Единственный конец злодейки — смерть. Том 4

— Чтобы выпить яд, нужна веская причина.

Возможно, он вспомнил эти же слова, ведь в его ярко-синих глазах, оказавшихся прямо передо мной, отчетливо читалось отчаяние. Его руки, так крепко сжимавшие мои плечи, сильно задрожали, а затем обмякли.

— А-а-а…

Побледнев как мел, Винтер потер лоб и пошатнулся. Как ни странно, я не испытала никаких чувств, увидев такую перемену в нем.

— Так как мне быть? Если вы выпьете изготовленный мною яд, как мне…

— Маркиз, вы ничего не можете сделать.

— Леди!

— Если вы хотите помочь, просто держите рот на замке и молитесь, чтобы я поправилась, — помолчав, выпалила я. От моих слов Винтер ошеломленно моргнул.

— Яд! У вас же остался полученный от меня яд? — бессвязно бормотал он и, словно вспомнив что-то, вдруг закричал: — Вы же можете снова его выпить, как же быть?!

— Такого не будет.

— Как я могу быть уверен?

— Такое можно сделать лишь однажды, — ответила я, нахмурившись. Это было правдой. Ради побега я совершила вынужденный шаг, а после неудачи стала бы его повторять?

Я не хотела бессмысленно умирать, как один из персонажей массовки Ивонны. Прочитав на моем лице твердую решимость, Винтер сказал чуть более спокойно:

— Что тогда вы будете делать с тем ядом?

— Я сама приму меры.

— Верните его мне. Чтобы я точно…

— Маркиз.

Я хотела закончить этот бессмысленный разговор, поэтому перебила Винтера, сменив тему:

— Вам до сих пор кажется, что Ивонна добрая и отзывчивая?

— Э-э…

Он не смог ответить сразу, все еще был в замешательстве. Возможно, он думал, правду я говорю или ложь. Должна признать, Ивонна, заставившая этого параноика слепо верить в то, что она невинный и добродетельный человек, впечатляет.

Может, ему тоже промыли мозги? Что бы там ни было, мне было все равно, ведь я выберусь из этого дома и из этой истории.

Я объявила Винтеру, который по-прежнему пребывал в задумчивости, что время вышло.

— Можете не отвечать, маркиз.

— Леди, дайте мне время для повторного расследования…

— У меня к вам другая просьба, — сказала я, оборвав его на полуслове, едва он торопливо придумал отговорку. Пожевав нижнюю губу, Винтер тихо ответил:

— Какая?

— Эта покойная служанка, Бекки.

— А?

— Заберите ее труп и скромно похороните, маркиз.

Винтер вытаращил глаза, словно услышал нечто совершенно неожиданное.

— Почему вы…

— Просто так, мне ее жаль, — хмуро пробормотала я, глядя на распустившиеся неведомые мне фиолетовые цветы.

Ею воспользовались, и она бессмысленно погибла, как персонаж массовки. И тогда я внезапно поняла сомнение Винтера: зачем бы я стала переживать о служанке, которая обвинила меня в злодействе?

Во мне внезапно взыграла ревность. Я нахмурилась и въедливо спросила:

— А добрая и отзывчивая Ивонна не просила вас об этом, маркиз?

— Она…

От моих слов Винтер ненадолго погрузился в размышления. Ивонна, выросшая в бедности, но все равно помогавшая нуждающимся, должна была первой позаботиться о теле покойной служанки. Но…

— Она не говорила ничего о погибшей.

В его лице читалась полное замешательство. Маркиз размышлял:

— Хоть Ивонна и Бекки были знакомы недолго, но проводили время вместе. Ей наверняка должно быть грустно. Почему же?..

— Не знаю. — Я натянуто улыбнулась и, словно напевая слова песни, проговорила: — И почему она так ведет себя по отношению к той, которая прислуживала ей, пусть и недолго?

Это была его миссия, поэтому он должен думать об этом сам.

Винтер застыл с окаменевшим лицом. Оставив его рассеянно стоять, я без раздумий развернулась.

Проснувшись поздно и позавтракав почти в обеденное время, я отпустила Эмили и вышла из комнаты.

Встречавшиеся слуги при виде меня тут же кланялись. Игнорируя устремленные мне в затылок взгляды, я выскользнула из дома через заднюю дверь.

Я прогуливалась в окрестностях сада. В последнее время никто в герцогском доме меня не тревожил. Хоть мне и сказали, что за мной будут следить, но никто не мешал мне выйти из комнаты.

Винтер, то ли поняв мои слова, то ли засомневавшись в Ивонне, после последнего разговора больше не появлялся в герцогском доме.

Я наконец-то перестала видеть опостылевшие лица тех, с кем вынуждена была встречаться по ходу сложного режима игры, и обрела душевный покой.

«Видимо, он боится, что я снова выпью яд», — съязвила я про себя и со злорадным выражением огляделась. Когда я выходила из комнаты, то и дело ощущала затаенные взгляды.

И наблюдение Эмили тоже. Видимо, всем в доме было приказано следить за мной, чтобы я не наделала глупостей.

Я раздражалась каждый раз, когда ощущала взгляды, но старалась думать позитивно. Это лучше, чем если бы они приставили ко мне охрану под видом сопровождающих.

В отличие от непробиваемых рыцарей, слуги меня сильно боялись. Под пристальным взглядом они убегали так, что только пятки сверкали.

— Ой!

Я распугала таким образом нескольких неумелых наблюдателей, и на заднем дворе моментально стало тихо. Оглядев обезлюдевшие окрестности, я медленно зашагала.

Путь мой лежал к мусоросжигательной печи за особняком, в самом отдаленном месте на территории имения. Встав перед печью, я пошарила в карманах юбки. Вскоре у меня в руках оказались маленькая бутылочка и потертый осколок.

Яд и фрагмент артефакта.

Я посмотрела на них, протянула свободную руку и открыла дверцу печки. Показался грязный котел, внутри измазанный золой.

Бросив все внутрь, я снова закрыла дверцу и повернула рычаг рядом с ней. Огромный котел, приводимый в действие магией, кипятился на сильном огне и без дров. За маленьким окошком дверцы заплясали красные языки пламени.

Я, съежившись, присела, дожидаясь, пока все содержимое не сгорит без следа.

— Ха… — Вид у меня был крайне жалкий, так что даже вырвался невольный смешок.

«Черт. Так или иначе, я решила выбраться из этого дома, какое мне дело до квеста…»

Система

Непредвиденный квест!

Сохраните осколок древнего магического зеркала в безопасном месте!

С тех пор как я вновь открыла глаза, системное окно пока безмолвствовало. Однако вместо того, чтобы прятать осколок в безопасном месте, я решила сжечь его вместе с ядом.

Где в этом мире найти безопасное место? Чем прятать, лучше разрушить его, чтобы никто никогда не смог отыскать.

Даже смешно, что я тысячи раз клялась, что впредь буду полностью игнорировать безумную игру. Но был ли у меня выбор? Что, если это не сработает?

В памяти еще были живы воспоминания, как Лейла в белой мантии высосала жизнь из какого-то мужчины при помощи собранной воедино реликвии. Меня до сих пор бросало в дрожь от этого воспоминания, и хотелось исключить возможные последствия, перед тем как уйти из дома.

Трык-трык — живо трещал огонь. Пламя поглотило все и потихоньку затухало. Через некоторое время автоматически заструилась вода, остужающая горячую печь изнутри. Я терпеливо подождала, пока завершится весь процесс, и наконец открыла дверцу топки.

Уничтожение улик было очень важным делом, поэтому я просто проверяла. Конечно, мощное магическое пламя сожгло всё без остатка, но…

— Что за?..

Я заглянула в котел, и от растерянности у меня отвисла челюсть. К счастью, от яда Винтера не осталось и следа. Однако…

— Черт, почему?..

Осколок зеркала так и лежал. Он был цел и даже не закоптился.

Я остолбенело посмотрела на него и медленно протянула руку. Мне изо всех сил хотелось верить, что осколок сгорел и лишь выглядит нетронутым.

«Пожалуйста, пусть он рассыплется в пыль от прикосновения…»

Моя рука заметно дрожала от волнения, когда я подняла осколок, и вдруг… Топ-топ, топ-топ-топ — одновременно со звуком шагов до слуха донесся знакомый голос:

— Госпожа.

Чуть не вздрогнув, я резко сглотнула и толком не заметила, что угол осколка врезался в мягкую ладонь. Я торопливо спрятала руку за спиной и повернулась.

Передо мной, опираясь на стену здания, стоял задыхавшийся человек. К промокшему от пота миловидному лицу прилипли русые волосы.

Это был Иклис.

— Вот вы где…

Он странно уставился на меня и медленно выпрямился, восстановив дыхание. Кап-кап — внезапно услышала я, перевела взгляд и нахмурилась: с руки Иклиса стекали капли крови, оставляя на земле красный след. И его руки, исполосованные так, что виднелась алая плоть, и грязные ступни, и ноги были все изранены. Целым осталось лишь лицо.

— Черт возьми…

От испуга мое сердце беспорядочно забилось. Его внезапное появление и ужасный вид были для меня полной неожиданностью. А не сбежал ли он?

Я медленно прикрыла отвисшую челюсть. Бешено бившееся сердце постепенно успокаивалось и в конце концов застучало равнодушно. Я не понимала, как раб узнал, где я, и меня больше не касалось, ранен он или нет.

Мое лицо стало непроницаемым, и я быстро зашагала прочь. Мне нужно было поскорее вернуться и подумать, как быть с несгоревшим осколком.

Однако не успела я отойти от котла, как мне преградили путь. Я резко остановилась и холодно посмотрела на огромную фигуру, скрывшую дорогу.

— Отойди.

— Госпожа.

Иклис пристально смотрел на меня. В бегающих глазах что-то читалось. Что-то вроде тоски, печали, жалости, беспокойства — все это теперь меня не трогало.

— Я сказала, что ты для меня умер. Ты не расслышал моих слов?

На мой холодный вопрос Иклис пожевал губами и тихо ответил:

— Слышал. Слышал, но… Почему у вас такой уставший вид?

— Ха.

Слышал, но ведет себя так, будто до него не дошло.

Иклис мрачно посмотрел на меня, когда я усмехнулась. Казалось, он никогда не уступит мне дорогу. Я тихо вздохнула и отступила на шаг назад.

— А у тебя-то что с видом? Ты решил сбежать из тюрьмы?

Нахмурившись, я посмотрела на его печальное лицо, и Иклис порозовел от смущения.

— Я вышел из тюрьмы сразу после нашей последней встречи. Но меня держали взаперти в комнате до церемонии вашего совершеннолетия… Я слышал, что вы потеряли сознание, госпожа, и несколько раз собирался пробраться в дом. Из-за этого я снова попал в тюрьму…

Значит, в итоге он сбежал из тюрьмы. При виде моего неподвижного лица Иклис соединил раненые руки, поскреб их ногтями и добавил:

— Сегодня я услышал, что вы очнулись…

— Выломал тюремную дверь и вышел?

В его молчании звучало подтверждение. Это было возмутительно.

— Лучше вернуться, как положено, пока тебя не обнаружили, — холодно произнесла я и снова двинулась. Мне нечего было добавить, и я не могла знать, что хочет сказать немногословный мерзавец.

— Я…

Прежде чем я прошла мимо, он снова преградил мне путь.

— Теперь я хорошо владею мечом, госпожа.

С чего вдруг он говорит это мне в нынешних обстоятельствах? Я сделала глубокий вдох, с трудом сдерживая нараставшее раздражение, и ответила:

— И что? Поздравляю.

— А еще меня повысили до простолюдина. Я больше не раб.

— Хорошо.

— Поэтому… теперь, как ваш рыцарь, я смогу сделать для вас все, госпожа.

— Что? — бестолково переспросила я, не понимая.

Иклис немного застенчиво потупил глаза и пробормотал: