Страж Кодекса. Книга III

* * *

Удары сыпались на Дмитрия без остановок и он каким-то чудом ещё не получил повреждений. Топоры Харальда Сигурдсона оставляли за собой такие порывы ветра, что защитный барьер арены дрожал, а пол усеивали разрезы!

Как, чёрт побери Белов ещё держится и стоит на ногах⁈ Его щит, которым он блокирует все удары, должен был уже треснуть и рассыпаться на части! И это не считая того, что он ещё и огрызается в ответ!

— М-да, а мальчишка, и правда, уникален, — покачал головой поддатый Святов. — Не зря он мне показался странным в день открытия.

Потёмкин молчал и со странными эмоциями наблюдал за спаррингом, который больше походил на самый натуральный смертельный бой! Канцлер империи не должен был находится в этом месте, ведь у него куча работы и это не считая разборок внутри рода и реабилитацией младшего сына… Но он должен был прийти. Слишком многие узнали о том, что произошло между его родом и Беловыми и выход в свет был необходим. Нельзя показывать, что проблема подорвала дух. Вот только он не ожидал, что придя сюда в этот день, увидит такое. Архимаг в девятнадцать лет, который даёт отпор действующему Абсолюту и Гранду Северного Королевства? Скажи это Потёмкину кто-нибудь другой, он бы посчитал этого человека дураком. Но не теперь, когда он всё увидел своими глазами.

Михаил Анатольевич до сих пор помнил слова Дмитрия, которые тот сказал во время их нахождения в Тартаре. Слова о богах и сестре, которая выжила. А будь иначе, чтобы случилось тогда? Канцлер не знал ответ на этот вопрос, хотя его гордость твердила, что Беловы бы проиграли войну. Вот только здравый смысл и информация говорили обратное. Гвардия из выживших в уничтожении родов бойцов, уволенные с позором и ставшие наёмниками псы войны Перуна, а также крупнейшая банда в Волжском, именовавшая себя Витязями. Они одни могли доставить хлопот, но вот звери, которые числятся за родом Беловых это что-то с чем-то. Чего только стоит новый вид существа, именуемым в базе данных Охотников, как «Карнотар». Михаил видел и читал эти данные, представляя, что это за тварь и недоумевая, как вообще Беловым удалось его заполучить. Вся информация была секретна, причём даже от него! От канцлера! Вывод здесь только один, сам государь поставил гриф секретности, что только добавляло мыслей! И это лишь короткая перечень из того, что узнал Михаил, а сколько странных фактов и случаев крутятся вокруг Белова? Взять того же бойца, который пришёл в его дом, убил двух гвардейцев и пленил его самого! Одарённого ранга Гранд! И сделал он это с такой лёгкостью, что у Михаила мурашки бежали по коже!

— Вне Категорий… — прошептал Потёмкин, продолжая наблюдать за боем и пить вино, что ему подливал Святов. — У него на службе Одарённый ранга Вне Категорий…

— Миш, что ты там говоришь⁈— посмотрел на него Святов, пытающийся перекричать зазывания ветра на арене. — Я тебя не слышу!

Потёмкин помахал рукой, мол ничего особенного, продолжая пребывать в своих мыслях.

Долгов не знает. У них состоялся разговор, в течении которого Михаил придумывал историю на ходу и не выдал, как именно оказался в поместье Беловых. По закону и протоколам он обязан был доложить, но не стал. Кто бы ни был этот человек, но если о нём узнает Глава Имперской Службы Безопасности, то непременно начнёт копать. И если такое произойдёт, то неизвестно, во что это выльется для Потёмкиных. Одарённых Вне Категорий, официальных, можно по пальцем пересчитать во всём мире. Каждый из них на перечёт и очень опасен. Оружие сдерживания и чем их больше в государстве, тем оно сильнее на политической арене. Вот только это в первую очередь люди, и что им взбредёт в голову в один момент — неизвестно. Страх… Да, Потёмкин мог признать самому себе, что побаивался того человека, который служит Беловым. И пусть канцлер этого никогда не признает, но он боялся начала войны с мелкими графским родом, радуясь, что государь наложил мораторий.

— Он сломал ему щит! — с азартом закричал молодой аристократ, что сидел рядом со сверстниками и наблюдал за боем. — Сейчас он выбьет из Белова всю дурь!

Отвлёкшись, Потёмкин опустил взгляд на благородных, которые с самыми разными эмоциями смотрели на сражение. Молодое поколение радовалось и болело за иностранца, не желая признавать успехи соотечественника. Глупые дети и родители, что воспитали их…

— Эй, хмырь! — рыкнул мальчишка, что услышал эти слова и сидел рядом с сестрой Дмитрия. — У тебя хлеборезка лишняя⁈

— Ярик, успокойся! — попыталась остудить его Кристина Белова, усаживая на место.

— Да чё Ярик сразу⁈ Этот поц на Диму базар гонит! Дедуль, не держи меня! Пусть ещё что-нибудь вякнет и я ему кабину разнесу!

Граф Белов, которого назвали «дедулей» покачал головой, вместе с внучкой и какой-то незнакомой женщиной начал успокаивать мальчишку, держа его за плечо. Князь Морозов засмеялся, радуясь и подбадривая боевитого ребёнка, которому от силы лет двенадцать.

— Интересно, когда это Пётр Алексеевич принял в род этого мальчишку? — хмыкнул Святов. — Слышал что-нибудь об этом, Миш?

— Нет, — задумчиво ответил Потёмкин и просканировал Ярослава, но не навязчиво. — Кха… Кха…

— Эй, ты чего? — перепугался Святов и похлопал мужчину по спине. — Вином подавился, что ли?

Откашлявшись, Михаил Анатольевич большими глазами посмотрел на друга и не знал, что говорить. Из-за своего положения и статуса он повидал многих Одарённых и бывали случае, когда сканировал их дар. Это умение у него появилось благодаря молодости и Разломам, что дали ему помимо врождённого дара к стихии земли ещё и телекинез. И то, что он увидел в мальчике… Это было похоже на бездонный Океан, который в данный момент покрыт стеклом. Стеклом, что трещало и сквозь него просвечивалась ужасающая сила.

Подняв голову и вновь посмотрев на мальца, Потёмкин вдруг столкнулся с ним взглядами. Мальчишка был озадачен и хмурился, явно почувствовав его сканирование. Михаил кивнул ему и тот, помедлив немного, ответил, вновь развернувшись к арене.

— Маленький монстр… В кого же ты вырастишь? — со странными эмоциями прошептал Потёмкин и взял себя в руки. Он отбросил текущие мысли и решил вернуться к ним позже, когда будет более трезв.

Мужчина переключил внимание на бой, ведь там было на что посмотреть. Щит Дмитрия, и правда, пришёл в негодность, но Северянину легче от этого не стало. Вокруг Белова появились золотистые каплевидные Барьеры, которые блокировали любую атаку иностранного Одарённого! Он оперировал ими с такой точностью, будто опытный дирижёр оркестра!

Сила Харальда нарастала с каждой секундой. Мелкие вихри превратились в натуральные торнадо! Одарённый двигался с такой скоростью, что оставлял после себя эфемерные копии, пытаясь пробиться через глухую оборону Белова!

Все понимали, что юноша проиграет. Да, его дар и владение Барьерами произвели невероятное впечатление, но Гранд и Архимаг на разных ступенях силы. Ему банально не хватит энергии, чтобы дальше вести бой и, тем более, выиграть.

Барьеры в один миг лопнули, раздался рёв Харальда и гул. Зрители затаили дыхание и некоторые из них привстали с мест, пытаясь разглядеть в хаосе ветра и поднятой от удара пыли хоть что-то!

Каково же было их удивление, когда Одарённый Северного Королевства вылетел из пыли, подобно пушечному снаряду! Он с грохотом ударился о защитный купол спиной и припал на колено. Один его топор пришёл в негодность, а на груди наливался добротный синяк!

Уровень Магистра. Именно на нём сейчас держался Харальд, немного превосходя Белова, но не перегибая. Но вот к чему привело его желание «немного» уравнять шансы!

— А молодой медведь оказался с клыками, да⁈ — с широким оскалом и будто не чувствуя боли, поднялся мужчина на ноги, взяв топор.

Из урагана, который продолжал буйствовать там, откуда Харальд вылетел ранее, вышел Дмитрий. Его форма пришла в негодность и сейчас представляла собой тряпки. Остановившись, он коснулся левой щеки, на которой красовался кровоточащий порез.

Несколько секунд, будто в прострации, Белов смотрел на свою кровь, а затем рассмеялся. Да так, что у некоторых молодых аристократов кровь застыла в жилах. Лишь незнакомая женщина в белом полушубке и красном платье, что сидела рядом с графом Беловым и Морозовым улыбнулась.

Отбросив пришедший в негодность одноручный молот, Дмитрий вытащил из ножен клинок и двинулся на Харальда.

— Он что, решил атаковать, а не сдаваться⁈ — в шоке выкрикнул тот парень, которому Ярослав хотел «разнести кабину»

— Отлично! — захохотал Харальд и сбросил с себя шкуру. — Второй раунд!

Сила Северянина скакнула к рангу Архимагистра и Сатоши Акамару хотел уже предупредить Долгова, чтобы тот остановил бой! Да что тут говорить, японец и сам хотел вмешаться, чтобы не допустить смерти юного дарования Российской Империи! Им такое не простят! Но мастер меча замер, так и не сделав шаг, а из его глотки не прозвучало ни единого слова. Будто завороженный, он наблюдал за тем, как Дмитрий продолжал сражаться с его давним другом при помощи клинка. Движения, стиль, постановка ног, позиции… Сатоши видел структуру техники, которую не встречал нигде! Сколько лет он странствовал по миру, сражался с Охотниками, Одарёнными и разумными тварями Разломов, но такое он видел впервые! Стиль боя до того идеальный, будто его создавал настоящий виртуоз, где каждый удар нёс в себе не красоту и грацию, а смерть!

— Сергей-сан, — ощущая, как сильно забилось сердце, обратился к другу мастер меча Японии. — Не сочти за грубость, но где учился этот юноша?

Долгов услышав слова японца не торопился с ответом, а наблюдал, как Белов разрезал, мать его, вихревую технику Архимагистра тренировочным мечом и бросился в контратаку!

— Не знаю, Сатоши, — хмурясь и охреневая, ответил СБшник. — Но очень хочу это выяснить…

— Что ж, — кивнул японец и улыбнулся. — Ты мой друг, а потому я буду с тобой честен. Я расскажу Императору о Дмитрии. Думаю, он будет рад пригласить его на праздничный турнир в честь Аматерасу Ками Сама. Разумеется, если это одобрит Его Величество Император Российской Империи.

Если одобрит… Зная прошлые события и владея информацией, Долгов почему-то не сомневался, что так и будет. Тем более, что от Императора, касательно Белова, уже имелся ряд приказов. Пусть Сергей не со всеми из них был согласен, но принял к исполнению. А ещё, смотря на то, что вытворял Дмитрий на арене, у него промелькнула мысль, что император знает гораздо больше, чем говорит.