Конторщица 3
Читать книгу "Конторщица 3"
Глава 4
Товарищ Иванов присел на стул, прилежно сложил ручки на коленках и восхищённо воззрился на меня с видом шестиклассника, которому внезапно показали сиськи.
Он был чисто выбрит. В меру печален. Бланш под глазом тщательно замазан тональным кремом.
Вот так вот.
Я тоже посмотрела на него. Пристально. Внимательно. Примерно, как Чарльз Дарвин на грызуна туко-туко, перед тем, как сделать промеры его задней ноги и поразить этим всё прогрессивное человечество. Смотрела я, впрочем, недолго, минуты две.
Пауза затягивалась. Наконец, Иванов заёрзал.
— Лидия Степановна! — начал он и вонзил в меня взгляд, изображающий то ль взор, исполненный таинственной печали, то ль чьё-то там очей очарованье.
— Подождите, Эдуард Александрович, — чинно ответила я и углубилась в его личное дело.
Так. Числится у нас дражайший Эдичка помощником методиста по пропаганде коммунистических идей. Хм. С таким-то окладом! Мда. Это, выходит, типа как библиотекарь, хотя на самом деле — первый отдел. И вот. А это… ого! Да уж. Это отнюдь не Щука и с Лактюшкиной.
— А теперь рассказывайте, Эдуард Александрович, — закончив изучать бумаги из папки, более приветливым голосом сказала я, с демонстративным прилежанием сложила ручки перед собой и приготовилась слушать.
— Но Лидия Степановна! Я понимаю, что вы всего второй день исполняете эти обязанности. Но вы же должны понимать, что существуют вещи, которые мы не станем обсуждать в этих стенах, — отеческим тоном поучительно сообщил Эдичка и многозначительно посмотрел на лежащее передо мной личное дело.
«Эк загнул, подлец», — аж восхитилась я, красиво сформулировал, типа «не суй свой нос куда не надо, а то будет бо-бо», но вслух радушно ответила:
— Эдуард Александрович, работа по пропаганде коммунистических идей подразумевает ведь сразу два направления — внешнее и внутреннее, правильно?
Эдичка кивнул, чуть напряженно.
— Так давайте с вами поговорим о том, о чём можно и нужно говорить в этих стенах.
Эдичка опять кивнул, уже с подозрением.
— Я имею в виду ту внутреннюю работу, за которую вы получаете остальные 75% заработной платы!
Я посмотрела на Эдичку и на его скулах отчётливо проступили красные пятна.
— Итак, чем конкретно вы занимались весь этот год? И какие производственные мероприятия планируете посетить? Какие провести? В каких принять участие?
— Эммм… — левый глаз Эдички задёргался.
— Ладно. Давайте я ещё больше конкретизирую, — улыбнулась я кроткой улыбкой голодной анаконды, — расскажите мне, как у нас, в депо «Монорельс» идёт пропаганда коммунистических идей под вашим непосредственным руководством? Какие показатели? Результаты? Только давайте поквартально, чтобы не углубляться в излишние подробности.
— Но я контролирую все мероприятия!
— Контроль и отчёты «наверх» относятся к внешней стороне вашей работы, Эдуард Александрович, — покачала головой я, — как вы сами правильно сказали, эти вещи не для этих стен.
— Но я сосредоточен на этой работе! Она занимает почти всё моё время!
— Вижу-вижу, сколь вы одержимы работой. Только вот плохо, что на остальную работу времени у вас не остаётся… а ведь это целых 75% — выразительно поморщилась я, — помнится совсем недавно, после посещения Олимпиады, вы перепутали сотрудницу из вверенного вашему кураторству коллектива с другой, посторонней, женщиной. Более того, огласили эти непроверенные данные на общем собрании. Прилюдно.
— Но Лидия Степановна! — вскричал с видом оскорблённой невинности товарищ Иванов и тут же быстро добавил, с томным придыханием, — Лидочка, милая…
Он чуть помедлил, наблюдая за моей реакцией.
Я изобразила лёгкое смущение.
— Я ревновал! Да, ревновал! Когда мне регулярно сообщали, что Горшкова то ушла с итальянцем, то Горшкову видели с румыном, то Горшкова то, то Горшкова сё — я сходил с ума от ревности! Я страдал! Да! Страдал!
— То есть это была маленькая такая личная месть ревнующего мужчины? — с взволнованным видом подсказала я и для убедительности похлопала глазками.
— Да! — быстро схватился «за соломинку» Иванов.
Моя бровь насмешливо изогнулась и по губам зазмеилась ухмылка.
— То есть «нет», я просто… — попытался исправиться Иванов, но я не позволила.
— А сколько ещё товарищей из нашего депо пострадали от вашей ревности, злости, гнева, шуток? — мой голос лязгнул металлом. — Сколько ещё непроверенных данных вы вот таким вот образом огласили на общем коллективном собрании? Сколько судеб вы сломали?
— Лидочка!
— Ой. А что это у вас с лицом? — вдруг резко перевела тему я.
— Упал, — уши Эдички вспыхнули и заалели.
— Ай-яй-яй, что ж вы так неосторожно-то? — закручинилась я. — Пьёте, что ли?
— Лидочка!
— Кстати, мне вот тут вдруг шепнули, что вы вчера склоняли к саботажу работников…
— Не может быть! Я никогда! Кто мог такое сказать?! — возмутился Иванов, да так искренне, что мне прям чуть не стало его жалко.
— Сами подумайте, — пожала я плечами равнодушно.
И тут дверь в кабинет с шумом распахнулась и в образовавшийся проём просунулось потное взволнованное лицо Швабры:
— Лидия Степановна! Мне сказали, что меня в графике нет!
Я пожала плечами, мол, что поделаешь, жизнь — штука несправедливая.
— Но как же так! Как так можно?!!!
— Ксения Владимировна, вы сейчас предлагаете, выгнать товарища Иванова и провести собеседование с вами? — чуть поморщилась от изумления я.
Судя по выражению лица Швабры, именно так она и предлагала. Товарищ Иванов тоже это понял. Потому что вид у него сделался очень кислым.
— А почему вы его первым? — предприняла следующую попытку Швабра.
— Ксения Владимировна, мы сейчас будем это обсуждать? У вас какие-то сомнения в моей компетенции? Или что? — и добавила, не удержавшись от мелкой пакостливости, — знаете, как в народе говорят, кто первый встал — того и тапки.
— Да как же так?! Это же он сам нам говорил, чтобы не приходить! — раненым бизоном взревела Швабра, побагровев от такой явной несправедливости. — А сам пришел первым!
— Это я прекрасно знаю, — сочувственно вздохнула я, — коллеги уже всё рассказали.
— Неправда! — взвился Иванов, — Это же вы сами, Ксения Владимировна, и предложили, чтобы я переговорил со всеми!
— Что?!!
— Да! Вы и Капитолина Сидоровна! — мстительно наябедничал Иванов.
— Врёте вы всё!
— Вы! Инициаторы — вы! — окончательно вышел из себя Иванов.
— Как же так? Как можно перекладывать на чужие плечи! — подкинула дровишек в разгорающуюся ссору я и принялась наблюдать дальше.
— Товарищ Иванов, что вы себе позволяете?! — между тем взвизгнула Швабра, — Как вы разговариваете со мной?!
— Как заслуживаете, товарищ Сиюткина, так и разговариваю!
— Иванов! Вы думаете, что раз так, то мы на вас управу не найдём?! Ещё как найдём! И не на таких находили!
Пока они не вцепились друг другу в волосы, нужно было их разгонять, но наблюдать за поединком было занятно. Я взглянула на часы — отведённое на собеседование время прошло. Я похлопала в ладоши:
— Так!!! Товарищи! Товарищи! Остановитесь!
Ноль реакции, аж перья летят.
— Да мать вашу так!!!! — я грохнула тяжеленое папье-маше об стол.
Мгновенно стало тихо. Вот так.
— Товарищи! — жестко сказала я. — Попрошу покинуть мой кабинет. Товарищ Иванов, вы собеседование не прошли. Обсудите с моим секретарем повторное время. Товарищ Сиюткина, подумайте над своими словами. И молитесь, товарищи, чтобы Иван Аркадьевич не узнал о вашем возмутительном поведении.
Иванов и Сиюткина молча внимали.
— И еще, — мягко улыбнулась я, — товарищ Иванов, подготовьте Красный уголок к проверке. Завтра прямо с утра займусь этим. А теперь — вон отсюда! Оба!
Ребятишек сдуло.
Я осталась одна. В звенящей после криков тишине. Только пузатые настенные часы монотонно отцокивали время.
Я сделала себе чай, села в кресло, с подвыванием потянулась и посмотрела в окно.
Красота!
Марлен Иванович Любимкин пришел в десять ноль-ноль и с сразу, с порога заявил:
— Лидия Степановна! Как я рад! Я безмерно рад, что наше направление теперь возглавляете именно вы! Я всегда говорил, говорю и буду говорить, что лучшая награда для нас, старой гвардии, — это видеть, как молодой специалист, старательно выращенный и обученный нами на производстве, показывает ошеломительные результаты, и тем более становится руководителем! Значит мы поработали хорошо! Есть результат. Спасибо вам!
Он с видом глубочайшей признательности прижал ручки к груди, и я аж невольно восхитилась — «во стратег!».
Но вслух произнесла с лучистой доброжелательной улыбкой:
— Проходите, Марлен Иванович. Присаживайтесь.
Любимкин с достоинством прошел в кабинет и сел на стул.
Не дав мне открыть рот, он сразу набросился с обличительной речью на нынешнюю молодежь, которая работает в депо «Монорельс», ничем не интересуется, имеет мелковатые мещанские потребности, направленные лишь на получение примитивных сиюминутных удовольствий — вкусно есть, ходить на танцы и, самое отвратительное — прогуливать политинформации по понедельникам.
— Да, политинформации прогуливать — нехорошо, — с серьёзным видом поддакнула я, чтобы поддержать разговор.
И была награждена еще одной яростной обличительной речью.
Любимкин едко и с сарказмом обрисовал ситуацию с подготовкой кадров в депо «Монорельс». И тут уже досталось не только ленивой и прогуливающей политинформации молодёжи, но и мастерам-наставникам, которые доплаты за наставничество получают, а вот результатами не радуют. Более того, эти результаты крайне плачевны.
В общем Марлен Иванович крыл, обличал и выводил на чистую воду ещё минут пять. Причём с настолько возмущённым видом, что к нему самому за столь слабую работу и не подкопаешься.
Я решила пока не гнобить дедушку. Вчера он тоже не пришел. А сегодня уже задыхается от восторга служить под моим руководством на благо депо «Монорельс».
Люблю конформистов. Они всегда почему-то думают, что они самые хитрые и что у них прокатит всегда.
Ну-ну.
— Плохое качество обучения, молодежь недостаточно квалифицирована… — бубнил Любимкин монотонным голосом в надежде меня укачать, наверное.
Но пока дедок вещал, меня вдруг осенила идея. Я поняла, как можно одним выстрелом убить двух зайцев.
— Марлен Иванович, — вкрадчиво произнесла я, боясь спугнуть эту прекрасную мысль. — А давайте на примере проверим. Мы же должны определить, чья тут вина, не правда ли?
Марлен Иванович прервался на полуслове и ещё не понимая, куда я веду, на всякий случай неуверенно поддакнул.
— Какие обучающие курсы для рабочей молодёжи проходят сейчас в депо «Монорельс»?
— Так, — Марлен Иванович торопливо полистал замусоленный блокнотик, — вот. Для маляров-штукатуров сейчас группа есть. Ещё у нас по охране труда и по гражданской обороне занятия в сентябре начнутся. Также планируем сигналистов учить. Но это как «сверху» скажут. В июне начинается начитка по монтажу, демонтажу и ремонту путей. Хотя это как повышение квалификации, это не сюда. А что ещё? А вот! Для водителей курс «автодело» идёт. Скоро заканчивается…