Три родинки на левой щеке. Часть III. Перешеек

* * *

Обед, а, следовательно, и привал, подходил к концу. Велен смотрел на Тракт, ведущий от площадки на запад и чувствовал, что там, у его начала, находится некая граница. Пусть её не было видно, но было понятно, что надо будет решиться, чтобы перешагнуть через неё. Что-то изменится. Будто они пройдут через окно в совсем другой мир. Иногда Велена пробирала дрожь, и он не мог решить, чего в ней больше — страха или предвкушения.

— Кхм-кхм! — Дон громко прочистил горло, поднимаясь на ноги. — Друзья! Я опять прошу полчасика вашего внимания.

Все повернулись к Дону и Велен ощутил исходящее от людей облегчение и благодарность. Похоже, все чувствовали то же, что чувствовал он, просто никто не знал, что сказать. А Дон решился. И теперь все ждали, что он скажет.

— Здесь, — огородник указал пальцем туда, где дорога уходила от площадки с двумя столбами, — заканчиваются Ничьи Земли. Помнится, месяца полтора назад мы решали, как нам идти на запад. Тогда мы решили, что есть два пути и глобально они отличаются тем, что на одном мы полностью берём ответственность за свою судьбу в свои руки, а на другом — доверяем по крайней мере часть решений другим. Мы выбрали сами нести ответственность. Пусть мы сталкивались с законом, в тех или иных его проявлениях, но по большей части мы были вне… — Дон замялся, будто потерял мысль, — вне, в общем. Да, — он помотал головой, вновь собираясь с мыслями, — так вот, как только мы переступим эту черту, мы снова окажемся в правовом поле. И столкнемся уже с совсем другими трудностями, не теми, к которым привыкли в последнее время. Я считаю, нам очень важно сохранить нашу общность, потому что соблазн разбрестись по своим делам будет велик. А по одному нас съедят с потрохами. И ещё, — Дон выдержал небольшую паузу, — у нас должна быть цель. Смысл того, что мы делаем.

«А что мы делаем?» — подумал Велен. Судя по общему мыслефону, этим вопросом задался не он один.

— Я не говорю, что смысл должен быть общим для всех, — продолжал Дон, — но я предлагаю сейчас всем сесть и подумать, что лично он делает, чего хочет добиться и нужна ли ему для этого помощь остальных. Надеюсь, все найдут для себя возможность быть сильнее вместе.

— А ты-то сам нашёл для себя этот смысл? — недоверчиво спросил Ренар.

— Конечно! — охотно откликнулся Дон. — Я просто не могу пропустить момент, когда четырнадцать-пятнадцать человек развернут политическую обстановку в Кай-Дон-Моне с ног на голову и утрут нос всем Орденам разом. Не могу отказать себе в удовольствии быть среди этих людей, чтобы посмотреть на лица остальных.

— Ты так говоришь, будто у нас всё уже получилось, — заметил Маиран с явным недовольством.

— А какие у нас варианты? — парировал Дон. — Я всё ещё хочу в первую очередь выжить. И если я не хочу остаток жизнь шкериться в катакомбах Ре-Дон-Гона, а я не хочу, то единственный вариант — доказать всему миру, что я был прав, творя весь этот шорох нынешним летом. У меня есть также несколько долгосрочных планов, но для их выполнения нужны определённые ресурсы… жизнь и свобода в первую очередь.

«Итак, Дон хочет и дальше жить, и творить что пожелает, только в большем масштабе», — подытожил для себя Велен. А что нужно ему самому? Велен обернулся, прищурившись. Красно-рыжее пятно — Искра — находилось от него аж на другой стороне ряда сидящих людей. Велен с сожалением вздохнул и погрузился в раздумья самостоятельно.

Что ему нужно? Помимо личных интересов, разумеется. Какая у него может быть миссия? Как посол Ордена Света (пусть и, вероятно, бывший), какое самое большое дело он мог бы посчитать своим? Ответ лежал на поверхности. Его даже толком не пришлось искать. Не допустить раскола между Орденами. Никаких Расхождений никаких Полюсов. И не потому, что это нарушает Равновесие. Велен редко признавался в этом себе, и никогда — другим, но он не верил в то, что нарушение магического Равновесия способно как-то навредить миру, самой ткани бытия. В Кай-Дон-Моне, вероятно, не было человека, который бы полностью понимал, как работает магия Орденов. Велен перерыл книги не в одной библиотеке и нигде не нашёл самого фундамента магии. Люди копали вглубь, но даже самые глубокие из этих рассуждений не были достаточными. Все известные (и даже додуманные) механизмы должны были опираться ещё на что-то. И всё-таки Велен не верил, что фундамент мира связан с фундаментом магии. Убери всех Тёмных — и… И разве что-то изменится? Солнце всё так же будет подниматься над горизонтом на востоке, а осенью листья будут окрашиваться в жёлтое и красное и опадать на землю. Нет, Велена беспокоило не магическое Равновесие. Политическое устройство Кай-Дон-Мона было так хрупко, что, казалось, дохни на него не вовремя сказанным словом — и всё разрушится, как башенка из соломинок. Вот за что надо бороться. За то, чтобы сильные мира сего (а также считающие себя таковыми) не перегрызлись друг с другом, почувствовав чью-то слабину. В таком случае, пожалуй, было бы полезно, как выразился Дон, «перевернуть всё с ног на голову». При виде общего врага люди всегда сплочаются. Общего врага. Велен невесело усмехнулся. Нет, они не должны быть общим врагом. Заклюют. Перемелют между жерновами. «Мы должны быть как святой Савелий» — вдруг подумал Велен, — «чтобы мы были нужны и тем, и тем. Пусть любить нас не будут, но прислушаются обязательно». В одном Дон был прав — они должны быть одним целым. Иначе ничего не получится. Ну и пафосное название для этого маленького сообщества не повредит. Орден Пятнадцати, ага. Двенадцать, да ещё двое, которые ушли в неизвестном направлении и непонятно, вернутся ли вообще…

Велен попытался взъерошить волосы, но застрял пальцами в спутанных прядях. Нет, думать так о Короне нельзя. Он обязательно вернётся. Точнее, нет, не вернётся. А придёт туда, куда надо, тогда, когда это будет нужно. Иначе и быть не может.

Значит, свою цель он нашёл. А что остальные? Велен огляделся. Как же ему не хватало того, чтобы видеть лица. Сейчас он ясно видел только задумчивое личико Ависар. Целительница смотрела куда-то вверх, покусывая губу. Этот жест получался у неё необычайно элегантным и очаровательным, как и все остальные. Ещё Велен смутно различал сидящую чуть дальше Наяну. Лицо скрытницы было светлым пятном среди тёмного и зелёного, но пронзительные глаза угадывались даже вполуслепую. Справа от себя Велен видел Лишарда. За спиной у него, он знал, не оборачиваясь, сидела Жинга. Удивительно, что Маиран не подошёл поближе. Он тоже знал, что полезно сесть рядом со светляком, чтобы думалось легче. Велен всегда относился к такой тяге с пониманием, хотя многих магов Света это невероятно раздражало. Будто бы кто-то крал у них внимание и концентрацию.

Пусть он их не видел, но, пожалуй, неплохо представлял, о чём они думают. Велен позволил себе «отпустить» магию, дать ей волю. Улавливать обрывки эмоций, слишком «громкие» мысли. Воссоздавать из них картину думания каждого человека, также, как он воссоздавал их зрительные образы на основе мутных цветных пятен.

Какая цель у Ависар? Не ценность. Целители ценят мир и спокойствие, это ясно. Сама Ависар ценит внимание. Но определённо не то внимание, которого они неизбежно хлебнут. Она не бежит от ответственности, но и не жаждет вешать на себя больше, чем уже несёт сейчас. Для чего ей переворачивать мир? Ависар нахмурилась. И Велен понял. Конья Горка. То, что там произошло, задело всех, но Ависар это задело намного более лично (не считая Корона, конечно). И она хочет понять, какая сволочь… Как-то так. А докопаться до истины будет не так-то просто. И тут как раз будут нужны некоторые ресурсы… как и сказал Дон.

С Жингой всё достаточно ясно. Беглая преступница, которую изгнали из Ордена. Ей нужно доказать миру, что она имеет право свободно расхаживать по городам Кай-Дон-Мона. И вряд ли найдётся лучший способ, чем оказаться адептом Ордена. Пусть маленького, но с громким названием.

Лишард… Разумеется, хочет найти сына и убедиться, что у того всё хорошо. А кроме семьи? Велен слегка растерялся. В мыслях Лишарда беспорядочно перемешивались рассуждения о политике, схожие в его собственными и желание отомстить тем, кто разрушил его мирную жизнь. Та ещё смесь, как ни посмотри. Впрочем, Велен был уверен, что Лишард с собой справится, и цель найдёт. Нормальную, рациональную, не основаную на эмоциях.

Велен обратился к более дальним пятнам. Ренар и Янера сидели рядом. Велен сдержал улыбку. Хватит ли у этих двоих внимания на что-то кроме семейных дел? Мысли Ренара, как всегда, были довольно беспорядочны. Янера, как обычно, была собрана и сосредоточена. Её занимало противостояние с отцом. Согласится ли она принять помощь или ей принципиально победить самой? Велен не стал забираться так глубоко.

«Подслушать» Наяну, очевидно, было невозможно. Только попытаться сопоставить факты. Если так подумать, именно Наяна стояла у истоков этой истории. Можно даже сказать, что она заварила эту кашу. Какова была её цель? Не допустить, чтобы кто-то воспользовался тремя артефактами не по назначению. С одной стороны, пока она справляется. С другой… Разве сами они их не использовали? Пусть неосознано, может быть, но всё-таки. Ну, хотя бы не слишком масштабно. Без Чёрных Ястребов и новых морей на карте. Что Наяна намерена делать дальше? Передать артефакты Ордену Хранителей? А что, если и хранители вмешались в конфликт? Тогда отдать артефакты им всё равно означает поддержать одну из сторон. Если хранители тоже разделились, то кому из них отдавать? Кто ещё затеял тот заговор, который толкнул Наяну в Лейваан? Одни вопросы без ответов…

Вот кто удивил, так это Маиран. Единственной чёткой мыслью воина было «скорей бы уже всё это закончилось». Нет, разумеется, Маиран понимал, что «это» теперь не закончится, пока они живы. Но он жаждал как можно скорее избавиться от артефактов и снова положить меч на Слово. Тоже цель, конечно. Маиран, разумеется, посоветуется, прежде чем отдавать артефакты кому бы то ни было. Но что он будет делать дальше? Какие желания сохранились под пеленой усталости? Верность друзьям, желание помочь им. Маиран слишком долго пробыл в состоянии «я не знаю, что делать дальше». Обидно, но надо принять всё это.

В мыслях Маирана отражалось пламя Лининой жажды мести. Как бы странно это ни звучало. Эта маленькая, робкая, симпатичная девочка была в ярости. Она не смогла защитить тех, кто был ей дорог и теперь действительно собиралась отомстить. Пусть даже возлагала надежды на то, что кто-то сделает это за неё. Очень любопытные эмоции, Велен едва сдержался от того, чтобы не залезть дальше.

Оставались ещё двое, мысли которых были от него сокрыты. Арн и Искра. Они были загадкой почище Наяны. Пусть в обычной жизни Велен привык к мысли, что понимает их примерно так же, как других своих знакомых, это было не так. Он даже отдалённо не представлял, как должен мыслить эльф. И практически никогда не «слышал» эмоций Искры. Он не мог знать, как то, как она выглядит, соответствует тому, что она чувствует. Это было загадочно, притягательно и вместе с тем смертельно опасно. И сейчас было не время для того, чтобы лезть в эту пропасть.