Верни нас

Глава 35

Я медленно опустила поднятую с пола лопатку на стол и на одеревеневших ногах вышла в прихожую. Во мне смешалась злость на внезапный приход Оксаны, пополам с чувством стыда. Она ведь знает нашу предысторию. Я сама ей всё рассказала. А сейчас…

— Зачем ты пришла? — я сама не узнавала свой голос.

— Поговорить, — она отвечает тихо и спокойно, но я кожей чувствую идущее от неё осуждение.

Конечно, ведь в её глазах я выгляжу одной из тех дурочек, которых жизнь не способна научить элементарным вещам. Не трогать руками горячий чайник или раскалённую сковороду. Не возвращаться к тем, кто изменял…

— О чём ты хочешь поговорить? — на автомате спрашиваю я, обняв себя руками за плечи.

Оксана начинает говорить, а я ловлю себя на мысли, что не могу смотреть ей в глаза. Сдавшись, я отвожу взгляд вниз, не отрываясь смотря на небольшой коврик, изучая почти стёршуюся надпись: «Добро пожаловать».

В висках стучит, что она знает всё. Знает, как поступил со мной Глеб. И прекрасно знает, чем мы здесь занимались до её прихода.

Пока мы были с Глебом наедине — всё было проще. Я отгораживалась от воспоминаний. Иногда рядом с ним я просто забывала о прошлом. И вот, оказывается, как я буду себя чувствовать при любом случайном напоминании об этом.

Буду стоять и прятать глаза, съедаемая чувством стыда и бессильной злости. Вот, что я буду чувствовать каждый раз, когда буду видеть Никиту. Глеб же дружит и работает с ним. Уверена, они и праздники отмечают вместе. И если я решусь и послушаю совета Люси — именно такой будет моя дальнейшая жизнь? При каждой встрече с Никитой читать в его глазах… что? Что он всё знает. Помнит, какой обманутой дурой я была. Или буду… если он снова начнёт покрывать похождения Глеба.

Сколько ещё людей могут об этом знать? Сколько встреч я могу пережить, понятия не имея, что потом за моей спиной будут говорить, что я — та самая бывшая жена, у которой рога потолок подпирают? Сколько женщин будут мне улыбаться в глаза, мысленно сочувствуя?

Я просто не смогу так жить.

Все эти мысли проносятся в моей голове, съедая изнутри. Поэтому слова Оксаны я слышу, но не могу разобрать их смысл.

— Что? — глухо переспрашиваю я, как мне кажется, слишком шумно сглатывая ставшей вязкой слюну.

— Позволь я объясню, — вмешивается Глеб, напоминая мне о своём присутствии здесь. — Видишь ли, Оксана…

— Я не с тобой говорю! — зло срывается на него подруга и я вскидываю голову, замечая в её глазах слёзы.

Подруга… я даже в этом сейчас не уверена. Она не поверила мне, когда мы несколько часов назад стояли у больницы. Не захотела слушать.

— Я ничем не могу тебе помочь, — прошептала я, совершенно разбитая своими мыслями.

Понятия не имею, зачем она пришла и что хотела от меня, но точно я знала лишь одно — разговаривать с Оксаной я сейчас была не в состоянии. Да и вообще с кем бы то ни было.

— Закроешь за ней? — попросила я Глеба, направившись обратно на кухню, по пути поднимая с пола свой лифчик.

— Отлично! — закричала Оксана мне в спину. — Он откупился, а ты и довольна, да? Сразу к себе его притащила! Думаешь, это правильно?

Я встала, как вкопанная, медленно оборачиваясь и подбирая слова для ответа. В лёгких горело от коротких вздохов, что я себе сейчас позволяла.

— Откупился? — усмехнулся Глеб. — Меня отпустили как раз потому, что сам мой арест, если это можно так назвать, был проплачен.

— Ты избил Олега! — кошкой зашипела на него Оксана. — Есть свидетели и видео! Валера просто ускорил всё, избежав лишней волокиты и…

— Лишняя волокита? — переспросил Глеб. — То есть, подача заявления, вызов меня к следователю, моё алиби, которое никто не потрудился проверить — лишняя волокита? Хочу тебя расстроить, но это — взятка. И не с благими намерениями избежать «лишней волокиты», а чтобы закрыть невиновного.

— Это сделал ты! — от злости Оксана даже шагнула в сторону Глеба.

Вот только ни ударить его, ни даже замахнуться, не посмела. Удивительно, но даже стоя босиком в моей прихожей, в одном лишь розовом полотенце вокруг бёдер, Глеб умудрялся выглядеть уверенно-устрашающим.

— Так вот, — словно не заметив её выпад, продолжил он говорить. — Если бы меня вызвали так, как это положено, то выяснилось бы много удивительных вещей. Например, что Олега я и пальцем не тронул, хоть мы и виделись. Далее, видео. Понятия не имею, кто почесал кулаки об твоего братца, но готов ему даже лучшего местного адвоката оплатить. Меня скорее всего уже не было в городе, когда всё это произошло. На видео — не я.

— Олег бы не стал врать! — возможно, на Оксану подействовал спокойный тон Глеба, но голос её потерял былую уверенность. — Он бы не стал…

— А вот в этом уже будут разбираться специально обученные люди, — лениво ответил ей Глеб. — Стал, не стал. Кто куда платил, а кто нет. И твой муж правильно нервничает. Вот только сюда пришла ты зря. Настя тебе ничем не поможет. И на меня, как и на мои решения, никак не повлияет.

Я лишь хмыкнула.

Выходит, когда запахло жареным, Оксана решила прийти ко мне, чтобы попросить повлиять на Глеба? Как это… по-дружески.

— Стася…

— Оксан, уйди, пожалуйста, — попросила я, махнув рукой и молча продолжила свой путь на кухню.

Дойдя до окна, я безразлично положила на подоконник лифчик, который всё это время сжимала в руках.

— Стася, — громко заговорила Оксана, надеясь, что я её услышу. — Я верила Олегу. И это я попросила Валеру… ускорить всё, слышишь? Ради тебя попросила! Я же… — она замолчала, резко обрубая себя, словно и так было всё понятно.

Из прихожей пару минут не доносилось ни звука, затем, выдохнув от облегчения, я наконец-то услышала цокот каблуков и звук закрывающейся двери.

— Долбанная семейка, — шёпотом выругался Глеб, и сейчас я была в чём-то с ним согласна.

Неужели она действительно пришла лишь для того, чтобы попросить меня…

— Да чтоб вас всех, — рыкнул Глеб, когда я вздрогнула от показавшейся слишком громкой мелодии входящего звонка. — Да, Никит?

Обернувшись, я увидела, что Глеб уже внимательно слушает собеседника. Ну, теперь я была уверена, что Никита точно подъехал. Звонил он уточнить номер квартиры.

Глеб вышел в прихожую, ожидая друга. Затем открыл дверь, забирая пакет с одеждой и прося Никиту подождать его в машине.

— Я быстро, — зачем-то проинформировал меня Глеб, скрываясь в ванной, чтоб переодеться.

Кажется, начни он одеваться при мне, я бы и бровью не повела. Чувство какого-то опустошения давило на грудь. Хотелось одного — остаться одной и принять душ, стараясь смыть с себя весь сегодняшний день. Затем забрать Матвея и просто забыться, проводя с ним время. Он ведь не виноват, что его мама запуталась. Я не должна расклеиваться. Просто не имею на это права.

— Насть, — Глеб вышел из ванной, застёгивая ремень на джинсах и поправляя низ чёрной футболки. — Мне нужно ехать.

— Хорошо, — я первой подошла к двери и остановилась, наблюдая за тем, как Глеб ищет свои ботинки.

— Я позвоню тебе сегодня, как только восстановлю симку, — я следила за его движениями, нервно сцепив пальцы в замок за спиной, чтобы скрыть охватившую меня дрожь. — Как ты смотришь на то, чтобы завтра провести день вместе? Сходим с Матвеем в какое-нибудь кафе? Или просто погуляем? — он замолчал, внимательно вглядываясь в моё лицо. — Что-то не так?

В отличие от него, я никогда не умела скрывать эмоции. Всегда старалась, но… с Глебом это никогда не работало. Он всегда меня чувствовал. Иногда даже лучше, чем я сама.

— Мы не сможем быть вместе, — произнесла я, заставив Глеба замереть. — Я просто не смогу, — он медленно убрал руки в карманы, затем достал обратно, словно не знал, куда их деть. — Я не против твоего общения с Матвеем. Если всё хорошо пойдёт, то и не против того, чтобы он узнал правду и называл тебя папой, если захочет, конечно. Когда он будет старше, я даже готова отпускать его к тебе на каникулы, если вы оба не будете против.

— Настя…

— Дай мне договорить, — я мотнула головой и сделала шаг назад, не давая потянувшейся в мою сторону руке Глеба прикоснуться к себе. — Я не буду отнимать у тебя сына. Я не буду отказываться от помощи, если ты будешь её предлагать. Не буду против усыновления, или как там правильно? Признания отцовства? Но на этом… Я очень прошу тебя, Глеб. Пожалуйста, давай на этом всё и закончим. Точнее, — я глухо рассмеялась, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. — Закончили мы уже давно. Я не хочу начинать всё сначала. Просто не смогу.

Глеб молчал, стараясь что-то прочитать по моему лицу, но не находил ответа. Я видела, как подрагивают его пальцы, как несколько раз дёрнулся кадык… Наверное, впервые в жизни я видела его таким растерянным. Даже в тот момент, когда я застала его с другой женщиной, он был идеалом холодного равнодушия.

— Почему? — наконец-то хрипло произнёс он. — Если ты всё ещё не веришь, что я пальцем не тронул этого…

— Я тебе верю, — слёзы всё же начали скатываться по моим щекам. — Это не имеет значения, Глеб.

— Тогда что имеет? — он приблизился ко мне, осторожно стерев пальцами слезинки с моего лица. — Что изменилось с приходом Оксаны? Я же не слепой, Насть. Я же видел…

— Тогда ты должен понять, — прошептала я, убрав его руку от своего лица и немного сжав пальцы, перед тем как отпустить. — Я не смогу. Не мучай меня, пожалуйста. Матвей — это всё, что я готова… всё, что нас будет связывать, — голос начал меня подводить, скатываясь в хриплые всхлипывания.

— Я не понимаю, — Глеб посмотрел на свою руку, которую я только что отпустила, медленно отступая назад и отворачиваясь к двери. — Я люблю тебя. Всегда любил и, за последние семь лет я понял — ты единственная, кого я никогда не смогу выкинуть из своих мыслей, — он замолчал, открывая дверь и добавляя почти шёпотом, выходя из квартиры: — Но, кажется, сейчас этого недостаточно.

Глеб ушёл, едва слышно захлопнув за собой дверь, пока я стояла и словно в тумане смотрела на неё, глотая солёные слёзы.

Он всё правильно сказал. Этого недостаточно.