Паутина влияния

— Ответ кроется в том, какие вопросы тебе задавали.

— Они хотели знать, откуда у меня в холодильнике тело, — немного помедлив, начала перечислять девушка. — Потом еще спрашивали про людей, которые ко мне ходят. Я не сказала, что тело принес ты, — Трубецкой кивнул на этих словах, — и про тебя я тоже ничего не сказала, подумала, что ты какая-то шишка. Только сейчас что-то сомневаюсь в этом.

— Почему? — хмыкнул я.

— Потому что иначе вы бы не стали бить друг другу морды.

— Нет, ты все не так поняла, — отмахнулся я. — Мы кое-что проверяли... ладно, ладно, — под ее взглядом пришлось стать серьезнее. — Но ты молодец, что ничего не сказала.

— Еще бы, — она нахально улыбнулась. — Жаль только, я никого не видела. Мне завязали глаза.

— Да, нас разделили, — подтвердил шпион.

— Но ты сбежал?

— Потому что меня они хотели убить, а от тебя — получить информацию. Вспомни, пожалуйста. Это очень важно. Любые незнакомые имена, места.

— Да что ж я, мать вашу, в таком состоянии еще должна была слушать и запоминать? Издеваетесь? Я почти ничего не запоминала. Только слышала, как они между собой разговаривали. Пороли какую-то чушь анархическую. Про то, что им дается слишком мало из-за того, что все забирают вышестоящие.

— Знакомо, — кивнул я.

— Ты тоже с ними столкнулся? — девушка тут же ухватилась за мое замечание, чтобы оторваться от рассказа.

— Ага, оказался рядом в нужный момент. А как ты относишься к их взглядам? — я тут же ощутил чувствительный толчок по ноге и добавил специально для Трубецкого: — мне просто интересно.

— К их взглядам? — уточнила рыжая и приподняла бровь. — Идиоты они. Вроде бы все рабочие люди, но пока я у них была на квартире, ни один не ходил на работу. Ходили бы нормально и жили спокойно. Так нет...

— Я понял, — пришлось поспешно остановить Ульяну. — А по существу что-то? Ты уж извини, Пал Романыч.

— Ребят, стойте-стойте, — девушка подняла ладонь, откашлялась и спросила: — после всего, что было — вы все равно по имени отчеству?

Мы с Трубецким переглянулись. Честно — я устал от всех игр, но в тот момент чувствовал непреодолимое желание позабавиться и, подмигнув шпиону, сказал:

— Точно, мы ж морды били? Били. Пашка-а! — и, широко раскинув руки, я бросился его обнимать, а потом через две секунды отлип и посмотрел на Ульяну: — Ситуация у нас сейчас очень непростая. Настолько, что мне сожгли два дома и сломали ногу только за прошлые пару недель. И мы с ним оба сейчас малость на нервах, только я это скрываю лучше.

— Зачем ты мне все это говоришь? — рыжая сделала большие глаза.

— Затем, что это мелочи, рабочие вопросы. А то, что знаешь ты, поможет спасти от беды целую страну, а не только одного человека. И я знаю, что мой друг, вероятно, будет против, но все равно скажу тебе. Среди твоих похитителей-анархистов или кто бы они там не были — сосед сверху. Был. Потому что всю их банду мы порешили. Однако кому-то понадобилось всех пятерых впрягать в борьбу с маленькой рыжей девушкой. Либо они решили подстраховаться, либо они поняли, что ты что-то знаешь. В любом случае — стоит сказать, что ты обнаружила. А Павел тебя как-нибудь подстрахует.

— Что он несет?

— Он немного не в себе, — ответил ей Трубецкой.

— Не делай из нее дуру. Ее похитили, вскрыли холодильник, который был тайником, и, я уверен, вынесли еще и реактивы из кофе принцессы.

— А-а-а! — завизжала рыжая.

— Что еще? — мы одновременно обернулись на нее, и я понял, что ляпнул лишнего.

— Значит, это связано с Анной-Марией?

— Язык бы тебе отрезать, барон, — процедил шпион сквозь зубы.

— Он мне еще пригодится.

— Если только в твоих эротических фантазиях, — добавил Трубецкой. — Ладно. Да. Это связано с принцессой. Но не труп. Это другое дело.

— А вот и нет, — вставил я. — Вынесли и то, и другое. Значит, скорее это все же одно дело. Если бы только остались какие-нибудь записи, результаты...

— Черт бы тебя побрал, Макс. Все это оставалось замечательной тайной, Ульяна ничего этого не знала, а значит и выпытать это бы из нее не смогли! И что теперь?

— Теперь нам надо ее спрятать в надежное место и пусть себе работает.

— У нас нет надежных мест.

— А как же мое поместье?

— То, что сгорело? — вставила Ульяна свои пять копеек, живо заинтересовавшаяся теперь нашей беседой.

— Оно частично повреждено, но там можно жить.

— Ты же сказал, что о нем знают.

— Точно, — я прикусил губу, — Извини, что добавил тебе проблем.

— Не впервой, — мрачно процедил Трубецкой.

— Ребят, — Ульяна не стала долго ждать. — Я же вела записи.

— Думаю, что все тетради вынесли, — заметил шпион.

— Нет же, вы не поняли. Я вела записи, делала копии и плюс еще отдельные пометки были. Когда они ворвались, у меня в руках был лишь один блокнот. А есть еще второй.

Девушка вскочила с дивана, протиснулась между нами и умчалась в свою лабораторию. Вернулась сюда уже с небольшой монтировкой, вскрыла одну из скрипучих досок и вытащила оттуда несколько толстых тетрадей. Сдула прядь волос с лица и торжествующе повернулась к нам:

— Вы хотели след? Вот он!