Сага о Кае Безумце

Мне, как и остальным ульверам, было любопытно, что такого Альрик мог предложить в качестве выкупа. Даже если отдать все оружие с хирда и все железо с корабля, вряд ли бы это станет достойной заменой. Особенно если учесть, сколько всего местные соберут с Кьелла и его людей.

Может, он решил отдать кого-то из нас? А в чем выгода? Одежда, серебро — все это бессмысленно. Даже последний бочонок пива мы уже распили. Парус? Там много ткани. Но выпускать нас с острова ради юбок всех женщин из семьи Аднальдюра…

Тулле толкнул меня плечом:

— Гадаешь, что за выкуп?

— Еще бы! А вдруг Альрик решит, что одного пятирунного ему хватит?

— Ну, меня он явно не отдаст, — хмыкнул друг.

— Это почему же?

— Потому что я нынче из семьи Эрвара. Зачем Аднальдюру спасать человека из чужого рода? Лучше не разлучать любимую дочурку с ее мужем.

Я скривился. Тулле не знал подробностей моей семейной жизни, но глаза-то у него были на месте, по крайней мере, один из них. И он видел, что у меня с Аднфридюр не ладится.

— Да ладно. Я не знаю, что там Беззащитный придумал, но это будет не вещь и не человек. Уверен, что это будут слова.

— Слова?

Слова! Как я там придумывал? Мельтешение языков. Невидимые олени. Разве слова могут стать достойным выкупом за корабль? Не вису же Беззащитный подарит Аднальдюру?

Они вернулись. Альрик уселся обратно, Аднальдюр отошел к своим людям.

Эгиль посмотрел в темноту и сказал:

— Они ушли.

— Недалеко, — пояснил Альрик. — И возле корабля — тоже будут. Сейчас спать. Завтра с утра отплываем.

— Так он принял твой выкуп? — удивился Вепрь.

— Еще бы.

Наутро мы столкнули Волчару в воду, но кроме Арне Кормчего больше никто не поднялся. Мы стояли друг напротив друга — ульверы и айсландеры. Аднфридюр была на той стороне, и на ее поясе висел мой утренний дар — железный нож.

Альрик досказал все, что хотел, Аднальдюру.

— Но чем ты докажешь свои слова? — услышали мы, когда хёвдинг с тестем подошли к нам.

— Как видишь, на себе показать не могу. Но вот тебе совет: когда убьешь всех людей Кьелла, оставь в живых самого Ральфссона и спроси у него. Я знаю, что ему также известен этот секрет. Пусть он перескажет его тебе, и ты убедишься в правдивости моих слов. Или можешь попробовать сначала это на человеке из другой семьи. Только подумай, кому из них ты доверяешь.

— Смотри, Альрик Беззащитный! Ты поклялся именем Фомрира!

— И я дорожу его расположением.

Ульверы забрались на борт, вставили весла в уключины и ждали только меня и хёвдинга. Аднальдюр всё сомневался и останавливал Альрика новыми вопросами, наконец, он понял, что сомнения развеять окончательно не получится.

— Что ж, хорошо, что один из вас все же останется на острове, — улыбнулся Аднальдюр. — Может, он и проверит на себе твои слова.

— Останется? — резко развернулся Альрик. — Кто?

— Мой зять. Он женился на моей дочери и, конечно, должен жить с ней.

Я ждал на берегу, чтобы попрощаться с тестем. Все же он хороший мужик, толковый, хоть и с хитринкой. Но чтобы остаться…

— Этого я позволить не могу, — сказал Альрик, как мечом рубанул. — Он еще не отслужил мне, сколько обещал. Его клятва мне была дана раньше, потому она стоит выше. Как выйдет его срок, пусть идет, куда хочет.

— Но… — растерялся Аднальдюр.

К нему подошла Аднфридюр и что-то зашептала на ухо. Тесть выслушал ее, вздохнул и сказал:

— Ну, раз моя дочь согласна подождать… пусть так и будет. Иди сюда, Кай Эрлингссон.

Он обнял меня, вложил в руку мешочек и толкнул к Аднфридюр. С Волчары послышался свист и смешки.

Я не знал, что сказать ей или что сделать. Мы были чужими, и несколько ночей, проведенных вместе, ничего не изменили. Дольше всего мы разговаривали при первой встрече, возле прыгающей воды.

Она подняла на меня голубые глаза и тихо сказала:

— Можешь не приезжать. И не думай, я больше не пойду замуж.

И только сейчас я увидел ее саму. Не айсландерку. Не дочь Аднальдюра. Не сжавшееся комочком тело в моей постели. А Андфридюр. Понял вдруг, что она может чувствовать, думать, бояться. Что я ей нравлюсь ничуть не больше, чем она мне. Понял, что она могла бы стать для меня кем-то значимым, как моя мать для отца. Но не вышло.

Я мягко обнял ее, как обнимал Ингрид при встрече в Хандельсби. Сказал лишь:

— Я вернусь.

Развернулся, прошлепал по воде до Волчары и, схватив за руку Тулле, поднялся на борт. Там я открыл мешочек и увидел, что он заполнен небольшими серебряными комочками. Настоящее богатство.

— И последнее, — сказал Аднальдюр.

Клянусь мечом Фомрира, нам проще убить его, чем дождаться, когда же он договорит.

— Этой ночью ко мне приходили молодые воины… — неторопливо начал он.

— Я хочу уплыть отсюда до того, как солнце станет клониться к западу, — оборвал его Альрик.

— Некоторые из них хотят посмотреть другие земли. Если ты согласишься…

— Мы уходим на запад, в незнакомые моря. Нянчится я ни с кем не желаю.

— Это не…

— Я хочу пойти тебе под начало. Как воин! — выступил вперед парень, в котором я с удивлением узнал одного из братьев Аднфридюр.

— Как хирдман, — поправил его хёвдинг. — Я не беру людей без оружия и доспехов.

— У меня есть оружие, — и парень потряс копьем с костяным наконечником, будто мы могли его не заметить. — А остальное выменяю на серебро.

— Ты должен будешь выполнять мои приказы. Любые.

— Понял и согласен.

Альрик посмотрел на Аднальдюра, тот кивнул. Разрешил. Тогда Беззащитный посмотрел на нас. Ульверы — на меня. Мне было плевать, брат он там или не брат. Нас стало слишком мало. Слишком мало весел торчало из бортов Волчары. Нам нужны новые волки.

После него вызвались еще трое, но их Альрик уже не взял.

— Нам нужны волки, а не лисы.

И мы наконец отплыли. Аднтрудюр, так звали новенького, без лишних споров прошел на корме и взялся за весло.

Мы гребли до тех пор, пока остров не растворился в туманной дымке. А когда нас подхватил восточный ветер, и весла стали не нужны, Вепрь спросил у хёвдинга то, что интересовало нас всех.

— Альрик, так какой выкуп ты заплатил?

— Я рассказал о том, как получить одиннадцатую руну и не стать тварью. На острове нет хельтов. Они потеряли эти знания за долгие годы, а торговцы почему-то не спешили с ними делиться.

— Значит, только в его семье будут хельты? И он сможет завоевать весь остров? — спросил Энок.

— Если Аднальдюр не дурак, то будет помогать и другим семьям. Даже хельт может умереть, если на него навалится один-два десятка хускарлов.

Хорошо, что Альрик взял одного айсландера. Без него нас было бы всего тринадцать. Лучше всего, чтобы в хирде был двадцать один воин. Или двадцать семь. Двадцать семь — это идеальное число. Трижды по девять. Но и четырнадцать — неплохо.

Пять, еще десяток,

А над ними хёвдинг,

Волк приливов гордый

Дом кормы измерил.

Смерч мечей пронесся,

Пели сельди битвы.

Три — в Фомрира рати

Перешли так рано.

Два. Один десяток.

Весел лишних много.

Дранк! За братьев мертвых.

Дранк, за нас, немёртвых.