Однажды в Екатеринбурге

Глава 5

Следующие несколько дней я провела в одиночной камере, в которой мне не хватало примерно всего. Во-первых, конечно, человеческого общения и хоть каких-нибудь способов интересно провести время: из развлечений были только смотрение в маленькое окошечко, попытки понять, который теперь час и воспоминания о нормальной жизни. Во-вторых, не хватало душа. В-третьих, свежего воздуха: туалет был прямо здесь же, а окошечко моё не открывалось; хорошо хоть, что жарой уральское лето не радовало и температура в камере была выносимая. В-четвертых, не хватало мне еды: давали хлеб и жидкую кашу; однажды порадовали щами без мяса… В XXI веке я и не задумывалась о том, как завишу от свежих фруктов, горячих напитков и шоколадных батончиков.

В один из таких не очень прекрасных дней ко мне в комнату подселили какую-то девушку. Представилась она Натальей. Соскучившись по людям, я, конечно, сразу с ней разговорилась.

– За что тебя сюда?

– Да ни за что.

– Вот! И меня ни за что. Нынче многих берут ни за что.

Я не стала спорить с этим тезисом. Потом Наталья расположила меня к себе, поведав свой секрет: её подозревают в поповском происхождении, тогда как она написала в анкете, что дочка рабочего:

– Батя мой священник при заводе. Класс-гегемон окормлял. Это ж можно считать, что он сам как рабочий, ну, правда же?

Я согласилась. Гегемон, так гегемон, мне не жалко. Потом Наталья стала расспрашивать обо мне. Терять было нечего, так что я рассказала ей всё как есть, не беспокоясь о том, поверит она или не поверит.

– Из 1922 года? – изумилась Наталья. – И как там, коммунизм уже построили?

– Из 2022. Из следующего века.

– Ох ты, батюшки! И как там?

– Да, в общем, ничего хорошего, – поспешила ответить я.

– Еда всё еще по карточкам?

– Нет, еды достаточно…

– А электричество всем провели?

– Вроде да.

– А грамотность всеобщая?

– Девять классов школы все кончают. Я в десятом.

– Значит, дожали-таки до коммунизма! – удовлетворённо выдохнула Наталья. – Ну, дают большевики! Ну молодцы!

Я хотела спросить, почему это она так обожает большевиков, которые посадили ее в тюрьму за происхождение, но связываться не стала.

– А Ленина не убьют? – осторожно спросила Наталья (то ли со страхом, то ли с надеждой).

– Не. Еще несколько лет он проживёт.

– Сколько?

– Не помню. А потом сам умрёт. И хоронить его не будут. Положат его в Мавзолей на Красной площади.

– Чтоб потом оживить?

– Нет, оживить не получится. Он там лежит… ну… сушёный.

– Нетленные мощи? Ну, тоже неплохо. А кто же после него будет? Троцкий? Или Зиновьев?

– А после него будет Сталин.

– Сталин? Погоди… Это который наркомнац, что ли? Да ладно!

– Он и будет. Надолго.

Наталья как-то изменилась в лице и крепко задумалась. Мы надолго замолчали.

В тот же день её забрали и я вновь осталась в камере одна.