Трио для миллиардера

За своими размышлениями я не заметила, как добралась до музыкальной школы. Правда, на парковке мест не было, поэтому я припарковалась у супермаркета. Оттуда до музыкалки рукой подать. Но пока парковалась, обнаружила, что на парковку супермаркета заехал уже знакомый мне чёрный мерседес. Он что, преследует меня? Я напряглась.

Автомобиль последней модели, к тому же очень дорогой. Впечатление, будто его владелец собрался устроить со мной разборки. Интересно, в честь чего? Я его не подрезала, ничем не мешала. И, вообще, мы с ним двигались по встречным полосам. Только попробуй объясни это кому-то из новых русских. У них на всё один ответ: “Я — умный, ты — дурак”.

В общем, я решила идти туда, куда и собиралась, сделав вид, будто до чёрного мерседеса мне нет никакого дела. Собственно, так оно и есть. Не исключено, что это просто случайное совпадение, и майбах развернулся, чтобы заехать в супермаркет, а я сама нафантазировала бог знает что. Но главное — мне надо забрать вовремя детей. Музыкалка — это вам не детсад.

Выхожу из своего старенького минивэна с самым решительным и независимым видом, а из мерседеса вылезает Эльдар Сафаров собственной персоной!

— М-да, мир тесен, — подумала я. — Дара вчера выписали из больницы, и я была уверена, что больше мы никогда не увидимся. Теперь непонятно, как себя с ним вести?

Ведь в моей памяти, как заноза, сидит воспоминание о той потрясающей ночи, когда Дар любил меня со всем, свойственной ему неистовой страстью, любил так, что из его палаты я вышла на подгибающихся ногах, а дома не могла заснуть, переживая заново те ощущения, от которых меня ещё долго бросало в дрожь. И даже сейчас, увидев его, я почувствовала, как у меня сразу перехватило дыхание, а мои, обычно бледные щёки, невольно заалели.

Но штука в том, что для Сафарова я просто медсестра, которую он знает под именем фрау Вебер, и которую (понятия не имею, почему!) Дар на дух не выносил, пока лежал в нашем отделении. Причём с другими медсёстрами, врачами Сафаров общался нормально, а вот я для него была, как красная тряпка для быка.

С двумя моими коллегами Дар после операции даже стал заигрывать (хотя, положа руку на сердце, это они начали заигрывать с ним), но стоило мне войти в его палату (разумеется, строго по делу!), как у него аж скулы сводило от злости. Буркнув что-нибудь в ответ на мои вопросы, Эльдар всегда отворачивался к стенке.

А мне… мне было очень больно. Нет, с мыслью, что между нами всё кончено, я смирилась давно. Но только при виде бездонных чёрных глаз, до слёз родной морщины между бровей и чётко-очерченных губ мне так хочется броситься Дару на грудь! Понимаю, это временное явление. Как только Сафаров исчезнет с моего горизонта, я опять перестану о нём думать.

В принципе, мне это уже удаётся. Поэтому, когда доктор Вольф выписывал Сафарова, в нашем отделении, пожалуй, я одна этому радовалась. Наконец-то, мои душевные терзания закончились! Теперь я снова буду жить той спокойной жизнью, как это было до появления Сафарова. Конечно, не скажу, что катаюсь, как сыр в масле. Но зато я особо не переживаю ни за себя, ни за будущее своих детей. Просто Дар выбил меня немного из колеи.

А вот фрау Майер и фрау Шнайдер были искренне расстроены. Я видела это по их лицам. Каждая подарила Эльдару открытку (как пить дать, в ней был записан номер их телефона). Каждая заявила, что Сафаров — идеальный пациент, и что они будут очень рады видеть его вновь в нашей больнице. Это так по-немецки!

Какие же они смешные, мои коллеги! “Идеальный пациент” — да до такого комплимента не додумалась бы ни одна русская женщина! У нас всё конкретно: женишься, либо — нет, но варианта, как правило, нет: если русская женщина захотела на себе кого-то женить, то этот м-мм счастливчик женится, как миленький! А фрау Майер и фрау Шнайдер только зря время потратили, обхаживая Сафарова.

Правда, фрау Шнайдер — не то чтобы красавица, но симпатичная женщина, на прощание долго бросала на Дара томные взгляды. В этот момент мне так хотелось настучать ей по её глупой голове! Не то чтобы с моей стороны это была ревность, но очень неприятно, когда на твоего бывшего на твоих глазах бросают такие многообещающие взгляды.

Зато фрау Майер меня от души позабавила. Она так долго трясла руку Сафарову, да ещё, как на грех ту, на которую делали операцию (Эльдар — молодец, мужественно терпел!), что я испугалась, как бы мой бывший снова не попал на больничную койку. Нет, нет, только не это, с меня разных переживаний довольно! Хочу жить своей тихой размеренной жизнью. В принципе, именно так и живёт подавляющая часть населения Германии. Да, скучновато, но со временем к этому привыкаешь, и на многие вещи просто не обращаешь внимания.

А тут всего лишь один поворот на другую улицу произвёл в моём организме такой выброс адреналина в кровь, что я была вынуждена прислониться к капоту своего минивэна.

Здравствуйте, дети, я ваш папа!

Раньше (конечно, это было со мной очень редко) я порой представляла, что гуляя с детьми на улице, встречу Сафарова. И потом прокручивала в голове разные варианты ситуации.

То, глядя Эльдару прямо в глаза, я рассказывала сказку, будто после расставания с ним я вышла замуж за своего старого знакомого немца, и переехала в Германию. То, собрав деток в охапку, бежала с ними куда глаза глядят. То сочиняла, что я работаю няней в семье одних состоятельных немцев, и типа рядом со мной их дети. В общем, придумывала самые разные варианты разрешения ситуации на случай нашей нечаянной встречи.

И вот мы встретились. Как я и представляла, на улице, но, к счастью, я была без малышей. Правда, за последнее время это наша далеко не первая встреча с Сафаровым, но почему-то у меня всё равно сбивается дыхание, а руки начинают мелко подрагивать.

— Здравствуйте, фрау Вебер! — окинув меня сумрачным взглядом, приветствует Дар, после чего добавляет: Я пытался, когда мы ехали друг другу навстречу, вас остановить, но вы мои сигналы проигнорировали. А мне не хотелось бы по отношению к вам выглядеть невежой, и я решил вас нагнать.

Чуть не задохнувшись от возмущения (то, что Сафаров, пока он лежал в больнице, меня постоянно игнорил, — это, выходит, нормально? Зато я, когда двигалась по встречной полосе и не отреагировала на мигание аварийкой со стороны незнакомого водителя, это, видишь ли, уже показатель моей невоспитанности. Ну, ничего себе, расклад!), я сухо сказала:

— Я, знаете ли, не имею привычки отвечать на сигналы незнакомых мне автомобилистов.

К сожалению, мой холодный тон Сафарова нисколько не смутил.

— Похвальное качество для женщины, — произнёс он серьёзным голосом. — Надеюсь, фрау Вебер, ваш муж по достоинству вас ценит?

— Я не замужем, — избегая смотреть на Эльдара, я быстро ответила и оглянулась вокруг в надежде увидеть кого-то из своих знакомых, чтоб можно было вежливо прервать разговор, от которого, хоть Сафаров пока и не давал повода так думать, я ждала какого-то подвоха.

— Приятно слышать.

Я покраснела. На что он намекает? Ну и нахал, однако! А ведь я была о Сафарове совсем другого мнения. Получается, ошибалась. Как назло, в районе супермаркета никого из своих коллег или знакомых я не заметила. Тем временем Дар продолжил:

— Я так понимаю, у вас сегодня выходной? Может, мы вместе пообедаем в каком-нибудь ресторанчике? Кстати, — он прищурился, глядя вдаль, — тут через дорогу какое-то заведение. Судя по вывеске, что-то приличное. Как вам, фрау Вебер, моё предложение?

Не зная, как мне выйти из этого положения, я опустила глаза. Конечно, можно отказаться без всяких объяснений. Но с моей стороны это будет выглядеть невежливо. Если сослаться на какие-то срочные дела, как бы Дару не взбрело в голову предложить мне свою помощь. В нём есть эта восточная самонадеянность (я — мужчина, а значит, всё могу, и мои слова не подлежат обсуждению), от чего за годы жизни в Германии я отвыкла. В Европе мужчины даже руку женщине боятся подать, опасаясь обвинений в сексуальном домогательстве.

Но тут мне на помощь пришло провидение. У меня зазвонил телефон. Увидев, что звонит учитель музыки, я поспешила ответить. На улице было шумно, поэтому я прикрыла трубку рукой и отвернулась в сторону. Заодно посмотрела на часы. Всё верно: занятие закончилось ещё пять минут назад, а мамочка до сих пор не явилась за своими детками. Непорядок!

— Спасибо вам, господин Мюллер, — громко сказала я в трубку, пытаясь перекричать шум машин, — но я уже скоро буду у вас. Да, я рядом, на парковке у супермаркета. Приходить не надо. Нет-нет, до встречи!

Наш учитель музыки едва не довёл меня до инфаркта своим искренним порывом привести детей на парковку. Не знаю, может, он торопился на свидание (господину Мюллеру по виду лет тридцать), а, может, ему просто захотелось что-нибудь сделать для многодетной мамы? Ведь немцы, хоть все их и представляют людьми, помешанными на экономии (а экономить можно не только деньги, но даже свои эмоции), на самом деле очень разные люди.

Поэтому не исключаю, что учитель музыки просто захотел сделать доброе дело. Но я не могла допустить, чтоб Сафаров и мои дети встретились. Ладно, после аварии я довезла его в своей машине до Франкфурта. Но тогда была сложная ситуация. Эльдар не соображал, а малыши увидели в нём просто дядю, который нуждался в помощи. А что будет, если вдруг они встретятся уже в обычных условиях? Ведь с моей стороны глупо надеяться, что Дар не заметит, что тройняшки внешне очень похожи на него. Он-то, конечно, может им сказать: “Здравствуйте, дети, я ваш папа!”. Вот только мне это совсем ни к чему.

С большим трудом мне удалось убедить учителя музыки не приводить детей, а подождать меня внутри здания школы. Но, когда я закончила переговоры и повернулась к Сафарову, на его лице я прочитала явную ревность. Меня это так поразило, что я встала, как соляной столп, вместо того, чтобы плюнуть на всё и бежать в музыкалку за своими малышами.

— Похоже, вы опаздываете на свидание, фрау Вебер? — едко поинтересовался Дар с таким видом, как будто он имел право задавать мне подобные вопросы.

— Нет, вы ошибаетесь, господин Сафаров! — я почувствовала, как моё лицо покраснело от негодования, но сумела быстро справиться с собой. — В отличие от мужчин, которых нельзя оставить одних, чтоб они тут же не начали смотреть по сторонам в поисках приключений, — я тонко улыбнулась, — женщины более разборчивы и, если они встречаются с кем-то, это вовсе не значит, что речь идёт о личных отношениях.

Дар мой намёк отлично понял. Его глаза сузились, ноздри породистого носа затрепетали, а на скулах заходили желваки. Бросив мне: “Приятного вам вечера!”, он развернулся и сел в свою машину. А я бросилась бежать, потому что мне было очень неудобно перед учителем музыки. В Германии люди ценят своё время.

К тому же господин Мюллер с моими детьми работает недавно. В школе поговаривают, будто он развёлся с женой и переехал к нам из Берлина. Конечно, мне не хотелось бы в его глазах выглядеть легкомысленной. Да и, вообще, заставлять ждать постороннего человека — это нехорошо.