Шапка-сосна
- Автор: Валериан Баталов
- Жанр: Советская проза
- Дата выхода: 1983
Читать книгу "Шапка-сосна"
— Как же, кум, святой. Все говорят, хороший священник.
Поближе к Шумкову Олешиха растолкала Миколу. Тот раскрыл глаза, помотал головой, как лошадь на водопое, и, оглянувшись вокруг, удивился:
— Когда ж мы успели домой приехать, а? Почему мне не сказались?
— Скажи спасибо, что тебя, пьяницу, под столом не оставили, — добродушно ответила Олешиха, как будто и не ругала его совсем недавно на чем свет стоит. — Ладно, Микола Саввич, проспался и слава богу. Получил в больнице справку?.
— Не дали. Здоров, говорят, — вздохнул Микола. — Не понимают врачи моей болезни…
— Вот что, Микола Саввич, — прервала его Олешиха, — мы про то, как ты в Черемкове лечился, никому не скажем, и ты про крестины — молчок. Чтобы ни одна душа не узнала.
— Что я, не понимаю, что ли, Паладь, — ответил Микола. — Уж я ни полслова никому. Сам понимаю. Будь покойна.
Как ни хотела Олешиха скрыть свою поездку в Черемково, назавтра уже вся деревня узнала, что она возила Вариного приемыша в церковь крестить. Утром к Миколе Медвежатнику пришел бригадир Семен Кустов.
— Микола Саввич, сегодня ты пойдешь молотить, — сказал он.
Но Миколе страсть как не хотелось выходить на работу, и он сказал, что заболел: мол, у него болит голова.
— Как лошадь тебе нужна, так давай, а как работать, так тебя нету. Надо будет поговорить о тебе на бригадном собрании.
— Ты меня лошадью не укоряй, — возразил Микола. — Я первым в колхоз записался. А вчера лошадь брал не для себя. Тетку Паладь с мальчишкой в село возил.
— Мальчик заболел? Чего же она сама мне ничего не сказала?
— Да не в больницу, в церковь, — пояснил Микола и ворчливо добавил: — Вот оно как получается: людям хорошее делаешь, а потом самому же хуже бывает. Давай собирай собрание, перед всей деревней расскажу, как вы, комсомольцы, друг другу помогаете тайком детей крестить.
— Чего ты болтаешь?
— Я? Болтаю? Кто лошадь дал, чтобы Варвариного цыганенка в церковь свозить? Ты.
— Так что же, его крестили?
— В самом лучшем виде.
Семен Кустов растерянно молчал.
— Ну что, прищемил я тебе язык дверью? — торжествующе ехидствовал Микола. — Теперь попробуй ко мне придраться — ославлю.
Семен, не дослушав его, шагнул к двери и вышел на улицу.
У сельсовета он встретил Николая Степановича:
— Николай Степанович, Варвара Алексеевна своего ребенка вчера в церкви окрестила. Надо об этом вопрос на комсомольском собрании ставить. Что же это получается? Комсомолка — и окрестила!
— Постой, постой, не торопись, — остановил бригадира Николай Степанович, — не на пожар бежишь. Говори толком.
— И так все ясно: окрестила, и все. Их вчера Микола Медвежатник в Черемково возил. Он сам мне сейчас все рассказал. Лошадей на работу не хватает, а тут по церквам разъезжают. Он вчера лошадь просил, будто бы свою старуху в больницу везти, а сам тетку Паладь с мальчонкой в церковь катал.
— Вот что, Семен, — спокойно сказал Николай Степанович, — ты не шуми. Варя, думаю, тут ни при чем, и тетка Паладь возила Костика в церковь тайком от нее. Ты валяй все это дело выясни поточнее, прежде чем собрание собирать.
Варя узнала о том, что мать крестила Костика, последней, только к вечеру. Она прибежала домой и прямо с порога, задыхаясь, спросила:
— Мама, правду говорят, что ты Костика в церковь возила?
Олешиха сидела у окна и пряла куделю. «Выдал-таки Микола, — подумала она, — не сдержал своего слова, теперь уже не отопрешься».
— Не твое это дело, Варвара. Ты ничего не видела, ничего не знаешь. Помалкивай знай.
— Как не мое дело? Зачем ты это сделала? Почему меня не спросила? Почему мне ничего не сказала?
Олешиха укоризненно покачала головой:
— Так-то вы, нынешняя молодежь, матерей своих почитаете. Я в три раза старше тебя, я мать тебе и сама знаю, что надо делать. Уж если принесла цыганёнка — пусть будет по-твоему, пусть живет. Только некрещеного в доме держать не буду. От века всех крестили, не дам обычай ломать.
Костик, услышав Варин голос, поднялся в люльке и захлопал в ладошки.
— Ма-а!.. Ма-а!..
— Костик, миленький мой! — Варя подхватила его на руки и принялась оглядывать со всех сторон, будто стараясь разглядеть, каким он стал после крещения. Но Костик был такой же, как и вчера и позавчера: кудрявый, веселый, плотненький. Варя стала менять ему рубашку и увидела на шее маленький крестик на черном шнурке. Она сняла с него крестик и бросила на стол.
— Бросай, бросай, — зло проворчала Олешиха. — Мать-богородица все видит. Еще накажет тебя. Совсем разбаловал тебя отец, от рук отбилась. Хозяйкой в доме себя почувствовала. Не бывать этому, пока я жива.
Вскоре пришел отец. Он молча разделся, умылся, сел за стол. Варя ужинать не стала. Олешиха носила на стол горшки и жаловалась мужу:
— Дочь-то твоя не успела приехать, уж командовать мной хочет. Жизни еще не нюхала, а все старается по-своему сделать. Меня ни во что не ставит. Учили, учили ее, последнюю копейку ей посылали. Надеялись, выучится, благодарности дождемся…
— Чего вы не поделили, мать? — спросил отец.
— Спрашивай у нее, — ответила Олешиха. — Порога не успела переступить, шуметь начала.
— Что случилось, Варюша? — спросил отец.
— Вот-вот, она на мать кричит, а ты ей «Варюша» да «Варюша», — поспешно вставила Олешиха. — Сам потачку даешь.
Варя стояла у окна и смотрела в огород, где ветер трепал голые ветки печально поникшей рябины. Ей вдруг почему-то стало жалко мать. Она вспомнила, как трудно приходилось порой родителям, как они действительно отрывали от себя кусок, чтобы она могла учиться. Конечно, мать желает ей добра. И она решилась крестить Костика потому, что думала — так будет лучше для него и для нее, Вари.
Варя тихо сказала:
— Вчера мама тайком возила Костика в церковь. Теперь люди скажут: комсомолка, учительница, своего ребенка окрестила, значит, нам уж подавно разрешено.
— Людской молвы боишься, — проговорила Олешиха, — а бога не боишься, хочешь парня нехристем оставить.
Отец крякнул и ничего не сказал.
Варя легла спать без ужина. Она долго не могла уснуть и все слушала тихие ночные шорохи.
А на печке ворочалась Олешиха и, тяжко вздыхая, думала о том, что в сельсовете, наверное, из-за нее ругали дочь. Ей тоже было жаль Варю. Да ведь кабы знать наперед, что все так получится…