Первая брачная ночь Белоснежки

1

Если от села Белозеро проехать еще километр на восток, можно увидеть сворачивающую в лес дорогу. Узкой асфальтированной лентой она разделяет лес, который поднимается по обеим сторонам от нее высокими стенами вековых деревьев. Того, кто свернет на эту дорогу, через пятнадцать минут пешего пути или пять минут на машине, она приведет к спрятавшемуся посреди леса двухэтажному особняку.

Дом, по форме напоминающий скобу, смотрит на гостей красивым фасадом с верандами на обоих этажах и шатровой крышей с малахитовой черепицей. За коваными воротами – ухоженные газоны с аккуратно подстриженными шапками вечнозеленых кипарисов. На перилах веранды восседает шесть разномастных кошек. На самом деле их семь. Однако седьмую увидит далеко не каждый.

В этом доме живет семейство Каффа. Впрочем, единственный, кто может похвастаться тем, что носит эту фамилию – и никакую другую – это уже более тридцати лет обитающий в особняке... призрак.

* * *

- Вот увидишь, я прокляну тебя. Возьму и прокляну. Лучше тебе меня не злить.

Высокий крупный мужчина посреди комнаты захохотал низким грудным смехом.

- Вот вздорная женщина, - посмеиваясь в бороду, сказал он. – Ну кто тебя боится, а, глупая?

Это было довольно экзотичное зрелище. Призрак молодой черноволосой женщины в белом платье и здоровяк-бородач с собранными в хвост рыжеватыми волосами стояли друг напротив друга, скрестив руки на груди, как два гладиатора на арене. При этом стоящие в сторонке зрители – Алена и Влад – прекрасно понимали, что эта битва проиграна обоими изначально, ибо тоненькая женщина не соперник мужчине весом в сто тридцать кило, а мужчина, будь он хоть трижды здоровяком, никак не может навредить призраку. Другое дело – словесная дуэль.

Женщина-призрак сверкнула изумрудными глазами.

- Веса в тебе много, а ума мало, медведь бестолковый, - заявила она. – Сколько раз тебе было сказано – чтоб ноги твоей в этом доме не было! Да как ты посмел опять на глаза дочери моей показаться, после того как оставил ее, увалень патлатый!?

Бородач шумно выдохнул:

- При всем уважении, дорогая теща...

- Медведица лесная тебе теща, - проворчала женщина-призрак.

- Ну вот чего, спрашивается, вмешиваться в мои отношения с женой...

- С бывшей женой, мужик непутевый!

- Мы как-нибудь сами разберемся, - заверил бородач. – Альма – святая женщина, обиды на меня не держит. И тебе, привидение сварливое, угомониться бы уже.

- Дочь моя, может, и святая, - ярилась женщина-призрак, - а мне святость без надобности, слышишь, черт поганый!? Бросил ее, и все ходит и ходит сюда – бесстыдник этакий! Прокляну! Хворей на тебя нашлю! От своей тени шарахаться будешь! Похудеешь, зачахнешь... Облысеешь!

Бородач снова захохотал, да так громко, что воздух задрожал.

- И чего Аглая зря бесится? – зевнув, тихо сказала Алена стоящему рядом Владу. – Видно, же что его не проймешь ничем. Вот уж не думала, что у Мити и Жени такой отец.

- Что есть, то есть, - тяжко вздохнул Влад. – Данила человек... своеобразный.

Алена кашлянула. Своеобразный – это еще было мягко сказано.

Данила Северцев, четвертый муж Альмы, приехал намедни вечером. Над домом сразу собрались тучи – это Аглая пришла в скверное расположение духа. С вечера она ходила за гостем по пятам, сыпала проклятиями, прогоняла прочь из дома и обещала страшную кару обрушить на его голову за то, что посмел явиться ей на глаза. Однако эффекта неизменно добивалась противоположного желаемому – в доме то и дело слышался громоподобный хохот бородача. Иными словами, вместо того чтобы напугать бывшего зятя, Аглая его веселила.

Данила был одним из тех немногих, кто способен был видеть призрака дома Каффа – об этом Алене когда-то рассказывал Влад. Бояться он ее не боялся, однако отношения у них явно не заладились. А все из-за того, что когда-то Данила по собственной инициативе решил расстаться с Альмой и после развода покинул этот дом. И вот этого Аглая никак не могла ему простить.

К слову, впервые увидев четвертого мужа Альмы, Алена в первый момент потеряла дар речи. По правде сказать, глядя на Митю и Женьку, их отца она представляла себе высоким златовласым красавцем, но все ее представления потерпели крах. Ну то есть Данила Северцев определенно был высок. И, собственно, все. На этом сходство с образом, который представляла себе Алена, исчерпывалось.

Это был очень крупный мужчина с широченными плечами и такой же спиной. Руки его выглядели так, будто ими запросто можно выкорчевать дерево – да, вот прям голыми руками и выкорчевать, - а на бычьей шее крепко сидела рыжая голова. То есть не совсем рыжая – Данилу можно было бы даже назвать блондином, но борода и собранные в хвост волосы уж слишком сильно отливали рыжиной. Ничего общего с золотистым сиянием волос обоих его сыновей. Природа знатно усовершенствовала гены Данилы Северцева. Хотя, возможно, природа здесь была и не при чем. Алена уже давно подозревала, что и Альма, и ее дети так красивы не сами по себе, а из-за проклятия, еще совсем недавно лежавшего на их семье. Проклятие это привлекало к Альме и ее сыновьям противоположный пол, но в итоге делало всех несчастными.

- Исчезни! Исчезни с глаз моих долой! – не унималась Аглая. – В последний раз предупреждаю: чтоб ноги твоей здесь не было!

- Эх, понять бы тебе уже, глупая, что приезжаю я видеться со своими сыновьями, - покачал назидательно головой Данила. – Как ты это себе представляешь, чтобы родной отец, да забыл про своих детей? Они ж кровь и плоть моя. Гляжу на них – прям гордость берет.

- А ты не много ли о себе возомнил, медведь патлатый? – скривилась Аглая. – Все лучшее они от матери своей унаследовали, от дочери моей, а значит, от меня – тебе-то чем гордиться?

Данила хмыкнул, приподняв одну бровь.

- Когда это у вас в роду музыканты были? – спросил он. – А я, между прочим, по молодости в рок-группе играл. И неплохо играл, чтобы ты знала, глупая женщина. От меня Дмитрий талант по музыкальной части унаследовал, от меня. – Он указательным пальцем постучал себе в грудь. – Ты бы, привидение вздорное, чужие заслуги себе не приписывала.

Лицо Аглаи приняло страшный вид. В комнате резко потемнело, а за окнами сверкнула молния.

- Да как ты посмел сказать мне, что я на чужое зарюсь? – с тихой яростью процедила она. – Это мои-то внуки чужие? Прокляну-у-у-у!

- Ой, все, надоело, - цыкнув от раздражения, не выдержала Алена.

Она встала прямо между двумя заклятыми... родственниками, и, устало вздохнув, произнесла:

- Аглая, не разнеси дом, здесь люди живут, между прочим. И не завывай так, а то все узнают, что в доме призрак живет. Данила, вас, кажется, папа искал – что-то насчет рыбалки.

Четвертый муж Альмы оживился.

- Ах, да, мы же с Сашком, с отцом твоим, на рыбалку сговорились сходить! На Белое озеро. А я тут время теряю с этой вздорной бабой.

Отсалютовав здоровенной пятерней, Данила двинулся через гостиную. Паркет под его тяжестью скрипел при каждом шаге, пока мужчина не вышел во двор. Аглая, сжав кулаки и скрипя зубами, глядела ему вслед. Если бы призраки умели взглядом проделывать в людях дырки, четвертый муж Альмы был бы уже похож на дуршлаг.

- Ах, значит, так?! – зыркнула она обиженно на Алену, когда ее ненавистный зять вышел из дома. – На его сторону встала, да? Неблагодарная! И это после того, как я тебя в своем доме приютила!

Алена только рот успела открыть, а Аглая уже растворилась в воздухе и невидимым сгустком энергии унеслась в глубь дома.