Неукротимая Страсть

***

Пэнтер смотрел на неё кошачьими глазами, пока тело пылало от боли, как всегда, когда он был в облике зверя, утроенное ножевыми ранами, которые заживали медленнее, чем следовало бы. Он оттолкнул беспокойство, затуманившее разум, и сосредоточился на Скай и отголосках старой боли и глубокой ненависти в глазах цвета летнего неба. Боль, которая резала больнее ножей.

«Он сделал тебе больно». Не было необходимости спрашивать, правда написана на её лице.

— Ему нравиться издеваться над другими.

«И над тобой?»

Она отвела взгляд на секунду, а затем вновь посмотрела ему в глаза.

— Когда Бирик приковывал меня к стене, звал колдунов и стражей попользоваться мной, полагая, что так я быстрее сдамся. В то время у его людей ещё были души, и немногие приняли предложение. Этот приходил ко мне каждую ночь, обычно с двумя лезвиями. Один из плоти, другой из стали.

Пэнтер зарычал, а грудь сдавила ярость за ту девочку, с которой так зверски обошлись. Он уставился на пленника.

«Ты умрёшь. Твоя смерть — её месть».

Он убедился, чтобы и Скай слышала это.

Мужчина закричал от страха, когда Пэнтер оскалился и разорвал горло, затем раскрыл грудь и взял в пасть сердце. Он посмотрел на Скай, и если бы увидел ужас в её глазах, отбросил бы сердце. Но голубые глаза горели благодарностью и поддержкой, поэтому, пристально глядя на Скай, он съел сердце.

«За тебя».

По небу прокатился раскат грома.

— Я бы тебя поцеловала, но ты слегка испачкался.

Пантера по-кошачьи ей улыбнулась, а затем обратилась к Таю.

«С Делейни всё хорошо?»

«Да. С тобой».

«Сейчас придём. — Он посмотрел на Скай. — Помоги мне перекинуться, красавица».

Упали первые градинки. Природа была в ярости, но станет куда хуже, когда Пэнтер доберётся до Бирика.

Скай прикоснулась к меху и помогла перекинуться с болью, которая чуть не поставила Пэна на колени. Будучи в облике человека, он притянул к себе Скай, защищая от града, и повел обратно к дороге.

— Куда делась кровь? Ты чистый.

— Поэтому я переодеваюсь, чтобы перекинуться. На мне ничего не сохраняется.

— Тебе даже душ принимать не надо?

— Не совсем. Тем более, я тут обнаружил, что люблю принимать душ.

Он практически почувствовал, как она покраснела. Прижимая к себе Скай, он ощутил, как всепоглощающая опека завладевает им. Никто больше не причинит ей вреда, пока он дышит.

Град становился крупнее, сильно ударяя по обнажённой спине Пэна. Чёрт, на Эскалэйде, наверняка, много вмятин, но это ерунда. Богиня, всё остальное ерунда. Он убил одного из мучителей Скай и чувствовал себя на вершине мира.

Скай прикоснулась к его руке.

— Уверен, что всё хорошо? Раны не исцеляются?

— Исцелятся. — По большей части. Что-то с его телом не так, и это серьёзно начинало беспокоить. Он отлично помнил, как тело Фредерика перед смертью стало смертным. Ярость, сильнее прежней, прожгла разум, требуя жесточайшего в жизни контроля. И боль трансформации становилась всё сильнее. Боль как душевная, так и телесная. Боль, шепчущая о потере, изоляции и смерти.

Если Пэн лишиться духа пантеры — умрёт. А он только начал жить, в объятиях чародейки.