Хочешь, буду твоей

Глава 28

Вернувшись в комнату, Ксения заползла под одеяло под пристальным взглядом подруги, морщась от неудобства и ноющей боли.

– Анфис, принеси, пожалуйста, из кухни воды и таблетки.

Выполнив ее просьбу, та залезла к ней на кровать, легла рядом и погладила по руке:

– Это Артур сделал, да?

Ксении показалось, что ее сейчас стошнит от одного этого имени.

– Анфис, не произноси при мне это имя, ладно? И давай лучше поговорим о чем-нибудь другом, более приятном, – попросила она, запивая таблетки.

Подруга хитро заулыбалась:

– Ладно, давай поговорим об Александре. Это ведь более приятная тема, верно?

– А что о нем разговаривать? Он все равно гад, пусть и... красивый, обаятельный, добрый и заботливый, но все равно гад. И он меня обидел.

– И чем же тебя обидел этот «заботливый гад»?

– Он ушел.

– Я знаю, что он ушел, – усмехнулась подруга. – А обидел-то чем?

– Блин, Анфис, он обидел меня тем, что ушел, – объяснила она, недоумевая, почему подруга не понимает этой очевидной вещи.

Или, может, это для нее стало очевидным? И с каких это пор?

– А-а-а... надо же, – удивилась Анфиска и, словно прочитав ее мысли, спросила: – И как давно это у тебя?

– Что?

– Ты влюбилась, – ответила она таким тоном, словно произнесла приговор.

– Анфиска... – заныла Ксюха, пряча лицо в ладонях, – если я хотела, чтобы этот мужчина был сейчас рядом... – и Ксюша осеклась, понимая, что говорит не опровержение, а доказательства ее слов. – Так, все, о нем я тоже не хочу разговаривать. Лучше спроси, как дела с выставкой... Черт! У меня скоро выставка!

До этого мероприятия оставалось два дня. И вроде бы основное уже было сделано благодаря Лиде, но Ксении сейчас казалось, что она сама совершенно к нему не готова, именно морально и физически.

– Что такое? У тебя что, ничего не готово к ней?

– Готово все, кроме меня.

– Ой, успокойся. Выставку отстоим, ты у нас поправишься, а этому козлу... Ксюх, ты, кстати, в полицию заявила? И что Денис на это сказал?

Ксюша закусила губу:

– Анфис, в полицию мы заявлять не стали, это сразу, а сейчас уже поздно, да может и правильно. Но и ни Денис, ни Саша почти ничего не знают. И не надо пока им что-то говорить.

– Ты сдурела? Как это правильно? Как это не надо?

– Пообещай мне, что не скажешь, кто это сделал. Я сама скажу, когда решу, – попросила Ксюша, цепляясь за руку подруги и чувствуя, как от волнения ее даже начинает трясти. – Пообещай.

– Хорошо, если ты мне назовешь причину.

– Потому что я не хочу, чтобы случилась еще какая-нибудь беда.

– Ты хочешь все так и оставить? Чтобы ему это все сошло с рук?

– Я хочу, чтобы сгоряча никто не наделал глупости. Ты представляешь, что может быть, скажи все Денису и Саше? Да они убьют их, понимаешь? Я… я просто до безумия боюсь последствий, – ответила Ксюха, решив не упоминать об угрозах: «если потащишься в полицию или просто кому-нибудь расскажешь, плохо будет и тебе и тем, кто обо всем узнает, а вот если промолчишь – я могу о тебе и забыть, детка»…

– А за себя не боишься?

– Не знаю… наверное, и вообще, я сама виновата.

Анфиска громко фыркнула:

– Ну ты даешь, красавица. Ты еще себя винить будешь? Поговорим об этом, когда ты придешь в себя, а то сейчас ты «в себе» явно отсутствуешь. Так, все, я пойду нам чай заварю, какой-нибудь очень вкусный, и поищу в этом доме что-нибудь съестное, а ты отдыхай, вон, телевизор погляди, это отвлекает, – сказала подруга, протягивая ей пульт.

– Спасибо тебе, – сказала Ксюха, снова цепляясь за ее руку и закусывая губу, чтобы не расплакаться от счастья, что рядом с ней есть такой светлый человечик. – Я очень рада, что ты пришла.

– Еще бы, – хмыкнула Анфиска, целуя ее в щеку. – Мои обязанности подруги не заканчиваются на совместной тряске попы посреди танцпола, звоне бокалов с шампанским и прочих женских радостях. Я всегда буду рядом, когда надо. И особенно, когда не надо.

Ксюха улыбнулась:

– Я тебя обожаю.

– Взаимно, родная, и за это мы сейчас выпьем. Все, пошла ставить чайник, – ответила подруга и, подскочив с кровати, побежала на кухню.

Так они и провели весь день, валяясь в кровати, болтая о разных глупостях и попивая чай с мятой. Вечером к ней прибежал Сэм, растревоженный ужасными новостями. Остальным же друзьям сказали, что она приболела, ведь было совсем не обязательно знать всем основные подробности.

Но в отличие от Саши с Денисом, Сэм решил не ждать, когда ей станет лучше, и напасть с расспросами почти с порога: «Кто? Как? Где?». И чуть не получил в глаз от Анфиски, которая старалась сберечь последний покой своей подруги, устроив с Сэмом подушечные бои.

В эту ночь с ней осталась Анфиска. Брат лишь позвонил, спросив «как дела» и «надо ли что-нибудь». Родителям было решено вообще ничего не говорить, лишь бы позволить им спокойно наслаждаться жизнью за границей, в Германии, где они сейчас отдыхали. Звонил и Саша. От одного взгляда на дисплей с его мигающим именем у Ксюхи участился пульс. Она ждала этого звонка целый день, сама не понимая, почему для нее был так необходим и важен этот парень. Разговаривая с ним по телефону, она прекрасно понимала, что скучает, до смешного понимала. Но при этом никак и ничем не дала ему это понять. Она все еще злилась – на его отсутствие, на него самого, и просто потому, что он не может догадаться о ее желаниях. Неужели ему все всегда надо говорить? Обо всем просить самой? Может, он хоть раз о чем-то догадается, просто возьмет и приедет к ней, или, уж хотя бы, спросит об этом. Но к ее досаде Саша оставался собой. Он сдержанно поговорил с ней, расспросив о самочувствии, дал пару своих заботливых советов и пожелал спокойной ночи… вот так просто! Будто не догадываясь, что ей было бы куда спокойнее, если бы он был рядом.

– Идиот! – крикнула она со злости на трубку, когда попрощалась с Сашей и отключила вызов.

– Ну и что опять? – недоуменно спросила Анфиска, которая сидела рядом с ней на кровати уже в ночной рубашке и готовая ко сну.

– Ничего. Просто этот… узколобый парень отказывается проявлять инициативу. Это что, так сложно? Он ведь неравнодушен ко мне!

– Он у тебя какой-то неправильный парень, насколько я поняла. Уж если так долго тебе сопротивлялся… чему ты сейчас удивляешься? Такого надо брать нахрапом.

– Я и так без его согласия залезла к нему в постель. Мне надоело все самой делать.

– Тогда не спеши. Обольщай медленно, но уверенно. Как ты умеешь.

– А что я дальше с ним буду делать?

Анфиска перевела не нее удивленный взгляд:

– Дорогая, да ты сама не знаешь, чего хочешь. А что от мужика требуешь?

Ксения промолчала, понимая, что в словах подруги был смысл – Анфиска права, она запуталась.

Следующий же день оказался уже лучше предыдущего. Она поправлялась, но все еще не решалась куда-то выходить. Она не поехала даже в студию, полностью положившись на Лиду. Да если бы не Лида, то ни на какую выставку она бы не попала. В результате Ксюхе нужно было появиться только утром в Центральном Доме Художников, все проконтролировать, проверить и хотя бы начать встречать посетителей. Казалось бы, ничего сложного. Но ей совсем не хотелось куда-то выходить, даже на выставку своих работ, и особенно в люди, которым придется улыбаться, постоянно оглядываясь за спину в надежде не увидеть там ненавистное лицо.

Как ни противно было ей осознавать, а она боялась куда-то выходить, и с каждым воспоминанием все сильнее. Но, если она не пойдет, то по отношению к Лиде это будет совсем некрасиво. Она так много для нее сделала, что ей осталась самая малость. А она и это не в состоянии выполнить. Но ожидаемые мысли привели ее к одному заманчивому решению…

– Привет, – сказала она в трубку, когда на том конце услышала приятный мужской голос. – Как дела?

– Хорошо, – ответил Саша.

– А ты завтра свободен?

– Возможно, завтра субботу, а что такое?

– У меня к тебе есть одна очень важная просьба, – постепенно начала она.

– Какая?

– У меня завтра выставка в Центральном Доме Художников, и я бы хотела, чтобы ты сходил со мной.

– А Денис?

– Что Денис?

– Он не может с тобой сходить?

– Ты дурак? – сорвалась Ксения на этого тугодума. – Я ТЕБЯ прошу. Саш, мне страшно, я себя отвратительно чувствую, и я прошу тебя о такой простой вещи. Тебе так сложно просто согласиться?

На том конце повисла короткая пауза, за время которой Ксения успела известить. И уже открыла рот, чтобы наорать на этого невыносимого парня, когда он произнес:

– Во сколько за тобой заехать?