Последний бой майора Петтигрю

Глава 16

Он планировал прийти к миссис Али с дюжиной длинных роз, перевязанных лентой. Но теперь надо было забирать ее от Грейс, а в доме Грейс розы смотрелись бы неуместно. В конце концов он решил принести им по абрикосовой розе на тонком стебле.

Путь до машины он преодолел бегом, чтобы не попасться на глаза Алисе Пирс — за демонстрацией на охоте Последовали сбор подписей на петиции против «Сент-Джеймс хоумс» и ряд протестных митингов. Пока что все складывалось не слишком удачно. Викария застали за разговором с архитектором — он неожиданно решил обсудить шпиль церкви, который давно нуждался в реставрации. После этого он отказался выступить на митинге, сославшись на то, что церковь должна обеспечивать любовь и духовное утешение всем конфликтующим сторонам. Многие, включая майора, с радостью приняли плакаты «Спасите нашу деревню», но далеко не все сочли уместным вывесить их на всеобщее обозрение. Майор повесил свой плакат в боковое окно, выходившее на гараж, а не на улицу. Алиса продолжала носиться по деревне с группкой последователей, питавших явное предпочтение к вязаным пальто. Она, похоже, и не догадывалась, что, хотя соседи и поддерживали ее, те, кто планировал посетить ежегодные танцы в гольф-клубе, старались ее избегать.

Поправив бабочку и в последний раз одернув смокинг, майор постучал в фанерную, сделанную под георгианскую эпоху дверь дома Грейс. Открыла миссис Али — лицо ее было наполовину в тени, но майору показалось, что на ее губах поблескивает помада.

— Прошу, — сказала она и отвернулась. Глубокий вырез вечернего платья частично оголял ее спину, и лопатки четко очерчивались под шифоновой накидкой. Между темной тканью платья и низким пучком мерцала бронзовая кожа. Когда они вошли в гостиную, она сделала шаг в сторону, подол платья взвихрился вокруг ее лодыжек и вновь прилег на носы туфелек. Это было темно-синее платье из шелкового бархата. Декольте частично прикрывала шифоновая накидка, не скрывая, впрочем, выступающих ключиц. Платье было присобрано под грудью, где сверкала старинная бриллиантовая брошь.

— Грейс еще собирается? — спросил он. Он не решался на комплимент, но и отвернуться был не в силах.

— Нет, Грейс пришлось уйти пораньше, чтобы помочь с приготовлениями. Миссис Грин недавно ее забрала. Так что я осталась одна.

Она запиналась, а на ее скулах расцвел румянец. Майор подумал, что она выглядит совсем юной. Хотел бы он сейчас снова стать порывистым мальчишкой. Мальчишке была бы простительна неуклюжая попытка сорвать поцелуй — но, увы, не увядающему лысеющему мужчине.

— Я счастлив, — сказал майор. Не зная, что делать с двумя розами, он протянул их ей.

— Одна из них предназначается Грейс? Я поставлю ее в вазу.

Он открыл рот, чтобы сказать, что она прекрасна и заслуживает целого букета, но слова не шли, заблудившись в тех частях мозга, которые лихорадочно работали, подсказывая, как не выглядеть смешным.

— Боюсь, они чуть-чуть увяли, — сказал он. — Цвет все равно не подходит к платью.

— Вам оно нравится? — спросила она, опуская глаза. — Я одолжила наряд Грейс, а она настояла, чтобы я взамен взяла что-нибудь у нее.

— Оно прекрасно, — сказал он.

— Оно принадлежало двоюродной бабушке Грейс — она жила в Баден-Бадене и считалась довольно фривольной особой. У нее было два слепых терьера и целая куча любовников.

Она вновь подняла взгляд, на этот раз тревожный.

— Надеюсь, этой накидки будет достаточно.

— Вы потрясающе выглядите.

— Я чувствую себя обнаженной. Но Грейс сказала, что вы всегда на таких мероприятиях в смокинге, поэтому мне хотелось надеть что-нибудь, чтобы сочеталось с вашим костюмом.

Она улыбнулась, и майор почувствовал, как годы отступают. В нем вновь поднялось мальчишеское желание поцеловать ее.

— Кроме того, — добавила она, — в моем случае шаровары и туника вряд ли были бы костюмом.

Неожиданно приняв решение, майор взял ее руку, поднес к губам и, закрыв глаза, поцеловал. От нее пахло розовой водой и чем-то чистым и пряным — может быть, цветущей липой. Открыв глаза, он увидел, что она отвернулась. Но отнять руку не пыталась.

— Надеюсь, я вас не обидел, — сказал он. — Перед лицом красоты мужчины теряют голову.

— Вы меня не обидели, — ответила она. — Но, думаю, нам пора отправляться на танцы.

— Если это необходимо, — сказал майор, сражаясь с боязнью выглядеть смешно. — Хотя кто угодно был бы счастлив просто остаться здесь, чтобы весь вечер сидеть и любоваться вами.

— Если вы будете осыпать меня такими цветистыми комплиментами, майор, — сказала миссис Али, снова краснея, — мне придется переодеться в огромный черный свитер и, возможно, шерстяную шляпу.

— В таком случае, давайте немедленно уйдем отсюда, чтобы избежать этой устрашающей перспективы, — ответил он.

Сэнди ждала их у входа в дом. Когда машина остановилась, она зашагала к ним по тропинке, плотно завернувшись в шерстяное пальто. Ее лицо в тусклом свете выглядело еще бледнее, чем обычно, и на нем резко выделялись кроваво-красные губы. Ее волосы были уложены налаченными волнами и перехвачены узкой лентой. Из-под воротника толстого пальто виднелась серебристая шифоновая оборка. Она напомнила майору фарфоровую куклу.

— Простите, что вам пришлось делать крюк, — сказала она. — Я говорила Роджеру, что возьму такси.

— Ничего страшного, — ответил майор, которого просьба Роджера на самом деле возмутила. — Как бы вы могли приехать без сопровождения?

Его сын сказал, что ему совершенно необходимо уехать пораньше, чтобы принять участие в примерке костюмов. Он сказал, что Гертруда не сможет без него справиться с группой дружков официанток, которые согласились поучаствовать в постановке за пиво и сэндвичи.

— Я ведь делаю это для тебя, папа, — умолял он. — А если мы хотим, чтобы что-нибудь получилось, Гертруде без меня не обойтись.

— Я был бы рад, если бы «это» отменилось, — ответил майор. — Не могу поверить, что ты согласился в этом участвовать.

— Слушай, если это неудобно, Сэнди просто возьмет такси, — сказал Роджер.

Майор пришел в ужас от мысли, что его сын позволит своей невесте приехать на танцы в одном из местных пропахших табаком такси. Ими управляли водители, которые часто бывали не трезвее пассажиров. Ему пришлось согласиться забрать ее по пути.

— Простите, что Роджер вас нагрузил, — повторила она, закрыла глаза и откинулась на спинку сиденья. — Я хотела остаться дома, но это было бы слишком просто, — не без язвительности добавила она.

— Надеюсь, вы и ваш жених довольны домом? — спросила миссис Али.

Майору удалось справиться со всеми тревогами по поводу вечера, но тут он вдруг забеспокоился, вспомнив о том, как Роджер порой бывает груб.

— Все прекрасно, — сказала Сэнди. — Конечно, это просто аренда — мы не хотим слишком привязываться.

В зеркале заднего вида майор увидел, как она поплотнее заворачивается в пальто. Она напряженно смотрела в окно, за которым простиралась одна только непроглядная тьма. Остаток пути они проделали в молчании.

Гольф-клуб, который обычно выглядел скромно, сегодня переливался яркими огнями, блистал, словно провинциальная пенсионерка на дешевом курорте в Тенерифе. Каждое окно светилось, прожекторы заливали лучами стены, а деревья и кусты были оплетены сверкающими гирляндами.

— Похоже на круизный теплоход, — заметила Сэнди. — Я просила их не увлекаться прожекторами.

— Надеюсь, предохранители выдержат, — сказал майор.

Они шли по гравийной дорожке, окаймленной факелами. За углом они наткнулись на полуобнаженного мужчину, на шее которого висел большой питон. Еще один с энтузиазмом дул в деревянную флейту. Третий, устроившись между двумя полувековыми рододендронами, глотал горящие головни, причем делал это совершенно небрежно, словно таксист, поедающий чипсы.

— Господи, что за цирк! — воскликнул майор, когда они подошли к фонтану, освещенному оранжевыми прожекторами и заваленному разноцветными кувшинками.

— По-видимому, мистер Расул одолжил им свои кувшинки, — ответила миссис Али, пытаясь не рассмеяться.

— Я как-то была на подобной свадьбе в Нью-Джерси, — сказала Сэнди. — А ведь я предупреждала Роджера, что надо соблюдать границу между роскошью и вульгарностью.

— В этом-то и была ваша ошибка, — ответил майор. — Это одно и то же.

— Туше, — сказала Сэнди. — Пойду поищу Роджера. Не буду портить ваш торжественный выход.

— Ну что вы… — начал майор, но она уже взбежала по ступенькам и скрылась в сверкающем клубе.

— Очень приятная девушка, — сказала миссис Али тихо. — Она всегда так бледна?

— Я не настолько хорошо ее знаю, чтобы судить, — ответил майор, слегка стесняясь того, что на самом деле Роджер так и не дал ему возможности поближе узнать его невесту. — Ну что, закружимся в вихре удовольствий?

— Как мы и собирались, — ответила миссис Али, но не двинулась с места.

Вместо этого она замерла на границе круга света. Майор, чувствуя легкое пожатие ее руки, тоже остановился. Она не шевелилась.

— Насколько я понимаю, это и есть лучший момент вечера, — сказал он. — Когда можно перевести дух перед полетом.

Он услышал, как в гриль-баре заиграл вальс и с облегчением понял, что сегодня планируется и нормальная музыка.

— Я не знала, что так испугаюсь, — сказала она.

— Моя дорогая, чего же? Разве что вы боитесь затмить остальных дам.

Из открытых дверей до них доносился гул, напоминающий шум прилива: десятки мужчин уже боролись за шампанское у барной стойки, а десятки женщин обсуждали наряды и целовали друг друга в щечку.

— Впрочем, судя по всему, там жуткая давка, — добавил он. — Мне тоже не по себе.

— Вы надо мной смеетесь, — сказала миссис Али. — Но вы должны понимать, что это вовсе не то же самое, что прогулка по набережной или разговор о книгах.

— Боюсь, я не понимаю, что вы имеете в виду. Майор притянул ее к себе и кивнул проходящей мимо паре. Те в изумлении на них уставились, а потом одновременно кивнули и заспешили к входу. Майор был уверен, что именно это она и имела в виду.

— Я даже не танцую, — сказала она. — Не танцую на людях.

Он почувствовал, что она дрожит. Она напоминала попавшую в кошачьи лапы птичку, каждое перышко которой молило о пощаде. Он боялся выпускать ее руку.

— Послушайте, там много народу, и все это устроено довольно безвкусно, но бояться тут нечего, — сказал он. — Я был бы счастлив вовсе туда не идти, но Грейс будет вас искать, а я пообещал, что в ходе развлечений приму их дурацкую награду.

Он умолк, чувствуя, что говорит глупости.

— Я не хочу вас стеснять, — сказала она.

— Тогда не заставляйте меня идти туда в одиночестве, — сказал он. — Когда мне вручат мое серебряное блюдо, я хочу вернуться на свое место рядом с самой элегантной женщиной в зале.

Она слегка улыбнулась и расправила плечи.

— Простите, — сказала она. — Не знаю, что на меня нашло.

Он прижал к себе ее локоть, и она позволила ему повести ее ко входу. Он шагал быстро, чтобы она не успела передумать.

Двери в бар придерживали две огромные медные кадки с пальмами. Вход окаймляла алая ткань, перехваченная золотыми косичками, бамбуковыми бусами и кисточками. В нише стояла большая елка с феей на макушке — чтобы придать ей вид, более соответствующий теме праздника, ее увешали крохотными индийскими туфельками и подарками, завернутыми в бумагу с изображениями Тадж-Махала.