. Главное, чтобы не застукали!
Это точно. Чтобы не застукали... Колёса стучали, вагон кренило на поворотах. Пол был грязный и холодный, я подсунула под попу свою пляжную сумку, Женьке пришлось сесть так. Ну, ему проще, у него штаны, а вот мне...
- Слушай,- сказала я.- По-моему, он давно уже мимо просвистел. И мимо Заготзерна, и мимо кирпичного...
- Да ну,- отозвался Женька, но неуверенно.
Я схватилась за сотовый. Вне зоны доступа... Блин! Блин!!!
- Тормозит! Татка, тормозит!
Мы кинулись к двери. Вечерело. Воздух наполнился синевой, сверчали в траве насекомые. Это, знаете ли, длинное такое: 'Спать пора, спать пора, спа-а-ть пора'. Состав со скрежетом затормозился. Длинная кишка вагонов образовала порядочную дугу, подсвеченную алой зарёй: поворот. Далеко-далеко, у локомотива, горело багровое око семафора.