Случай на станции Кречетовка

* * *

В раннее мартовское утро, под сводами Французского вокзала Барселоны, раздался звонкий девичий голос:

— Команданте, команданте!

Сергей оглянулся. К нему, протискиваясь сквозь толпы отъезжающих, спешила Палома. Он не мог себе поверить, она ли это — его Голубка, живая, в форменном платье, с букетиком алых гвоздик в руке.

О чем они говорили тогда?.. А может молчали, устремив взоры и тщетные помыслы друг на друга. Он ничего не помнил. И лишь, когда она поцеловала его на прощанье, он обнял ее и прошептал:

— Lo siento y adiоs, mi amor (прости и прощай, любовь моя)…

Она тихо заплакала, да и его прошибла горькая слеза.

Им никогда не быть вместе, никогда…

Осталась только песня (Воронов потом отыскал перевод на русский):

Три красавиц небес шли по улицам Мадрида
Донна Клара, донна Рес и красавица Лолита
И по улице одной в самом бедном одеянье
Нищий, бледный и худой попросил о подаянье
Донна Клар дала ему лишь одну реалу
Донна Рес была щедра и дала реалов пару
А красавица Лолита, не имея ни реала
Вместо золота она бедняка поцеловала
В это время проходил продавец букетов рядом,
И его остановил нищий изможденным взглядом
И букет прекрасных роз он купил за три реала
Той девице преподнес, что его поцеловала
А на утро город знал, что по улицам Мадрида
Ходит девушка одна, и зовут ее Лолита…

— Товарищ майор, — громкий голос Алтабаева вывел Воронова из мечтательного оцепененья — наши собрались…

Сергей встрепенулся, поднялся с планшетки, заткнутой под зад в качестве сиденья, повел плечами, разгоняя затекшие мышцы.

— Какие дела сержант… — ребята в засаде ничего не сообщали?

— Молчат пока… Тут я, товарищ майор, велел бойцу забраться на огроменный тополь и следить в бинокль за другим берегом Паршивки, — парень почесал затылок. — Пойменный луг как на ладони, но на бугре — сквозь плотный дубняк ничего не различить.

— Молодец сержант, оперативно сообразил, — похвалил Воронов, и в размышлении произнес: — Но думаю: в приречных кущах немцу не отсидеться, перекантует малость и двинет дальше… Только вот куда гад попрет? — закончил он тихо, надеясь, что Ширяев станет отходить назад, к Кречетовке.

— Вот и ладно! — Алтабаев воспрянул духом, не расслышав последние слова Сергея. — Дальше там колхозные поля до лесочка Дубровка, ровные зеленя четко просматриваются. Нормально видать также дорогу со стороны Зосимова, — и солдат, сотворив простецкое выражение, поинтересовался. — Товарищ майор, группа московского лейтенанта со стороны села поедет, — и, как бы уточняя, с хитрецой прибавил, — или как?..

Воронов, поглядел на циферблат Кировских, прикинув в уме, ответил:

— По моим подсчетам лейтенант Юрков скоро появится на той грунтовке. Другого пути у него нет… — и косо взглянул на сержанта. — Да чего спрашиваешь, будто сам не знаешь? Смотри Алтабаев… тут не до шуток…

— Виноват, товарищ майор, не сообразил сразу, — и уже по уставу. — Разрешите узнать у дозорного, что там происходит…

— Да, пойдем вместе… — Сергей и не думал сердиться на расторопного Тэошника.

Командир и солдат продрались сквозь буйно разросшиеся кусты, и вышли к толстенному тополю, возрастом лет под семьдесят. Нижние толстенные ветви усохли и местами обломались, но разлапистая верхушка еще густая и зеленая.

Воронов задрал голову вверх и, наконец, различил бойца, словно диковинная птица, примостившегося в зеленом гнездовье.

— Как храбрец туда забрался, — удивился Сергей, — ствол-то в два обхвата?

— Сразу видно, товарищ майор, что вы не сельский, — улыбнулся хитрющий Алтабаев, — тут деревенская сноровка нужна.

— А почем знаешь, ты, Алтабаев, откуда родом будешь?

— Из Предуралья, там, в Башкирии лесища ни чета здешним… — протянул сержант с гордостью, потом пояснил, указав рукой поодаль. — Приставили палый ствол с ребятами, по нему и взгромоздился как белка.

— Да, молодцы, ничего не скажешь! — похвалил Воронов. — Ну, давай, выходи на связь, — добавил шутливо.

— Санек, — шумнул сержант, — чего там видно! — и сразу обмолвился. — Товарищ майор рядом стоит…

— Да тихо тут, товарищ сержант, — прокричал сверху мальчишеский голос, — нет никакого движения.

— Фамилия бойца? — уточнил Сергей.

— Рядовой Стенюхин, второй год в одном отряде… — одернув гимнастерку, добавил, — служим…

— Стенюхин! — Сергей рупором приставил ладони ко рту. — Смотри в сторону Гостеевки, дорога на Дубровку… Есть движение?

— Вижу, вижу! Полуторка прет с бойцами, только заехали на бугор…

«Добро, — подумал Воронов, — Пашка Гаврюхин уже прикрыл левый фланг», — и прокричал дозорному на тополе. — Стенюхин, теперь медленно смотри поля вокруг Дубровки. Только не спеши, внимательно!

— На полях чисто, — через минуту откликнулся боец.

— Смотри на дорогу из Зосимова, там что?..

— Церковь различаю, а дорога пустая.

«Чего так Юрков и Свиридов еле плетутся, уж не сломалась ли какая машина? — с опасением подумал Сергей. — Вот уж будет лиха беда начало…» — но, не подав виду, выкрикнул:

— Стенюхин, дорога на Старо-Юрьево проглядывается?

— Нет, не видать. Дубровка закрывает обзор на восток, лесной массив первый сорт…

— Продолжай смотреть, как увидишь технику, дай знать, — Воронов достал пачку Беломора и закурил, предложил присоединиться Алтабаеву.

Тот робко взял папиросу, помедлил и заложил за отворот пилотки.

— Извините, товарищ майор, не курю… А коль разрешите, угощу другана Пашку, — в диковинку мужику будет, махра-то приелась…

— А в отделе разве не положено на бойца по пачке шестого класса в сутки, ну, типа «Прибоя»?

— Положено, как не положено… — и Алтабаев почесал затылок.

— Сержант, договаривай до конца, — велел Воронов.

— Да, экономят парни, меняют фабричное курево у местных, кто на что переводит, — и осекся, не зная, чем закончить.

— Понятно, можешь не продолжать, одни на выпивку собирают, другие на девок… Вот и курят как окопники — махорку.

Алтабаев пригорюнился, сожалея, что невзначай проговорился, выдал немудреную тайну сослуживцев. Но Сергей не осуждал солдат, знал, что выпивают парни не от сладкой жизни.

— Не бойся сержант, не выдам… Только посматривай за ними, чтобы чего сдуру не наворочали. Надеюсь, понял, — это о казенном имуществе…

— Да нет, товарищ майор, в отряде с этим строго. И на службе наши не пьют, разве в увольнительной позволят себе лишку.

— Ну, и ладно, замнем для ясности, — махнул Сергей рукой.

— Едут, едут! — завопил солдат на дереве. — Две полуторки появились… Едут! — томительно помолчав, добавил. — Первая пошла в нашу сторону, а вторая в объезд Дубровки.

«Вот и славненько!» — потер руки Воронов.