Молодой бог

- Измена? Всё дело в этом? – Шерлок пытался меня понять, пока Джон тихо слушал. – Но зачем сыну это делать? Месть за мать?

- Дело не в измене. – спокойно продолжил я. – Когда я описывал жену жертвы, то намекнул на то, что сын для неё был важнее мужа. Ты, наверное, подумал, что дело в многочисленных изменах, но они имеют значение только потому, что на них жена жертвы закрывает глаза. Почему? Здесь есть лишь две причины: деньги и секрет. У жены был секрет, о котором не знал её муж, но знал сын.

- Сын был не от жертвы. – выдал Шерлок, и я кивнул.

- Парень знал и о контракте с коллегой, а также о том, что никаких близких родственников, кроме жены и сына у жертвы не было, поэтому все средства автоматически переходили в руки супруги. Ну, а зачем парню терпеть выходки мужчины, который лишь работает и вообще не является его биологическим отцом?

- Но а со способом убийства что? – интересуется Джон.

- Скотланд ярд схватил коллегу жертвы, потому что они пришли к тому же выводу, что и ты. – Шерлоку эти слова не понравились, а меня позабавили. – Сын подставил человека, ненамеренно конечно, но так получилось. В термос с чаем для похудения, я говорил о том, что у жертвы комплексы, сын насыпал перемолотое стекло, которое быстро растворяется в желудочной среде, но наносит существенный урон. Парень не смог бы просто-напросто достать невидимый яд. Вот и всё. Всё довольно прозрачно. – я не смог сдержать торжествующую улыбку.

Шерлок смотрел на меня с негодованием. О, это оказывается чертовски приятно. Шерлок, Шерлок, ты не единственный, кому бывает скучно. Джон свистнул.

- Ну и запутанное же дело. Как этот парень такое придумал? Хоть это и не был его настоящий отец, но всё же…

- Может ему помогли. – тихо сказал Шерлок. – Некто подкинул ему эту идею.

- О чём ты? – нахмурился я.

Шерлок не ответил, ушёл в себя.

Уже выходя из квартиры, я обратил внимание на небо. Этот закат. Прекрасный. Огненная линия на горизонте сливалась с розовым тоном чуть выше. А с запада надвигались тёмные плотные тучи. Что-то прекрасное есть в таких моментах. Ещё прекрасно ехать в машине, смотря на всё это великолепие. Если бы не тот факт, что полюбоваться на это в одиночестве я не смогу…

Уже совсем стемнело (ещё и благодаря тучам), когда я вернулся на базу. Дождь уже набирал силу, но я всё равно пробрался на стадион, так как моё настроение снова поменялось, и мне захотелось подумать в одиночестве и желательно на свежем воздухе.

Свежий воздух был, да вот только сырой. Я сидел под дождём, накинув на голову капюшон худи. Такая драма мне даже нравилась. Итак, я хотел подумать о… Даже не знаю. Помимо естественного хода вещей на базе и моего решённого будущего мне не о чем было беспокоиться. Так я выглядел снаружи. Однако, иногда в моей голове появлялись философские мысли. Например о том, что я совершенно одинок. По телу прошлась волна неприятных мурашек. Ни друзей, ни семьи… Боже, я же действительно один. А что если я буду всю жизнь один? Может, погибну на каком-нибудь задании, а мне никто не будет приносить цветы на могилку. Ну, может Майкрофт будет, но здесь список и кончается. Мне иногда так не хват

ает кого-то… кого-нибудь. Я схватился за руку, потому что она подала болевые признаки.

Было лучше, когда я даже не думал о такой простой, но на самом деле тяжёлой вещи, как одиночество. Но теперь я не могу перестать.

Комната была очень холодной и неприветливой. С меня на пол лилась вода. Я упал на кровать.

========== Глава 6. ==========

В принципе утром ничего не изменилось. Первое, что я понял: я опоздал на тренировку. Мои глаза открылись, потому что я понял, что кто-то находится в комнате. Надо мной стоял частный врач. Неужели они подумали, что я умер? Я чуть приподнялся. В комнате ещё был тренер и Майкрофт, конечно же.

— Что происходит? — спросил я, но почувствовал, как болит горло и по телу идёт неприятная дрожь.

— Успокойся, ты не явился на тренировку, и мы забеспокоились, что что-то случилось. — довольно мягко объяснил тренер. — Ещё ты был без сознания.

Да? Как интересно. Такого со мной ещё не было.

— Да, что-то случилось. Что ты вчера такого делал, что заболел? — поинтересовался врач.

— Я? Заболел? — удивился я и сразу же закашлял. — Ой.

— Да. — ответил врач.

— Пф. Я никогда не болею. — покачал головой я.

— Но у тебя воспалённое горло и температура. — возразил врач.

— Но вчера всё было нормально. Кроме вечера… — задумался я, посмотрев на Майкрофта.

Тот серьёзно нахмурился.

— Ты вчера был в городе. И что вы там устроили с моим братом? — многозначительно спросил Майкрофт.

— Ничего. — признался я. — Даже из дома не выходили.

— Тебя привезли около двенадцати. — констатировал Холмс.

— Ага, — подтвердил я. — ну, а потом я пошёл… а, — я хмыкнул. — я посидел под дождём на стадионе.

Все переглянулись.

— Зачем? — Майкрофт выгнул бровь.

— Да просто так. — ответил я, не понимая почему все ко мне пристали.

— Ты выполнял упражнения? — уточнил тренер.

— Нет, страдал в одиночестве. — мои слова были похожи на явный сарказм, поэтому я поднял руку вверх. — Я серьёзно.

— Знаете, такое бывает. — повернулся врач к Майкрофту. — Здоровье человека зависит и от его эмоционального состояния. Когда человек пропускает через себя негативные эмоции, то весь его организм чувствует ослабление, и тогда вирус может с лёгкостью попасть внутрь.

Майкрофт покачал головой и сказал:

— Я понимаю.

— Рекомендую посетить психолога, чтобы разобраться с накопившимся. — сказал врач.

Я зарычал и откинулся на подушку.

— Подожди. Что это? — врач взял мою руку.

Он заметил тот ушиб. Я опустил глаза. Сейчас Майкрофт вновь заведётся.

— Когда это случилось? Это произошло на тренировке? — спросил меня врач.

— Нет. Никаких травм Эдвард не получал. Во всяком случае, в моём присутствии. — сказал тренер.

— Э… это когда я в банке был. — объяснил я.

— Почему ты сразу не сказал, что тебя там травмировали? — выступил вперёд Майкрофт.

— Да ничего сначала не было. — ответил я, защищаясь.

— Это сначала. Теперь стало хуже. Явно внутреннее кровотечение продолжается, видимо повреждено большое количество сосудов. — врач осмотрел руку.

Я вздохнул. Врач перевязал мне руку, дал какие-то таблетки и сказал не беспокоить повреждённую конечность. Потом он и тренер вышли. Когда дверь захлопнулась, мы с Майкрофтом остались одни.

— Как можно так относиться к своему здоровью? — спросил Майкрофт, скрестив руки.

Я лишь хмыкнул.

— Почему ты сказал, что страдал? — голос Майкрофта прозвучал как-то необычно. Ему действительно интересно?

— Потому что так и было. — мне, если честно, не хотелось об этом говорить. Было неловко. — А ты не боишься, кстати, заразиться? — спросил я, в надежде, что Холмс уйдёт.

— Нет. У меня крепкий иммунитет. — издевательски улыбнулся Майкрофт.

Раз уж так, то я закрыл глаза и обрадовался, потому что теперь в них не было политика. Я даже немного поразился, что так уж его ненавижу в данную минуту. Хотя нет, я просто хотел показать, что обижен на него за излишнюю ворчливость.

— А что тебе говорит правило о покое пациента? — спросил я.

Но ответа не было. Я лишь почувствовал, как Майкрофт сел на кровать.

— Видимо, ничего не говорит. — сказал я, в ответ на его действие.

— У тебя холодные руки. — сказал Майкрофт, дотронувшись до моей руки.

Я вздрогнул.

— Это, наверное, из-за того, что я болею. — прорычал я, чувствуя, как по телу пошли мурашки. Это был не озноб.

— Ты злишься. — сказал Майкрофт. — На меня?

— Прекрасное умозаключение. — ответил я. — Мне всё ещё не нравятся твои нападки.

Майкрофт вздохнул.

— А у тебя нет важных правительственных дел? — предпринял ещё одну попытку я.

— Ты так хочешь меня выгнать? — спросил Майкрофт.

— А ты так не хочешь уходить. — заключил я, открыв глаза.

Майкрофт молчал.

Я немного подумал и сказал:

— Тебе точно сорок.

Холмс поднял на меня глаза.

— А ты точно ребёнок.

— А ты… — я даже приподнялся, чтобы было удобнее нападать. — ты… — я пытался подобрать более менее приличное слово. — зануда.

Холмс закатил глаза.

Я еле как добился законного покоя, выпроводив политика, но через пять минут мне стало очень скучно. Я ходил по комнате, лежал, пытался смотреть фильм, но всё равно ничего не помогало. И тут я подумал, что болезнь выйдет с потом. И побежал в зал. Великолепно, когда болеешь и занимаешься. Лежать в постели и ныть - для смертных. Но не для меня.

Я счастливый вернулся обратно в комнату. Услышав приближающиеся шаги, я лёг в кровать. Это был врач. Он ещё раз осмотрел меня и ушёл. Потом я всё-таки посмотрел фильм, побренчал на гитаре и заснул.

========== Глава 7. ==========

Что ж, наступил новый месяц. Несколько дней я ещё соблюдал, типа соблюдал постельный режим, но прямо первого числа нового месяца решил воспользоваться одним из трёх билетов на свободу. Пока я не решался заговорить с Майкрофтом о дополнительных выходах наружу без сопровождения. Он не любил, когда я ною о чём-то подолгу.

Мне не терпелось посетить одно место… Я прочитал о нём в интернете и был весьма заинтригован.

Утро было чудесное! Я проснулся в пять утра и сразу побежал на спокойную душевную пробежку. Потом после душа я позавтракал и пошёл на тренировку. Тренер сказал, что упражнений на руки из-за травмы не будет. Ну, хотя бы бег снова, упражнения на ноги и всё такое. Майкрофта я не видел ни утром, ни после обеда, когда вышел весь такой нарядный к воротам выезда.

— Бен. — я помахал нашему «вахтёру».

— Чё как, бро? — мы поприветствовали друг друга, ударившись кулаками. У нас с Беном были вроде как хорошие отношения. Мы не были друзьями, но он в шутку звал меня бро, просто потому что я был ему знаком.

— Всё топ. — я поднял вверх два больших пальца. — Запиши этот раз как один из свободных билетов. — попросил я.

— Уверен, что хочешь использовать один уже в первый день месяца? — спросил у меня Бен. Он дивился такому практически тоталитарному режиму.

— Да. — твёрдо сказал я, смотря на город впереди.

— Будешь брать тачку?

— М, — я задумался. — не. Сяду на автобус, прокачусь с ветерком.

— Тогда, как всегда, в десять будь тут, чтоб я тебя отметил. Одиннадцать — край. — предупредил Бен. — Дальше ты знаешь: за тобой приедут. А этот опыт лучше не повторять. — а-а, я помню, как задержался на набережной. Майкрофт всю полицию на уши поднял.

Я кивнул и помахал Бену.

Наконец-то свобода. Я шёл к остановке долго, но такие прогулки меня наоборот ободряли. И ездить на автобусах мне нравилось. Я мог почувствовать себя обычным гражданским. Парнем, который сейчас едет в универ или из него. Но я был другим, не таким как все вокруг.

Я вышел в центре, как обычно. В то место я собирался отправиться в восемь, чтобы, может, часок там потусоваться, а потом назад. До восьми был вагон времени, поэтому я гулял под солнцем и жмурился от его лучей; сидел на скамейке, совершенно одинокий, но среди голубей и незнакомых мне людей. Я наблюдал за ними.