Конторщица-5
- Автор: А. Фонд
- Жанр: Попаданцы / Самиздат, сетевая литература / Социально-философская фантастика
Читать книгу "Конторщица-5"
Глава 8
Лев Юрьевич обрадовался мне, как родной, и от избытка радости засветился, словно новогодний фонарик:
– Заходи, Лидия! – по-свойски сказал он мне и радушно махнул рукой по направлению удобного диванчика рядом с чайным столиком.
У меня в кабинете тоже такой диванчик стоял – в наследство от Урсиновича достался. Фишка этого диванчика была в его обманчиво благодушной мягкости. Когда женщина в юбке туда садилась, то её задница моментально «уезжала» вниз, а коленки оказывались наверху. Если юбка была не ниже колена, то ноги оголялись почти полностью. Я у себя в кабинете, естественно, любоваться чужими коленками не собиралась, поэтому использовала этот диванчик как дополнительную «полку» для папок и бумаг. Посетителей же предпочитала усаживать на обычные стулья.
Поэтому на предложение я не повелась и примостилась на краешке неудобного стула, изобразив скромность и давая понять, что мой визит не затянется.
Но чёртов «опиюс» мой манёвр раскусил, насмешливо хмыкнул и устроился на стуле напротив:
– Ну, что расскажешь? – спросил он, напустив на себя серьёзный вид.
– Лев Юрьевич, у меня один вопрос.
– Валяй, – покровительственно разрешил тот и откинулся на спинку стула.
– Вы на меня письмо уже получили?
– Что за письмо?
– От моей матери…
– Не понял? – чуть нахмурился Быков.
– На работу уже пришло. Жалоба, – начала объяснять я, – но там копия, под копирку написано. А оригинал в горисполком ушел.
– А горисполком тут причём? – удивился «опиюс», – в партком обычно жалобы пишут…
– Могу лишь предположить, что мать хотела, чтобы наверняка.
– А что случилось? О чем там? В двух словах обскажи.
– Мать просит вернуть меня в лоно семьи и повлиять, чтобы я стала выполнять свой долг перед родителями, – кратко рассказала суть письма я.
– Никогда бы не подумал, что ты с родителями так себя ведешь, – покачал головой «опиюс», – Нехорошо это, не по-людски как-то.
– Вы меня поругать решили? – вспыхнула я, поднимаясь, – ладно, пойду тогда. Извините, что отвлекла от работы, Лев Юрьевич.
– Погоди ты! – поморщился Быков. – Не капризничай. Всё равно не пойму. Почему твоя мать жалуется? Ты когда последний раз у родителей была?
– Три дня назад, – подавила вздох я.
– И что там случилось? Почему она письмо написала?
– Да всё просто, – пояснила я, – у меня зарплата хорошая, квартира моя и Светкина, вот сестру и заело, и она мать настропалила. А матери тоже лишние рабочие руки нужны…
– Ну так и помогла бы, – не понял Быков.
– Да что им помогать? – удивилась я, – и мать, и отец на работу ходят, до пенсии еще далеко. Они в колхозе работают, зарплату нормальную получают. Плюс хозяйство, огород.
– Может, не справляются уже?
– Конечно не справляются, – подтвердила я и принялась перечислять, загибая пальцы, – две коровы, четыре козы, два кабанчика, о курах-гусях я даже не говорю. Кроме своего огорода еще один есть. Но этого мало и мать два гектара свеклы на поле взяла. Конечно им батраки нужны. Если бы больные были и на еду не хватало – я бы деньги регулярно давала, мне не жалко. Но вот это уже чересчур! А ведь у меня тоже семья есть, работа, да и отдохнуть хоть иногда на выходных хочется…
– А сестра помогает?
– Не очень, – помотала головой я, – да и муж у неё в запой ушел, вот мать и решила меня припахать.
– Всё ясно, – сказал Быков и нажал на кнопку коммутатора, – Мариночка, зайди ко мне.
Через миг на пороге материализовалась секретарша Мариночка – юное лучезарное создание с бараньими белокурыми кудряшками и такими же бараньими глазами небесно-василькового цвета. Я взглянула на нее, на то, как «опиюс» ей улыбнулся (по-отечески, конечно же, ага) и у меня словно гора с плеч – «демонической» Олечке тут уже ничего не светит.
– Марина Игоревна, – деланно строго сказал «опиюс».
Мариночка радостно зарделась и преданно захлопала ресницами.
– Посмотрите корреспонденцию за вчерашний день. Нужно найти письмо из деревни… эм… Как деревня называется? – перевел взгляд на меня Быков.
– Красный Маяк, – подсказала я.
– Деревня Красный Маяк, – повторил Быков.
Мариночка упорхнула, а Быков нахмурился:
– Очень плохо, Лидия, что твои родственники решили на тебя жалобы писать. Ты же понимаешь, что на моём месте мог быть совсем другой человек и непонятно как бы всё обернулось?
«Ну вот и торг пошел», – подумала я и мысленно усмехнулась.
– Лев Юрьевич! – Мариночка сладким лучиком ворвалась в мрачный зев кабинета, – а письма нету!
– Не пришло?
– Я проверила в журнале – было, – захлопала ресницами Мариночка, – но мы почту с утра разобрали и письмо передали…
– Куда? – подхватился Быков и Мариночка испуганно пискнула:
– В горком партии…
– Ипиегомать! – выругался Быков и стукнул кулаком по столу так, что хрустальная вазочка аж подпрыгнула и жалобно зазвенела.
– Но Лев Юрьевич… – запричитала Мариночка, – вы же сами сказали… да и почту разбирает Бэлла Владимировна… Это она!
– Хорошо, хорошо, Мариночка, – поспешил успокоить расстроенную секретаршу Быков, – дальше мы сами разберемся.
Мариночка всхлипнула и вышла.
Но, судя по тому, как она зыркнула в мою сторону, все эти бараньи взгляды и лучезарный лепет был предназначен конкретно для товарища Быкова. На самом деле, если лучезарная Мариночка сойдётся в борьбе против «демонической» Олечки, я стопроцентно поставила бы на первую.
– Мда, нехорошо получилось, – сказал «опиюс», когда мы остались одни, – они-то понятное дело, письмо к тебе на работу, в это ваше депо «Монорельс», секретарю парткома передадут. Но вот он же будет знать, что ситуация на контроле в горкоме партии, и будет теперь из кожи вон лезть, чтобы всё было показательно выполнено. И из цепких лап парткома теперь это письмо уже никак не вырвать.
Я удивлённо посмотрела на него.
– Там дама возглавляет, – вздохнул Быков, – идейная. Так что готовься.
И я, свернув разговор, «ушла готовиться».
На душе было паршиво.
Погода стояла чудесная, воздух был не по-осеннему кристально-чистым, так что дышалось легко и приятно. На работу я ехала с тяжелой душой. Разговор с Быковым ничем не помог. Только расстроилась.
Честно говоря, я мало представляла, чем мне всё это грозит. Хотя допой чуяла, что просто так это не замнут. Слишком много у меня врагов. Уж они не преминут воспользоваться ситуацией.
В депо «Монорельс» я вошла через задний ход, сегодня дежурил Петрович. Он удивился, но впустил. Я проскользнула в свой кабинет и заперла дверь. Хотела обдумать ситуацию спокойно.
Внезапно в дверь постучали. Я притворилась, что меня нет. В гулком коридоре полуподвала послышались шаги и через миг всё стихло.
Ну и хорошо.
Я вытащила из упаковки пару листов писчей бумаги и положила их перед собой.
Вздохнула.
Расчертила крест-накрест на четыре одинаковых квадрата. Я всегда в непонятных ситуациях делаю свот-анализ. Сейчас в графе «угрозы» записей получалось больше, чем всего остального.
В дверь стучали еще пару раз, но я не реагировала.
И тут зазвонил телефон. От неожиданности я аж подпрыгнула и автоматически схватила трубку:
– Алло, – сказала я.
– Лидия?
Я выдохнула – звонил Иван Тимофеевич.
– Лидия, спасибо за прекрасный очерк! Материал ушел в номер. Я газету с твоей статьей сегодня принесу и отдам Римме Марковне. Сколько тебе экземпляров надо?
– Давайте три, – механическим голосом сказала я (мысли были о другом), – я сейчас экзамены сдаю, как раз может пригодится для курсовой.
– Хорошо! – затрещало в трубке, – но я тебе не только потому звоню. Тут письмо пришло.
У меня сердце рухнуло вниз.
– Из деревни Красный Маяк, – продолжил добивать меня сосед, – я ракрыл и прочитал. Лида, у тебя будут проблемы. Мы не можем не отреагировать. Твоя мать оригинал в горисполком отправила.
– Я уже знаю, – безжизненным голосом сказала я.
– Не падай только духом, – попытался поддержать меня Иван Тимофеевич, – у тебя дисциплинарных взысканий нет, характеристика хорошая. Могут просто ограничиться воспитательной беседой и устным выговором.
– Сомневаюсь, – пробормотала в трубку я. Не с моим везением.
– Лида! – закричал сосед, пытаясь перекричать треск в трубке, – главное, не паникуй! Придешь домой – сразу зайди ко мне. Что-то придумаем!
Поблагодарив отзывчивого соседа, я опустила трубку на рычаг и приготовилась к худшему. Как раз в этот момент опять раздался стук в дверь.
На ватных ногах я побрела открывать дверь.
На пороге стояла Людмила и глаза у неё были по пять копеек, но только больше:
– Лидия Степановна! – пролепетала она и я поняла, что в депо «Монорельс» уже все знают и скрыть или замять инцидент не выйдет никак.
– Что?
– Вас в партком вызывают!
– Иду, – сказала я.
– Лидия Степановна! – добавила Людмила, – там такое было! Иван Аркадьевич ходил к ним ругался. Вернулся злой. Сейчас заперся в кабинете и никого не пускает к себе!
– Людмила, я иду, – стеклянным голосом повторила я, взяла себя в руки и пошла.
Партком находился в соседнем крыле, пришлось тащиться через весь двор, под взглядами вышедших на перекур коллег, которые само собой были в курсе дела. Но я была сегодня (как и всегда) в красивом платье, поэтому шла по замызганному внутреннему двору депо «Монорельс», словно получившая свой «Оскар» кинозвезда по красной ковровой дорожке где-то в Монако.
И жалящие любопытством взгляды меня только подстёгивали.
– Разрешите? – постучав, приоткрыла я дверь главной идеологической ячейки депо «Монорельс».
Секретарь парткома у нас был средних лет представительный мужчина. Он всегда держался немного отстранённо. В Партию я вступила недавно, чуть больше, чем полгода назад, так что пересекалась с ним пару раз, да и то, по официальным поводам.
Звали этого товарища Вениамин Сергеевич Колодный. И был он приземист аки гном и лыс, словно глобус. За сердитый нрав и мстительность, в депо «Монорельс» его боялись все и старались лишний раз не связываться.
– Подождите, – сурово ответил Колодный. – Вас позовут.
Ну ладно. Я закрыла дверь и дисциплинированно осталась стоять в коридоре.
И ведь он не занят, засранец. Я успела увидеть, что он читал книгу. Пухлый потрёпанный том он успел сунуть под стол, но я таки заметила.
Промариновав меня в отместку минут пять, Колодный, наконец, позволил мне войти.
– Лидия Степановна, – хорошо поставленным голосом сказал он, не предложив мне присесть. – На вас поступила жалоба. Вы догадываетесь от кого она могла поступить?
– Конечно, – не стала выкручиваться я, – пришло письмо из деревни Красный Маяк. Писала моя мать.
– Позвольте полюбопытствовать, а откуда вы это знаете? – прищурился Колодный.
– Так все депо «Монорельс» с утра гудит, – ответила я, и Колодный поморщился.
Ну, а что – получай, раз так. Если по правилам хочешь, то нужно в оба конца соблюдать.
Пауза затягивалась.
– Лидия Степановна, – продолжил секретарь парткома, постукивая карандашиком по столу, – расскажите об этой ситуации. Что стало причиной размолвки? Что вы такого сделали, что родная мать вынуждена писать нам? Причем не просто нам, на работу, а даже в горисполком.