Его по праву

Глава 3

Медленно переступив порог душа и включив теплую воду, Алиса вновь погрузилась в свои мысли. К горлу, в который раз за день, подступил неприятный ком — осознание того, что её жизнь уже не будет прежней никогда. Она не сможет больше видеться со своими друзьями, не сможет поступить в педагогический институт, который она планировала уже как два года.

Сейчас всё это разрушено.

Разрушено из-за этого мужчины.

Разрушено из-за ее родителей.

Незаметно для себя Алиса пустила несколько жгучих слезинок, смотря буквально в никуда. Струи теплой воды омывали её хрупкое тело, скатываясь по ней так же, как слезы по бледным щекам. Девушка чувствовала, будто все время нахождения здесь, находилась в некой прострации, выбраться из которой было очень тяжело, практически невозможно, но ведь она даже не пыталась.

Перед покрасневшими голубыми глазами проносились жуткие воспоминания прошлой ночи. Маленькие ладони шатенки быстро сжались в кулаки, когда в ее голове всплыл образ хладнокровного мужчины, довольно ухмыляющегося после того, как забрал её к себе навсегда.

На внутренних частях ее ладоней уже начала проблескивать алая кровь — ногти буквально прокололи тонкую кожу, оставляя болящие следы-полумесяцы. Никогда еще в её сердце не было такой огромной дыры, затмевавшей весь ее разум. И, кажется, она останется в ней на всю жизнь.

Из-за надоедливых мыслей, бушевавших в голове Алисы, из душа девушка выбралась лишь через сорок минут, поздновато вспомнив о том, что нужно все таки сполоснуться.

В своей спальне Алиса очутилась с заплаканным видом и большими покрасневшими глазками, которые она так старалась скрыть от постороннего взора. За то время, что он отсутствовала, ничего не изменилось: обстановка в комнате осталась прежней. И девушка не нашла ничего лучше, чем просто сесть на мягкую кровать, свесив стройные ноги. * * *

Андрей срывается на бег, пытаясь поспеть за разъяренным мужчиной, что почти выламывает ворота в семейный особняк ногой в когда-то начищенной до блеска туфлей, сейчас покрытой грязью и слякотью. Яркий янтарный свет из окон нескромного здания освещал темную, еле освещённую, улицу, и единственным звуком в безмятежной тишине стал стук опрокинутого шезлонга, который мужчина напоследок пнул, прорычав очередное проклятие себе под нос.

Казалось, задержись он на улице чуть дольше, мужчина бы перевернул вверх ногами весь газон у особняка. Но его зависимость от живительного бокала виски после тяжелой сделки часто брала верх над зверским желанием устроить хаос, разгромить все, что было по рукой, поэтому мужчина запустил трясущиеся от гнева пальцы себе в черные волосы, убирая мокрые от пота пряди со лба и нетерпеливо врываясь в дом. Следовавший за мужчиной по пятам ассистент выдавал свое напряжение лишь непривычно сгорбленными широкими плечами.

Максим никогда не славился самоконтролем, не умел сдерживать свои эмоции, особенно когда дело доходило до его работы. Поставка холодного и огнестрельного оружия обычно не проходила проблематично, однако попадались особо капризные клиенты. Алексеев не любил лишние вопросы и принимал недоверие со стороны покупателей за неуважение к себе. Именно в таких случаях присутствие Андрея рядом с ним было необходимым: его способность разгладить конфликт правильно подобранными словами, ровным, успокаивающим тоном и приветливым теплым взглядом не могла сравниться ни с чем.

Но она не была способна усмирить пыл мужчины.

Максим быстро поднялся по лестнице на второй этаж, на ходу расстегивая пуговицы чёрного дорогого пиджака и небрежно откидывая его на перила, с которых тот не спал лишь чудом.

— Где она?! — его голос звучит ниже, громче, ярость кипит в его крови, распространяясь по всему телу быстрым течением жидкого пламени в венах.

Его злость сжигает все на своем пути, словно лесной пожар — слепо и беспощадно. И она вот-вот готова вылиться на невинную девушку, местонахождение которой требовал мужчина. Преодолев все ступени, он диким взглядом зелёных глаз, застланным алой пеленой гнева, выискивал прислугу, которой в доме было не мало.

Виолетта, горничная, оказавшаяся на пути Максима в тот момент лишь по «счастливой» случайности, слегка подпрыгнула от грозного тона хозяина, и задрожала от испуга.

— Алиса в своей комнате, — немного дрожащим голосом ответила темноволосая, слегка поклонившись и уступив дорогу разъяренному мужчине. Ох, видимо, девушке, что прибыла в дом лишь этой ночью, не поздоровится.

Дальше мужчина не слушает, проходя мимо горничной к заветной комнате. Он быстро кивает Александру, стоявшему у входа в ее комнату, и после его ухода без стука резко открывает резную белую дверь, вцепившись в дорогую золотую ручку до побеления костяшек.

Злость все еще жгла его горло, вызывала покалывание в длинных пальцах, сдавливая сильную шею колючей удавкой, пока мужчина нетерпеливо преодолевал порог ее комнаты.

Алиса сидела на кровати смирно, замороженная страхом; тонкие крохотные пальчики нервно теребят край белого покрывала, а наивный взгляд не перестает скользить по большой мужской фигуре. Этот неприкрытый ужас вызывал у мужчины желание сотворить грязные, дикие вещи с ней — заставить её кричать от боли, молить взглядом, молить трогательными пухлыми губами. Подчиняться. Под недоуменный взгляд шатенки, Максим наконец закрыл дверь на ключ, окончательно перекрывая единственный безопасный путь к выходу.

Он пролетел мимо напуганной пленницы, оставляя за собой шлейф ароматов табака и дорогого одеколона, в другой конец комнаты. Взгляд зелёных глаз отдался на коже Алисы душещипательным холодком, не сравнимым ни с чем. Он выражал похоть и власть, явно присутствовавшие внутри мужчины, что сейчас выглядел так, будто готов наброситься на девушку.

Внутри все замерло: она не могла пошевелиться или сказать хоть слово, её охватил леденящий душу, ужас. В голове было слишком много мыслей о том, что может произойти сейчас, но ни одна из них не была положительной.

Тишина.

Секундная стрелка настенных часов громко отстукивала ритм сердцебиения. Гнев пульсировал в висках Мужчины, на его лбу выделялись голубые вены от напряжения, и создавалось ощущение, будто в комнате становилось жарче и жарче с каждым мгновением, с каждой секундой. Алиса же сидела, опустив голову, ее каштановые волосы упали ей на лицо, и поэтому Максим не мог видеть ее эмоций, но он четко ощущал ее страх, её плечи подрагивали, но изо рта не выходило ни единого звука.

Такая хрупкая.

Беззащитная.

Разбитая.

Ему льстила покорность, с которой она сложила ручки своих на коленях, ожидая своей участи; она же вынуждала его внутреннего зверя завыть в неудовлетворении. Хотелось подчинить себе крохотное тело, сжимать округлые бедра до синяков, кусать непорочные губы до крови.

Владеть её душой и телом.

— Встань, — он озвучивает приказ тихим, но твердым голосом, мастерски скрывая слепую ярость очевидной угрозой.

Громкий глас разъяренного мужчины, который находился в другом конце комнаты, заставил и без того запуганную девушку резко вскочить с кровати. От неё исходило лишь тихое прирывистое дыхание, но больше она не издавала ни звука, а глаза её были зажмурены от паники, окутавшей все маленькое тело. Ноги то и дело подкашивались, колени так и дрожали. А от строгого изучающего взгляда изумрудных глаз кожа шатенки покрывалась мурашками.

Мужчина медленной вальяжной походкой приблизился к ее кровати и сел на её конец — то самое место со смятым белым покрывалом, на котором секунды назад дрожала от ужаса Алиса.