Смерть - начало нового пути

Глава 1

Смерть – один из шагов в нашем непрерывном развитии. Когда-то таким шагом было и наше рождение, с той разницей, что рождение - смерть для одной формы бытия, а смерть - рождение в другую форму бытия. Смерть - счастье для умирающего человека, ведь умирая, перестаешь быть смертным.

Т. Паркер

- Тарасьева, почему вы до сих пор не сделали работу? – Свирепо прошипел восседающий за кафедрой худощавый старик, орлиным взглядом осматривая каждого богохульно списывающего ответы контрольных заданий студента, не забывая давить своим профессиональным, преподавательским авторитетом.

Едва придерживая из подрагивающих губ нецензурную брань, я, как и прилежная студентка со всего потока, сконфуженно уткнулась головой в небольшой листик с тремя простыми заданиями. А поскольку они оказались простыми, то и на написание ответов уйдёт немного времени. И вот тогда ответный вопрос: Что мне делать оставшиеся сорок минут от пары, когда задания выполены, телефон отключен, а друзья сверля безэмоциональными взглядами листки с вопросами, едва концы с концами не сводили?

Пришлось выкручиваться, дабы не выставлять себя в не лучшем свете, приврав с три короба:

- Простите, Иван Васильевич, я задумалась над ответом второго задания и не дала счёту времени. Сейчас приступлю к написанию.

- Просто пишите, Тарасьева, просто пишите. И попрошу больше не отвлекаться, а иначе снижу время на подготовку к контрольной работе, которая, кстати, пройдёт на следующей неделе. Готовьтесь.

Весь лекционный зал, да и не только он, а скорее ещё и западная часть коридора, были оглушены громкими, завывающими стонами студентов, так и не привыкших к еженедельным контрольным работам по истории моды.

С трудом сдерживаемая улыбка преподавателя на наш единогласный стон, заставила померкнуть весь свет надежды. Да что там, даже к предстоящим похоронам готовиться итого проще, ведь не сомневался никто: улыбка Ивана Васильевича куда страшнее взорвавшейся атомной бомбы и ничего хорошего не предвещала, ни нам – неудачникам с большой дороги, как и любил чаще всего нас обзывать этот…

Не важно, как и говорили нам когда-то, ещё в начале первого курса, старшекурсники, нужно просто не обращать внимания на привередливые и весьма колкие замечания Ивана Васильевича с почетным прозвищем – Комбат. А с Комбатом шутки шутить нельзя – загрызёт и не подавиться. Правы были ребята, и жаль, что тогда, еще юными глупцами, мы не верили ни единому их слову о жестокости на вид доброго, прямолинейного и сдержанного преподавателя.

- Вы закончили, господа студенты? – С уже привычным саркастическим прищуром и волевыми, упрямыми серо-зелеными глазами, едва не пропел Комбат, поднимаясь со своего насиженного места за кафедрой. Вот не терпится ему колы да двойки нам понаставить, да в нирвану от своего злодейского, неуравновешенного эго уйти!

- Чтоб ты подавился, гад пузатый! – Яростно и тихо, почти шепотом, прошипел одногруппник, восседающий как раз напротив меня и пронзительно подглядывая в мой приоткрытый лист с ответами, упрямо списывал.

Негодуя от столь вопиющей наглости своих однокурсников, дождалась, когда парень отвернётся к своему листу и с непроницаемым выражением лица, отдаю лист Комбату, не забыв упомянуть об окончании пары и смотаться пораньше на обед к друзьям.

Ольга, Вика и Елена - самые лучшие и всегда понимающие подруги, с привередливыми характерами, профессиональными, действующими идеями и чрезмерным любопытностов. Последнее скорее минус, чем плюс, но я не жаловалась, как, в принципе, и они не жалуются на мою скрытость в личной жизни и нежелание прислушиваться к их умозаключениям.

Да, да, благодаря этим самым умозаключениям, я и узнала, что мой парень, с которым мы встречалисья чуть больше года, променял меня на мою школьную подружку, лишил всякой возможности отомстить за неуважение к моим чувствам, уехав в другую страну без извинений и проснувшейся совести.

Ну да ладно, что было, то прошло и зацикливаться на прошлом не нужно, только сделаю самой себе хуже.

- Оксан, Оксан! – Пролепетала возбуждённая Ленка, придерживая в руках открытую баночку пепси, всматривалась цепкими глазками в соседний столик столовой. А там было на что посмотреть: трое красивых, накаченных парней весело хохотали над идиотскими шутками из интернета, и непринуждённо посматривали в нашу сторону. – Оксан! Да обрати ты на меня своё внимание! – Под конец, едва не шипя, стукнула маленьким, прочным кулачком по моему плечу, тем самым, привлекая мой гипотонический, отверженный взгляд и непринужденно, я бы даже сказала, обыденно, ткнула пальчиком в сторону одного из парней.

Ну, что сказать? Знала я этого парня. Учится он сейчас, если память мне не изменяет, на четвертом курсе, мечтает стать известно выдающимся программистом и уже несколько месяцев скрупулёзно завоевывает моё доверие.

- Лен, ты как хочешь, но я к ним не пойду! – Сбивчиво отозвалась на молящий взгляд подруги, усердно выпивая вторую чашку горячего кофе.

- Ну, Оксан, что тебе стоит-то? Он ведь хороший, в тебя влюблен! – Всё так же жалобно, с нотками мольбы, продолжала канючить подружка, выводя меня из себя.

- Лен, тебе больше всех надо что ли? – Не выдержала первой Вика, поправляя свои кудрявые, пышные каштановые локоны.

- Да, может, я больше всех хочу, чтобы Оксанка счастье свое обрела? – Выдавила блондинка, намертво вцепив свой взгляд на насмехающегося брюнетка – Димку Шпагина, борца за справедливость, отличного юмориста и прекрасного пловца. Да, в такого не влюбится крайне сложно, но всё же!

- Лен, спасибо тебе за поддержку и желание обогатить мою личную жизнь, но, давай, я как-нибудь сама, ладно? – Уже едва сдержав горестный стон, прокричала в лицо своей подруги. Вика и Ольга меня в этом поддержали, понимая, что торопить меня, значит упереться об столб, стойкий такой.

- Хорошо, – покладисто тихо прошептала Елена, обиженно надув свои красивые коралловые губки. – Тогда, может, мы пойдем уже? Всё равно вы свои порции доели.

- Идём – Согласилась до сих пор молчавшая Оля, подхватывая пустой поднос с грязными тарелками.

Вернулись в аудиторию довольными и сытыми, но у меня, как ни странно, на душе, словно кошки сгребли. Стараясь не обращать внимания на нещадные попытки разума намекнуть о не всплывших проблемах, приступила к изучению недавно приобретённого исторического романа.

***

По минованию последней на сегодня лекции по экономике организации, где не менее злостная, чем Комбат, Анфиса Георгиевна, объясняла нам процессы управления предприятием, под воздействием нарисованных схем и таблиц. К счастью, Ольга перерисовывающая в тетрадь смеху управления предприятием(организации), участливо потягивая вверх тонкую ладошку. Глаза так и горели желанием ответить, а парни, восседающие за задней партой, лишь скромно подхихикивали, всячески мешая отвечать добровольцам и под трель громкого, резкого звона звонка, молниеносно убежали прочь.

- Ну что, Оксан? Идем домой? – Скромно уточнил у меня тот самый парень четверокурсник, поджидая у входа в гардеробную.

- Миш, спасибо тебе, конечно, но я как-нибудь сама. Ладно? – Вежливо, с несуразной, скромной улыбкой, как и учил когда-то отец, отклонила парня в сторону и направилась прочь. На улицу.

- Сегодня, как ни странно, погодка что надо, да? – Весело прохохотала приобнимающая меня за плечи Вика, не без радости рассматривая осенний пейзаж.

- Да, но и это не удивительно, ведь осень причудливая пора, – отвечая на поставленный вопрос, достаю выпавшие из кармашка сумки ключи. – Увидимся завтра, да?

- Да, до завтра! Попробуй мне только сегодня в чат не зайти – мало не покажется!

- Обязательно. Пока.

Господи, как же хорошо, что колледж расположен не так далеко от дома! – Оставила мысленный писк, подпрыгивая от забившейся под подошву осенних сапог прохладной, грязной воды.

Зажегся красный человечек, а значит стоит подождать! – Проказливо пропела воспроизведенную в голове фразу, удивляясь самой себе. Еще с утра настроение было не очень, по окончанию первой половины дня еще хуже, а сейчас, словно парю над землей в свете солнечных лучей.

Едва не проглядев зеленого идущего человека на черном, безликом экране светофора, быстренько прошмыгнула первую дорогу. Осталось лишь дождаться возможности вступить на вторую, уже длинную, проезжую часть, а там лишь краткий путь во двор и несколько переулков отделяли меня от своей цели.

Первые пешеходы вступили на свободную проезжую часть, по краям забитую мигающими машинами, под жалкие шумы мотора, громко играющей музыки и запаха сигаретного дыма я осторожно, со сжатым от страха сердцем, шлепала по скользкой, мокрой дороге.

Всё случилось непредвиденно быстро: люди разбежались кто куда, избегая возможности столкновения с въезжающей на зебру машиной; звук торможения и запах подгоревшей кожи шин и мой краткий, болезненный отлёт назад.

В звуке горевшего мотора, шелеста листьев деревьев и громких, воспламеняющих уши голосов, издался громкий, пронзительный и хриплый стон. Мои мгновенно онемевшие пальцы рук; едкие, красочные переливы пред воспаленными, слипающимися глазами; боль. Нескончаемая, болезненная, без возможности даже пошевелиться…

Пульс, – истерически бился в опустевшей голове голос разума – падает пульс…Нужно что-то делать…

Нет, нет и нет! – Громогласно лепетал в тон разума внутренний голос.

А я их больше не слушала: ни разум, ни внутренний голос. Их вопли мешали, а внешние, вопящие голоса постепенно замолкали, превращаясь в легкий, пронизывающий ветерок.

Что это со мной? – Истерично прокричала я, обхватывая себя замерзшими руками – Почему я не просыпаюсь? Я хочу проснуться! Пожалуйста!

Но ни слов, ни шелеста ветерка, ни даже маленького намека на то где я нахожусь. Господи, Господи, помоги мне!

Ни Господь, ни ты, ни праведные силы уже ничего не сможете сделать. Всё кончено! – Где-то глубоко в подсознании я расслышала тонкий, искристый детский смешок. Но ни слова, ни поняла. Что кончено? Что мы не сможем сделать?

Почувствуй и ты всё поймёшь – Гортанный рык в устах ребенка навел на меня страх, а всплески откуда-то взявшегося мягкого свечения, сладковато-приторного запаха и пестрящих переливов теней мгновенно исчезли, придав пространству вокруг меня мёртвую темноту.

И я начала что-то понимать.

Подсознание с каждой секундой подкидывало мне намеки, а интуиция лишь косвенно их подтверждала. Подтверждала лишь до тех пор, пока я всё не поняла сама.

И в искрах клубящегося темно-зеленого дыма, запаха ромашки и мёда, я осознала невеселую для себя истину – Я просто-напросто умерла!