Волчья ягода
- Автор: Ольга Ружникова
- Жанр: Любовные романы
Читать книгу "Волчья ягода"
Глава вторая
Дача всегда была любимым местом Зорки. И самым спокойным.
Достался им этот домик от Никитиного отца, а тому — от его давно умершей матери.
Когда-то в этой деревеньке была даже школа-семилетка. Таких заброшенных поселений тянется по берегам Плотицы штук десять. В хрущевские времена «укрупнений» они обезлюдели. Огороды заросли лесом, на бывших полях — трава выше пояса. Вот луга — да, всё еще богатые. Только там уже некому пастись.
Четыре дачных дома и несколько полуразвалившихся — вот и всё, что осталось от некогда немалого села. Впрочем, малолюдство Зору устраивало. Все самые главные в ее жизни люди — и так рядом.
«Еще бы, — обычно кривилась мама. — Вы же с этим слабоумным — оба дикие. Вам только в лесу и жить!»
Это лето принадлежало им. Синяя гладь реки отражает тихо скользящую светло-зеленую лодку — грубую, рыбацкую… удобную. Для старых, полуразвалившихся причалов опустевших деревенек. Такая не облезет от ила и зарослей кувшинок и таких же желтых водных ирисов.
В детстве Зорка с Никитой, рискуя переломать руки-ноги, облазали здесь все дома в поисках сокровищ. И на этой стороне, и на той, и вдоль по течению, и против. Когда гребешь вдвоем — это быстро и легко. Даже если просто по очереди. Давая отдохнуть друг другу.
Клад так и не нашли, разве что старые, еще послереволюционные журналы. А как-то приволокли короткую крепкую лестницу — вот она-то потом не раз пригодилась. А журналы просто интересно смотреть, листать. Завораживающе… Свидетельства чужой жизни. Тех, кто их читал, — уже нет. К этим потрепанным страницам прикасались руки людей, живших в начале прошлого века!
Больше всего Зорка любила речку. В раннем детстве казалось: стоит уплыть на ней подальше — и попадешь в совсем другой, более счастливый мир. Смешно, но до сих пор что-то такое пытается всколыхнуться в душе — при одном взгляде на тихую гладь.
А еще в теплой воде можно купаться! Плавать наперегонки — с визгом и брызганьем. Можно собирать желтые кувшинки и белые лилии. Или просто любоваться — пусть растут и цветут дальше. Проще дождаться диких ирисов — в них потом вызревают тугие стручки. В детстве Зорине почему-то нравилось их лущить. Никите — не слишком, но игру он поддерживал.
В трех деревнях неподалеку летом еще жили старики. Скотину здесь не держали, но сено заготавливали с удовольствием — трава растет густая, сочная. А в стога так приятно зарываться…
А дальше по течению река несет воды в озеро. Там есть остров, а на нем — земляничные поляны. Можно доплыть на лодке, а можно — и так. А потом растянуться на бережку…
А потом лес начинается полниться грибами. Их тут можно косой косить. Пожарить — вкуснотища!
А жареная рыба и уха вообще хороши всегда. В любое время года. Кроме зимы — там рыбалка усложняется. Слишком много всего для нее нужно.
Лето неторопливо плывет к середине — такой же теплой рекой. И вот уже зреет морошка, черника, малина, голубика… А в заброшенных огородах — дикая смородина. Лет десять назад она еще была садовой.
А скоро такими темпами и брусника вызревать начнет. Осенняя ягода. Поздняя.
Это всё — и хорошо, и плохо.
Хорошо — теперь можно продавать на дороге ягоды. Деньги появляются — и на магазин в ближайшем селе, и отложить. Зимой пригодятся. Да и к следующему лету. На новые билеты.
Плохо — что с каждым днем лето клонится к закату. Всё ближе подступает осень. Медленно крадется, но неотвратимо.
Беспечные каникулы кончатся. Придется вернуться домой. К новым и старым проблемам. Они ведь никуда не делись.
Почти два месяца Зорку и Никиту никто не трогал. Мама на месяц ездила на Черное море, потом — на две недели в Анталию. Дину брала с собой везде, Женьку — только на море, так что часть каникул он весело провел на даче. Купался больше всех, загорел до черноты. Как мальчик Том из детской книжки. Про дискриминацию негров в Южных Штатах. То есть афроамериканцев.
— Да нет там ничего — на этом море! — пожимал вундеркинд плечами. — Вода и вода — такая же, как здесь. Только жарко — кошмар. Днем на улицу носа не высунешь. Даже купаться — только утром и вечером. Жуть, представляете?! И ни одной нормальной книги. Я две с собой взял — так уже на третий день кончились. А еще мамин новый бесит! И Динкины кавалеры. Она их везде найдет…
— Ни одной нормальной книги — это самое страшное? — подколола Зорка.
— Не-ет. Самое страшное — это нет Интернета. А у Динки ноут не допросишься!
Можно подумать, на даче у Женьки Интернет есть.
…Когда тридцать первого августа возвращались домой — Зорке хотелось плакать.
И не ей одной.
— Почему ты не поехала вместе с Диной? Я бы хоть так за нее не волновалась. Почему ты вечно думаешь только о себе?! Почему у всех — дети как дети, и только у меня — бесчувственная эгоистка?!
Ну, с Динкой же тебе повезло. Одна хорошая дочь и одна плохая — нормальная статистика, разве нет?
— Она же у тети, — пропустила всё прочее мимо ушей Зора. Как фон, не имеющий информационной ценности. Слишком уж привычен. В непробиваемых эгоистках Зорка числилась, насколько себя помнила.
— Тетя — чужой человек. А ты — сестра! Присмотрела бы там за ней. Всё равно ведь никуда не пойдешь — клуша клушей. Вот и занялась бы делом.
— Я хочу закончить школу.
— Тебе-то зачем? — искренне удивилась мама. — Всё равно никуда не пробьешься — не с твоими данными. Девять и училище — и хватило бы с тебя. Куда-нибудь на рынок-то торговать…
Динке — карьеру, Зорке — на рынок? Всё как всегда. Ничего нового.
— Между прочим, это Динка списывала у меня, а не наоборот.
Как только поняла, что одиннадцатый класс повторяет программу девятого. Просто — более широко. Но Зорка ведь доучит — с нее не убудет, правильно? С «клуши»-то, которой всё равно заняться нечем? У нее ведь вагон лишнего времени, не то что у нормальных людей.
— Зато Дина — красавица и симпатяшка, а ты…
— Зато у меня мозги есть, — вяло огрызнулась Зорка.
— Только по части зубрежки. И вообще мозги — это для мальчиков. Девочкам, чтобы попасть на хорошую работу, не это нужно. А уж чтоб нормально выйти замуж… Впрочем, тебе ничего, кроме твоего пэтэушника, не светит!
Успокоилась мама быстро. Как только поняла, что иначе было бы некуда деть Женьку. То есть — дней через пять. Личная жизнь ей необходима как воздух, а за Динкой и в самом деле присмотрит тетя. Бедная тетя…
Никита вернулся домой спустя всего три недели после начала учебы. Нет, в общежитии (несмотря на все неутешительные прогнозы мамы) было всё в порядке. Да и соседи оказались нормальные — обычные ребята из деревень. Уговорила его вернуться лично мама — решив, что Зоре и Жене лучше вдвоем сутками не оставаться. С Никитой — безопаснее.
— Толку-то от твоего карате! — безапелляционно изрекла она в один прекрасный вечер. — Любой парень всё равно сильнее.
Спорить Зорка, ясное дело, не стала. А обижаться на маму — всё равно бесполезно. Хуже только на Дину. Да и то — под вопросом.
Дочь мама уговорила идти с ней, Женька — потащился добровольно. Против уговоров двух последних Никита устоять не смог, и блудного сына вернули домой. В доме повеселело, и всё нарастающая тревога последних дней августа показалась глупой и надуманной.
Всё же налаживается! Даже мама стала появляться дома чаще. Нужно было просто преодолеть какие-то испытания… и дальше всё будет хорошо.
И нет ничего отраднее самых повседневных дел — когда вместе. Здорово даже чистить картошку или готовить уроки. Не говоря уже о прогулках всё темнеющими вечерами.
— А Женька? — испугалась как-то Зорка. — Я вдруг подумала: как мы его оставим? Ему же будет всего тринадцать!
Летом казалось, что это — много, а сейчас — уже нет. Они-то с Никитой росли вдвоем, а братишка останется один. А если с дурной компанией свяжется? Или еще хуже — его кто обидит, а заступиться будет некому?
Страшно!
И летом Зора не решилась бы поделиться с Никитой таким. Побоялась бы нового срыва. Но ведь теперь всё наладилось…
Так устаешь всё это обдумывать одной! Так хочется поделиться… И страшно — не вышло бы хуже! Если Никита опять взбрыкнет…
Иногда кажется — идешь по тонкому мосту над пропастью. Шаг влево, шаг вправо… И кругом — хрупкие предметы, которые так легко столкнуть. И они не стоят, а движутся. И надо следить, чтобы не сбили друг друга. Нечаянно.
— Как он будет один? — Может, все-таки замять тему? — Кто за ним присмотрит?
— Может, мама? — пошутил Никита.
Нет, всё в порядке.
— Надеюсь! — вздохнула Зора.
Но всерьез верить в столь голубую мечту можно лишь для самоуспокоения.
— Ну, нас же всех здесь уже не будет, — рассудительно заметил Никита. Недолгая самостоятельная жизнь явно изменила его. Сделала увереннее. Заставила поверить, что он и без семьи и дома не пропадет. — А с одним Женькой ее, глядишь, и замуж возьмут.
— Вот бы хорошо! — обрадовалась Зорка.
В глубине души вину перед матерью она чувствовала. Если б не второй (уже без мужа!) ребенок — та могла бы устроить свою жизнь давным-давно. Но она ведь не сделала аборт и не отказалась от дочери еще в роддоме. Мама совершила практически подвиг, но стоил он ей сломанной жизни.
— За какого-нибудь хорошего человека, — продолжила девушка. — Он усыновит Женю, и у него наконец-то будет отец.
Вообще-то если человек — действительно хороший, то ему и прочие дети не мешали бы. Но не будем зацикливаться на мелочах. Настолько «хороших» — просто не бывает, а живем мы в реальности.
Не будет Женьку вечно шпынять — уже хорошо.
— У него был отец, — суховато возразил Никита. И Зорка как следует обругала себя. В очередной раз.
Для кого-то неприятный ей отчим был близким человеком. Нельзя об этом забывать. Нельзя!
Тонкий, паутинчатый мост. И хрупкие предметы. Живые. Никогда не забывай об этом, Зорка.
— Был, извини. Но Женька его почти не помнит. Он смог бы полюбить и другого отца.
— А ты?
А она — сбежит подальше при первой же возможности. Вместе с Никитой. И часто звонить не собирается. Разве что — Женьке. Да — эгоистка, да — неблагодарная. Но если всё получится так, что впредь обойдутся и без нее — почему не воспользоваться ситуацией? И свободой? Наконец-то.
— А я-то при чём? Я — практически взрослая. — Вон какая вымахала. — Весной стукнет шестнадцать.
Еще целых полгода…
— Просто у тебя отца не было, а с моим… не сложилось. Как и у меня — с твоей мамой.
— А зачем нам? У нас есть мы, — улыбнулась Зора как можно беззаботнее. Все-таки такие темы с Никитой лучше пока не поднимать. Их и самой-то лучше лишний раз не обдумывать. — Я просто беспокоюсь, что Женька учебу забросит…
Его ведь под настроение тоже могут записать в «слабоумные». А поддержать будет некому. А он-то назло точно может сделать многое. Чего стоит одна его эскапада «в школу в этом году не пойду!»
А если «хороший человек» окажется не настолько хорошим? И действительно невзлюбит ребенка от предыдущего брака? Такое ведь бывает чаще, чем наоборот.
— Может, с собой возьмем? Когда устроимся? Мама отпустит, не сомневайся.
«Устроимся». То есть — найдем работу, снимем жилье… Не так-то это легко. Не сериал ведь про героиню из глухой провинции, что приезжает, в первый же день находит крутое место с суперзарплатой и дальше решает лишь одну проблему: кого из со всех сторон замечательных кавалеров выбрать?