Страж Разлома между Мирами

Глава 48

Холодный ветер с гор выстужал комнату с невероятной быстротой. Слезы на щеках застывали, превращаясь в хрусталики льда, больно царапая кожу. Устав всматриваться в пропасть, в надежде, что профессор Лагмар встанет и, отряхнув снег с коленок, проворчит что-то зловещее, я закрыла окно с тихим стуком. И обессиленная рухнула в кресло убитого мной хозяина кабинета. Минуты текли медленно, превращаясь в часы. Тени на ковре поменяли своё направление. Солнце, первое спрятавшееся за остроконечную вершину Одиноких гор возвестило, что совсем скоро наступит вечер. А когда и второе солнце закатилось за голубоватую шапку, в кабинете стало темно и неуютно. От долго сидения у меня закоченели руки и ноги. Кончик носа замёрз и беспрестанно хлюпал. Возможно потому, что я то успокаивалась, то вновь принималась плакать. Уже от ощущения одиночества и понимания, что, возможно, меня здесь никто никогда не найдёт. Строить порталы я не умею. Связи с близкими у меня нет. Даже Хверда нет, чтобы послать его с сообщением. А тут ещё и чужой, страшный дом и жуткие звуки, что наполняют его, будто кто-то недовольно урчит. Прошло довольно много времени, прежде чем я поняла, это урчит мой голодный желудок. Он уже устал намекать хозяйке о том, в последний раз его кормили уйму времени назад. И вот, не надеясь на понимание с моей стороны, стал разговаривать сам с собой. Примирительно погладив его, я со вздохом поднялась. Если профессор Лагмар строил этот дом по образцу тех, что встречаются в Холодном мире, то я смогу найти здесь кухню. Раздобыв магический светильник, я отправилась на разведку.

Дом и впрямь был выстроен типично для горожан Холодного мира. Меня удивила смекалка профессора. Он заменил привычные для обитателей Холодного мира вещи нашими. Получилось слияние двух миров на одной конкретной кухне. Из еды здесь было всего предостаточно. Зачарованные бытовой магией, продукты лежали на полках и создавалось впечатление, что хозяин вышел всего лишь на минуту и совсем скоро вернётся. Я опять всхлипнула. Нет. Не вернётся. Потому и булькающее в кастрюльке рагу ему уже не пригодится. А вот моему желудку, что едва почуяв запах еды, стал громко её требовать, рагу пришлось очень даже по вкусу.

-И рецепт то теперь спросить не у кого… - заливаясь слезами, я облизывала ложку, доедая самое вкусное в мире рагу.

После ужина я побродила по дому. Гостиная, несколько спален, библиотека и кабинет: вот и все, что здесь было. В доме кроме меня никого не оказалось.

Утомленная последними страшными событиями в своей жизни и слезами, я уснула на кровати в гостевой спальне. Сны мне снились тревожные, заставляющие просыпаться с ощущением бешено колотящегося сердца. Когда забрезжил рассвет, я уже была на ногах. Ночной отдых хоть и был болезненным, но все же дал мне возможность обдумать ситуацию. И я пришла к единственному правильному выводу: нужно выбираться отсюда, не надеясь на скорое спасение. Потому как мне ночью стало ясно. Никто не знает, где я. Мои родные потеряли меня второй раз за год. Дедушка скорее всего первым делом отправился в КловерлиПарк. Обрадованные родственники ждали моего скорейшего возвращения. Но я так и не явилась домой. А выяснить куда могла деться адептка третьего курса Академии у самого важного магического совета королевства вряд ли хватит духу. И возможностей пробиться на Совет. Как теперь стало ясно, Верховный Советник при короле Максимилиане лорд Эулгор отец и идейный вдохновитель сына на все те злодейства, что тот совершил.

Бесцельное блуждание по дому превратилось в идею фикс. Найти портал! Эта мысль пришла ко мне неожиданно и, как всегда, ожидаемо после первой чашки кофе.

-Если есть вход, то и выход должен быть!

Именно это и стало девизом всех моих последующих трёх дней заточения. На четвёртый день, глядя с тоской на генеральный беспорядок, что образовался в результате поисковых работ, я устало вздохнула и разрешила признаться самой себе: выхода нет. Портал был односторонним, выстроенным лордом Эулгором. А тайну как выбраться обратно, профессор Марбрукс унёс с собой. Как видимо и вариокские камни, аккумулирующие магические потоки. Без них порталы были крайне нестабильны. Но не лезть же в ущелье, обыскивать окоченелое тело профессора? !

После пришло осознание: «А почему бы, собственно, и нет? Ему они вряд ли уже пригодятся. А я заодно, что уж там, подберу перстень». Это и стало девизом шестого дня.

На седьмой день я поняла, что спустится в ущелье и не сломать при этом себе шею я вряд ли сумею. В тоске и печали я провела ещё три дня. Немного отвлечься от грустных мыслей помогали книги в библиотеке профессора Марбрукса. Из них я узнала много нового! Освоила пару-тройку боевых заклинаний, несколько бытовых и одно, особо полезное о том, как справиться с прыщами.

Среди стопки книг я обнаружила небольшую, малоприметную тетрадь. Обложка её была потрепанная, что свидетельствовало о том, что покойный профессор часто ей пользовался. Но отчего-то прятал даже в собственном доме. Листая пожелтевшие страницы, с замусоленными краями, я окунулась в удивительный мир, что виделся маленькому мальчику Марику, как звала его мама. После познакомилась с ожесточившимся после её смерти молодым человеком, Марбруксом. И, наконец, окунулась в мир, полный невероятных, но порой ужасающих открытий профессора Лагмара, вдохновленного примером своего внезапно обретенного отца. Я держала в руках личный дневник человека, совершившего огромное количество открытий. И все они касались Темной природы Хвердов. Думаю, если я прочла до конца, то узнала бы и тайну создания медальона «Всеподчинения». Но, закрыв дневник, я спрятала его в самом укромном уголочке, который смогла отыскать в доме. Пусть медальон, кольцо или другой атрибут с названием «Всеподчинение» останется красивой легендой и мечтой многих горячих голов. Но точно знаю, что второго такого как профессор Лагмар не найдётся. Потому тайна будет надежно погребена под слоем свежевыпавшего снега. Как и я. Потому что на двенадцатый день заточения у меня началась предсмертная агония. И первыми её признаками были слуховые галлюцинации.

Я бесцельно блуждала по дому, понимая, что если остановлюсь, то просто замёрзну. В горах уже третий день мело. Ветер, завывая в печных трубах нагонял жуткий страх. От того, что свежий снег завалил крышу и забил трубу я не смогла растопить камин. Его, конечно, можно было бы растопить и магией. Но уровень моей бытовой магии был близок к нулю. А дрова, сложенные аккуратными рядами, были так же аккуратно засыпаны снегом до самого верха. Я честно пыталась вытащить хотя бы парочку поленьев. Но ничего кроме приличного куска снега за шиворот я не получила. Оттого решила не тратить драгоценное тепло дома и не открывать больше двери.

И вот. Теперь хожу вдоль стен, обходя дом по периметру. У меня даже появился любимый маршрут. Мне нравилось проходить вдоль стены на втором этаже, касаясь деревянных панелей. Казалось, что они ещё хранят тепло солнечных деньков. А вот внизу холод ощущался гораздо сильнее. И в какой-то из дней я решилась прервать свои мучения. Ясно же, что меня здесь никто не найдёт. Потому нет смысла продолжать это существование. А так, глядишь, тихо умру. Частичка души, непременно Светлая, полетит к безутешным родственникам. А потом я смогу, и Разлом пересечь. Найду Ника и стану его Светлым Хранителем. От жалости к самой себе у меня потекли слезы, что не успевали скатываться из глаз и превращались в льдинки. Потому, что было так холодно, что даже собрав все одеяла в доме и укутавшись в них с головой, я все равно ужасно мёрзла. Вот когда на меня навалилась сонливость, грозящая перерасти в вечный сон, я и услышала первую галлюцинацию. Будто тот, о ком я думала не переставая все это время, волшебным образом очутился здесь. Разум понимал, что капитан Хейвуд ни коим образом не может пересечь Разлом. Но даже если бы он его пересёк и попал в мой мир, то уж найти меня здесь, на севере Королевства, в горах, что не зря зовутся Одинокими, он точно не смог бы. Потому я и продолжала преспокойно лежать на кровати, укутавшись в бесчисленное количество одеял, пледов и для верности ещё и шервинским ковром, ворсом внутрь. Вот этот кокон и сыграл со мной злую шутку. Сквозь него прорывались странные звуки: стуки, шум, мужской обеспокоенный голос. К слуховым присоединились зрительные галлюцинации. Будто кто-то, очень похожий на Николаса Хейвуда, пытался достать меня из кокона. Но я всячески сопротивлялась своим болезненным фантазиям. Покрепче вцепившись в одеяла, не позволяла достать себя оттуда. Упрямая галлюцинация всячески сопротивлялась и не желала исчезать. Я бубнила про себя заговор «отгоняй-ка», вырывая из рук наглого видения краешек одеяла. В какой-то момент полегчало. Наваждение отступило. И я вновь погрузилась в дрёму, балансируя на грани сознания.

Спустя некоторое время к слуховым и зрительным обманам чувств добавились ещё и обонятельные. Мне почудилось, что я слышу запах кофе. И даже больше! Я совершенно точно чувствую запах горячих оладьей. Вот она смерть! Напоследок всегда вспоминаются счастливые моменты жизни. И оттого в памяти всплыли чудесные оладьи капитана Хейвуда. Я так расчувствовалась, что даже всплакнула. Шмыгнув носом, вновь вдохнула аромат свежезаваренного кофе. И оладьев. И парфюма. Определённо мужского. И звуки с первого этажа, раздающиеся приглушенно из-за вороха одеял. Высунув нос наружу, а следом и остальные части тела, я спустилась на первый этаж. Галлюцинация упорно не желала отступать. Волоча на плечах шервинский ковёр словно мантию королевы, я доплелась до дверей кухни. А там… Святые Предки!