Раскаленный добела

Глава 14

Простыни были такими теплыми и мягкими, будто я была завернута в нагретое облако.

Я была жива. Я улыбнулась.

Роган!

Я села в постели. Я была в большой комнате с единственной больничной кроватью.

— Эй? Есть кто-нибудь?

Дверь распахнулась и в комнату вошла доктор Ариас. Около сорока и выше шести футов — Даниэла Ариас была массивной: широкие плечи, мощные ноги и мускулистые руки. Ее крупные и привлекательные черты лица были скорее благородными, чем миловидными, но сейчас на ее лице застыла маска холодного профессионализма. Я уже встречалась с ней раньше. Она была частным врачом Рогана.

— Роган жив?

— Живее тебя.

Меня охватило облегчение. Я плюхнулась обратно на подушку. Он выжил. Мы оба выжили.

— Что случилось?

Она подтянула стул.

— Ты вытащила его. Каким-то образом ты смогла протащить его тридцать ярдов по полу и поднять на два лестничных пролета. Его спина и задница — один сплошной синяк из-за того, что ты волокла его по бетону, так что его мечты о работе обнаженной моделью ненадолго разбились.

Я бы рассмеялась, но ее лицо убедило меня, что это не лучшая идея.

— Дверь резервуара обладает отличной водонепроницаемостью, что вас и спасло. Воздух снаружи был нормальной температуры. Ты поднялась на второй уровень, где поймала сигнал и позвонила в 911, сказав им, что вас нужно забрать, потому что за вами идут Казадорес. Они решили, что ты бредишь, но мы отслеживали звонки в 911.

— Как?

— Твой кузен и Баг, насколько я понимаю. После того, как вы с Роганом исчезли, а его поисковый маячок пропал, они переключились туда. Команда Риверы отправилась в центр для зачистки, а моя команда сидела, ожидая любого знака от вас. Как только мы засекли твой звонок, то тут же выехали к вам. Нам уже приходилось иметь дело с Роганом в отключке, поэтому мы знали, чего ожидать. У тебя был пистолет, так что сначала мы оглушили тебя тазером, а потом уже сделали все то, что обычно делаем, когда спасаем чью-то жизнь. И вот мы здесь, спустя почти двадцать часов. У тебя два сломанных ребра. Хоулинг хорошо поработал над твоим лицом, поэтому модельный бизнес тебе тоже пока не светит. Я уведомила твою семью, что ты в безопасности, но пока занята. Думаю, тебе не помешает время прийти в себя. С твоим кузеном все в порядке, Мелоза его вывела. Призванный монстр исчез сразу после вашей телепортации, так что с Хьюстоном все тоже хорошо.

— Кузина Рогана? Она вывела детей на дорогу, чтобы перегородить нам путь. Поэтому мы и разбились.

Даниэла покачала головой.

— Она исчезла.

Само собой.

Она протянула мне зеркало. Синяки покрывали правую половину моего лица. На правом плече вздулась шишка. Я походила на боксера в конце финального раунда поединка за чемпионский титул.

— Ничего не болит, — сообщила я ей.

— Не переживай, заболит, — «обрадовала» она. — Как только обезболивающие отпустят.

— Где Роган?

— Он решил дать тебе время подумать.

Это был не ответ. Я потянулась к одеялу.

— Я понимаю, первое твое желание — это демонстративно выпрыгнуть из кровати и рвануть к нему, — сказала Даниэла. — Отличный план, но сейчас ты настолько напичкана лекарствами, что с трудом дойдешь до ванной комнаты, не говоря уже о том, чтобы сесть за руль. Почему бы тебе не посидеть пока здесь и не поболтать со мной?

— А у меня есть выбор?

Ее взгляд был жестким.

— Не совсем.

— Ладно.

Даниэла прочистила горло.

— У меня есть племянник. Милейший парень. Мартину сейчас уже двадцать четыре. Он провел четыре года в армии, заработал на обучение в колледже и поступил в Университет Северной Каролины. Мартин хочет стать геологом. Говорит, что любит камни, потому что они не стреляют в тебя в ответ.

Это было похоже на шутку, но, опять же, она не улыбалась.

— Месяц назад его исключили. Знаешь, есть такой фильм ужасов, где парень в маске поросенка гоняется за детьми в общежитии колледжа. Скример что-то там.

— Скример-Дример. — Жизнь в одном доме с тремя подростками сделала из меня эксперта по фильмам ужасов. Это был дурацкий дешевый фильм, но почему-то цепляющий, и интернет кишел мемами Поросенка-убийцы с остроумными надписями.

— Радиостанция общежития разыгрывала людей в прямом эфире. Один из их парней, одетый в маску свиньи и черный балахон, прятался за чем-нибудь, а затем выскакивал из укрытия с пластиковым ножом в руке и гонялся за людьми вокруг. Они снимали это для YouTube.

Да. Звучит типично для студентов. Я точно знала, к чему идет эта история.

— Поросенок погнался за Мартином, а Мартин забрал у него нож и ударил его. Он ударил его не единожды. Сначала он выкрутил у него нож, вывихнув парню плечо, а затем меньше, чем за две секунды, ударил его по голове четыре раза. Понадобилось трое людей, чтобы оттянуть его от того парня. Я спрашивала у него об этом. Он сказал, что внутри него просто что-то щелкнуло. Он увидел угрозу и отреагировал. Мартин не жестокий малый и никогда не ввязывался в драки. Он чувствовал себя просто ужасно и приносил извинения. Колледж исключил его, и грозили более серьезные последствия, пока не вмешались адвокаты Рогана и не свели все до хулиганства. Тем не менее, это навсегда останется в его личном деле. В январе он отправится в частный университет.

— Поросенку следовало прикинуться мертвым, — сказала я. — Если бы он перестал шевелиться, Мартин перестал бы его бить.

— Наверно, — согласилась она. — Парень, которого осенила блестящая идея пугать людей ножом, не ожидал оказаться в больнице, потому что гражданские обычно не пытаются убить тебя, когда ты их пугаешь.

— Это было безответственно в любом случае.

Даниэла вздохнула.

— В нашем обществе есть правила. Не укради. Не навреди другим. Не убей. Это самое важное. Мы же берем этих детей, которым порой едва стукнуло восемнадцать, говорим им, что эти правила больше не действуют и бросаем их в зону военных действий. Борьба или бегство — это ответная реакция, идеальный шторм внутри твоего тела. Она делает тебя быстрее, сильнее, внимательнее, но у всего есть своя цена. В битве солдаты пробегают биохимический марафон, вот только для них этот марафон не заканчивается. Он изнашивает тело и прокладывает новые неврологические пути в твоем мозге. Он меняет тебя. Навсегда. Потом ты наконец-то попадаешь домой и люди ожидают, что ты оставишь это все в прошлом и тут же вспомнишь, как это быть нормальным человеком.

Даниэла откинулась на спинку стула.

— Мой племянник, Мартин, относительно неплохо адаптировавшийся ветеран. Ему просто нужно время и немного помощи, чтобы приспособиться к гражданскому миру. Переключатель, который отвечает за силу его реакции, должен быть откалиброван. Некоторые люди этого не понимают.

Я это понимала. Я знала статистические данные и видела истерию собственными глазами. Когда у мамы случился нервный срыв, приставленный к ее делу помощник прокурора назвал ее тикающей бомбой, и твердил направо и налево о посттравматическом синдроме, которого у мамы не было. С его слов это звучало так, будто она готова открыть стрельбу в любую минуту. В реальности же, большинство ветеранов представляли опасность скорее для самих себя, чем для других. Количество самоубийств среди ветеранов было на пятьдесят процентов выше, чем среди остального населения.

— Как я уже говорила, — продолжила Даниэла, — Мартин был славным парнем. Знаешь, кто еще был славным парнем, пока не попал в лапы армии? Коннор Роган. Я знала его с самого начала его службы. Он был таким молодым. Самоуверенным, немного дерзким и идеалистичным. Военные шишки быстро поняли, что попало к ним руки, поэтому оберегали его, как алмаз «Хоуп» и контролировали все, что он видел. Мы называли его НЛ-надутым лейтенантом. Они заключили его в надутый пузырь патриотизма. Все, с кем он общался, говорили ему, что он герой, что он служит своей стране, спасает жизни и делает правильные вещи. Они выведут его, скажут ему, сколько тысяч жизней будут спасены, если он сделает то, что они приказали, затем он сокрушит город, и они выдергивают его обратно, прежде чем мы начнем прочесывать руины. Он знал, что есть жертвы, но никогда не видел мертвых тел. Он был только офицером. Когда они выдвинули его на капитана, мы посмеялись.

Голос Даниэлы дрогнул. Она подняла на мгновение руку, а затем продолжила.

— Спустя два года такой службы, он стал их абсолютным оружием. Один слух о его присутствии в области менял условия боя. В то лето командование получало доклады о строительстве супероружия в Майянском лесу — тринадцати миллионах акров джунглей, протянувших через Белиз к Юкатану. Это была своего рода супербомба, которая могла сравнять город с землей и отравить все вокруг радиацией, и мексиканские военные уже достаточно отчаялись, чтоб ее применить. Я никогда не знала всех подробностей — выше моего уровня допуска — но что бы это ни было, оно внушало доверие, потому что командование собрало команду захвата и прикрепило к ней Рогана. План заключался в том, чтобы тайно высадиться в Кампече, дать Рогану прицелиться, как только сооружение будет уничтожено, вызвать помощь, чтобы нас забрали. Спустя десять секунд после десантирования мы уже знали, что по уши в дерьме, потому что они открыли по нам огонь, пока мы еще были в воздухе.

Она остановилась, ее взгляд затуманился.

— Капитан Грегори умер еще до того, как его ботинки коснулись земли. Топ, наш старший сержант, погиб после того, как Роган стал продвигаться в джунгли, и они сбросили на нас напалм. Едва оправившись, мы наткнулись на башню Казадорес.

Все знали, кто такие Казадорес. Специальное военное подразделение мексиканской армии, охотящееся на магов. Они были элитным войсками — опасными, эффективными и смертельными.

— Это была ловушка, — догадалась я.

— Угу. Они так отчаянно хотели заполучить Рогана, что выстроили фальшивую фабрику в джунглях, надеясь заманить его туда, и мы преподнесли им наше сильнейшее оружие на серебряной тарелочке. — Лицо Даниэлы помрачнело. — Джунгли наводнили Казадорес и их ищейки — создания, которых они вытащили из астрального мира.

— Я видела их в воспоминаниях Рогана. — Я поборола дрожь.

— Тогда ты понимаешь. Увидишь одну, и кошмары будут мучить до конца жизни. Мы быстро усвоили это правило. У Казадорес есть и другие ищейки — маги, чувствительные к магии. Стоило нам воспользоваться ею, как нас ждал очередной налет с воздуха. Любая попытка радиосвязи — налет с воздуха. Любой признак нашего присутствия тут же притягивал дюжины отрядов. Нас не могли забрать. Если бы мы позвали на помощь, то тут же бы погибли. У Рогана был выбор. Он мог связаться с базой по радио и, если бы использовал всю свою силу, то смог бы удержать нулевое поле достаточно долго до прихода подкрепления. Но он был бы единственным, кому удалось бы выжить. Или же он мог попытаться выбраться из джунглей вместе с нами. Он выбрал нас. После смерти Грегори, Роган стал старшим офицером и Харт, наш старший сержант, стал старшим унтер-офицером. Ты ведь еще не знакома с Хартом, верно?

— Не думаю.

— Поверь мне, знакомство с ним ты бы не забыла. Предполагалось, что мы отправимся туда на сорок восемь часов. У нас был запас еды на пять дней. Люди считают, что джунгли — это рай, полный фруктов и развлечений. Я же тебе скажу, что джунгли — это ад. Там нечего есть и нечего убить, особенно, если ты не можешь стрелять. Ночью выползают насекомые и безжалостно кусаются, пытаясь напиться твоей крови. Обезьяны-ревуны следуют за тобой и кричат, кричат, кричат день и ночь напролет. Там нет чистой воды. Мы ели змей. Мы ели червей.