Вампир, я не твоя

Глава 31 Изысканная сервировка

Дориан

Сделать это было несложно — по всей видимости, Уиззи забыла запереть оконную задвижку, и если в любую другую ночь такая небрежность грозила бы горничной потерей места работы, то сегодня оказалась мне на руку.

Полина спала.

Усевшись на край кровати, я всё ещё перебирал мысли последнего часа: письмо от короля так и не пришло… придётся сообщить вилланам нерадостные вести… командующий с Границы уехал только вчера, и если к исходу пятого дня гонцы так и не явятся в замок, придётся созывать ополчение.

Не давала покоя и последняя встреча с колдуном. Да, Лиар передумал уничтожать потомка одного из создателей этого мира. Но теперь она нужна ему живой. Значит он объявит на неё охоту…

И значит я просто должен присвоить её окончательно раньше него.

Я вдруг представил себе, как это будет — запах её тела изменится… взгляд затуманится… длинные волосы разметаются по шёлку… с губ сорвётся тихий, умоляющий стон…

Желание настолько захватило, что я подцепил край одеяла и потянул его вниз. Вздохнул нетерпеливо, увидев, что из всего многообразия ночных рубашек её выбор пал на хламиду из плотного хлопка, а потом... осторожно отложил в сторону край покрывала, раскрывая её до пояса.

Полина не проснулась. Грудь мерно поднималась в такт длинному глубокому дыханию. Так и хотелось коснуться. Приникнуть всем телом и поцеловать, исследовать её тело губами, касаясь почти невесомо, вдыхая нежный тёплый аромат…

…её крови.

— Тьма, — резко отпрянул от манящего тела.

Как ни странно, жажда отрезвила.

Это не любовь. Лишь похоть, усиленная жаждой, которую следовало бы лучше контролировать. Ибо я разумная нечисть и знаю: если потеряю контроль, рискую стать рабом Лиара — очередной игрушкой в его пакостных руках… Решено. Сделаю это завтра, когда буду не столь взбудоражен.

Поднялся с кровати. Взял угол одеяла и укрыл свою жену, стараясь не разбудить её.

Выйдя из комнаты, пошёл по замку в поисках Уиззи. В этот раз она нашлась в библиотеке. Остановившись в дверях, попросил:

— На завтрашнюю ночь предложи миледи шёлковую рубашку и красное платье.

— Да, милорд, — кивнула торопливо горничная.

Хотел уже запереть двери, однако Уиззи остановила:

— А вы сейчас в кабинет?

— Да, а что? Ты хотела там прибраться?.. Отдохни, Уиззи, ты и так ночами напролёт что-то протираешь и бесконечно скребёшь эти полы.

— Хорошо… Ой, если хотите, я могла бы принести вам ужин.

— Не трать время. На сегодня я сыт.

Остаток ночи провёл в кабинете, составляя и отправляя письма всем своим старинным друзьям и боевым товарищам. Какая бы чертовщина ни творилась при дворе, в предстоящих событиях мне явно не помешает помощь людей, которым можно доверять.

На рассвете уснул, как обычно, крепко, без снов.

Проснулся задолго до вечерней зари. Привёл себя в порядок и оделся в дорожный костюм. Следовало поторопиться, ведь с наступлением темноты во дворе ружницкого старосты меня будут ждать вилланы окрестных деревень. А я очень не люблю опаздывать.

Полина

На закате я подошла к окну. Будто что-то притянуло меня туда.

Внезапно из внутреннего двора выехал всадник в чёрном плаще. Граф Грейворк. Я узнала его, несмотря на скрывающий лицо капюшон, и... хотела уже порадоваться — граф уезжал в Ружницу, возможно, на всю ночь, — но вместо веселья почему-то почувствовала какое-то… томление.

Неужто, скучаю по нему? Быть не может.

Отвернувшись от окна, наткнулась взглядом на Уиззи. Та стояла у раскрытого шкафа, осматривая платья — вероятно, готовилась морально начать пытку тугим корсетом и кринолином.

— Уиззи, а ты умеешь читать?

— Да, миледи. Я не окончила прихрамовую школу из-за войн… — горничная запнулась, — кое-какие обстоятельства помешали, только и успела, что научиться читать и писать.

— Ты не окончила школу из-за войны?

— Да, миледи, — кивнув, служанка закусила губу. — Правда, милорд не велел вам об этом рассказывать. Он хочет сам посвятить вас в историю Эрхейвена и Синдурра.

— Синдурр — это соседняя страна? Туда шёл тракт, у которого раньше стояла Морна.

Бровки Уиззи удивлённо подпрыгнули:

— Миледи, мне не велено говорить с вами об этом.

— Ясно, — отступила, не желая причинять неприятности служанке. — Ну а читать меня ты научишь? Многие ваши буквы я знаю, чего не скажешь о значении слов…

— Да, миледи. Только в библиотеке не найдётся букваря, уж поверьте, я часто прибираюсь там.

— А детские книжки найдутся? Сказки — это ведь не история страны?

— М-м… да, — неуверенно ответила Уиззи.

— Так ты согласна? — искренне обрадовалась.

Оказавшись в Вархилле, я каким-то образом перестроилась на его язык, легко понимала местных и говорила. Как это случилось, для меня самой оставалось загадкой. Но это касалось лишь устной речи. Чтение же, как и письмо, сами собой «не включились», оставляя пробелы во внутренней «мозговой прошивке», будто неактивные функции в смартфоне.

Однако если я не хочу больше ошибаться, (как вчера с устаревшими картами), придётся учиться.

— Можем приступить хоть сейчас. Только если наденете то, что милорд пожелал, — Уиззи вынула из шкафа вешалку с чем-то пышным и красным.

— Идёт, — тот факт, что служанка торгуется, слегка покоробил, но ведь и я могла выдвигать встречные условия: — Но тогда я надену платье лишь к возвращению графа.

— Пойдёте в библиотеку прямо в ночной рубашке? — снова подняла бровки Уиззи.

— Что насчёт халата?

— Миледи, это недопустимо! — бровки горничной взяли новую высоту.

— Тогда принеси, пожалуйста, несколько книг прямо сюда.

— Да, миледи, — разложив красное платье на кровати, горничная отправилась в библиотеку.

Следующие несколько часов пролетели незаметно. Для начала я попросила служанку выписать в столбик наиболее часто употребляемые слова, чтобы получился эдакий туристический разговорник. Некоторое время их заучивала.

Затем мы открыли первую сказку, напоминающую по смыслу нашего колобка, и начали разбирать текст слово за словом, предложение за предложением. При этом пришлось вникать не только в тонкости перевода. Местные слова писались иначе, чем произносились, заразы.

— Ну ничего, я вас поборю.

Через три часа у меня рука занемела, но я упорно прописывала пером — самым настоящим гусиным — фразу «и покатился он дальше», стараясь при этом запомнить нюансы с окончаниями. И даже не догадываясь, что скоро мои мучения с эрхейвенской грамотой сменятся другими мучениями.

— Миледи, — Уиззи отошла от окна, за которым разбушевался осенний ветер. — Милорд вернулся.

— Уже? — приподнятое настроение внезапно сменилось тревогой.

— Да и… надо одеваться. Скоро он придёт сюда.

— Ладно, — сложив бумаги и книги стопкой, вышла из-за стола.

Через четверть часа стоя у зеркала я не узнавала себя. Платье оказалось ужасающе прекрасным — слишком яркое и дорогое, оно обтягивало лиф, как перчатка, но вместе с тем оголяло плечи и имело возмутительно глубокое декольте. Волосами и теми прикрыться не дали, их Уиззи перевязала на затылке красной атласной лентой.

— Может успеем ещё переодеться во что-то поскромнее? — я не могла спокойно смотреть на себя.

Щёки горели, тягучий жар, зародившийся в груди, медленно и неотвратимо растекался по телу. Чуть тронешь — и вспыхнет.

— Миледи, это платье выбрал милорд, — произнесла Уиззи так, как умела только она, безучастно-услужливо.

— Ясно, — сглотнула, догадываясь, что это значит.

Сегодня граф не планирует долгих разговоров, раз приказал столь изысканно сервировать меня.

От этих мыслей стало жарче. Хотя куда ещё больше-то?

А от резкого стука в дверь внутри натянулась струна.

Уиззи отперла двери, впуская графа.

— Ой, — всплеснув она руками: — Милорд, я сейчас уйду. Только кое-что заберу.

С этими словами горничная плотно закрыла дверь за спиной Дориана, ринулась к комоду, вытащила стопку не то полотенец, не то белья. И снова ойкнула, когда под её ногой что-то хрупнуло.

— Надо же, орешек раздавила, — озадаченно призналась Уиззи. — Подождёте, пока замету, или..?

— Уиззи, — холодно перебил её граф. — Завтра заметёшь.

Согласно кивнув, служанка вихрем умчалась из комнаты.

А мы остались вдвоём…

На мгновение показалось, что весь воздух в комнате закончился, а стены начали сдвигаться, сжимая пространство. Будто намеренно усугубляя ситуацию, Дориан задвинул засов и пошёл на меня медленным хищным шагом.

Плакали свечи, потрескивал камин, отбрасывая тёплые оранжевые блики на пушистый ковёр и бархатные портьеры. И всё же тепла не хватало, меня всю от голых рук и до самой шеи пробирал нервный озноб.

— Поли-ина, — позвал он тихим бархатным голосом.

Закрыла уши. Ибо знала уже, насколько опасны его соблазнительно глубокие обертоны, способные заморочить и подчинить…