Огни юга. Часть 1. Дом света

***

Утром Олаф пришёл завтракать в комнату Герды. Она уже сидела за накрытым столом, уткнувшись в книжку. Её приодели в светло-голубое парчовое платье, волосы убрали в высокую причёску, чтобы было не заметно, что они слишком коротки для приличной леди.

Олаф сел напротив и пододвинул к себе тарелку с яичницей и беконом. Услышав шорох, Герда захлопнула книгу и подняла на него глаза.

– Я вас ждала. Как прошли слушания? – она улыбнулась ласково.

На душе стало теплее и захотелось улыбнуться в ответ. Видно, учителя хорошо с ней поработали. Теперь она очаровывала с первого взгляда.

– Спокойно. Бунтовщики, конечно, оскорбляли нас и никакой вины за собой не признавали, но… мы быстро пришли к согласию и закончили в срок безо всяких сюрпризов. В судебных делах они никогда приятными не бывают, – ответил Олаф, не желая посвящать её в свои проблемы с подчинёнными.

– Главарей так и не поймали? – проницательно спросила Герда.

Олаф качнул головой.

– Лучше расскажи, как твои дела. Понравились учителя? Они называли тебя ловкой и старательной.

– Удивительно! А мне они говорили иное, – усмехнулась она, отправляя себе в рот наколотый на вилку листик салата.

– Хвалить ученика – непозволительная роскошь для учителя. Хочешь ещё чем-то заняться? Рисовать, петь или играть на арфе? У нас можно исполнить любую твою мечту.

Герда хмыкнула:

– Озвучивать свои мечты опасно. Демоны могут обернуть их против тебя.

– Ух! Но ты ведь не Флавио, а я не настоящий демон, – деланно обиделся Олаф и даже отодвинул от себя тарелку.

– Откуда мне знать? Вы слишком добры ко мне.

– Снова кусаешься? А я-то надеялся, что мы подружились.

– Научите меня пользоваться даром и выпустите из душной комнаты. Я готова выполнить всё то, что просят от меня ваши учителя, – бойко заявила она.

– Перед этим ты должна рассказать, что тебя связывает с бунтовщиками.

– Хорошо, слушайте. Когда мой отец умер, я осталась совсем одна. От горя и отчаяния мои способности начали раскрываться. Я стала слышать чужие голоса у себя в голове, могла уговорить людей отвернуться, когда хотела спрятаться. Вскоре в Урсалию приехал Флавио представлять дела Компании. Норикийцы готовятся к войне и повсюду ищут себе союзников. Я столкнулась с ним на улице, когда я отбивалась от пьяных забияк. Он заметил мои способности и взял под опеку. Рассказал про дар, про то, что Компания помогает таким, как я, и взялся меня обучать.

– Тебя обучал ветроплав?! – удивлённо вскинул брови Олаф. – Каким образом?

– Он ослаблял себя до предела, чтобы я могла отражать его удары и взаимодействовать с ним. Поначалу было трудно. Мне казалось, что я самая никчёмная ученица на свете, но потом Флавио мне всё объяснил, и кое-что всё же получилось.

Она легонько щекотнула его виски мысленитями. Олаф усмехнулся.

– Изуверский способ. Флавио тот ещё извращенец, но чтобы настолько себя не любить… Ладно, а что было дальше?

– Между нами завязались отношения. Флавио ухаживал совсем не так грубо и прямолинейно, как наши бюргеры. Галантный, из самого Золотого Дюарля, мне бесконечно льстило его внимание. Когда он сделал мне предложение, я не смогла отказать. Вы, наверное, осуждаете моё легкомыслие и удивляетесь, почему я не распознала обман. Как можно было поверить, что видный офицер Компании влюбился в сиротку из захолустья?

– Нет. Виноват не тот, кого обманули, а тот, кто не оправдал доверие, – Олаф ободряюще погладил её по щеке. – Только глупцы считают, что никогда не окажутся в такой ситуации. Полностью защититься от лжи не могут даже Лучезарные. А как вы оказались здесь?

– Флавио хотел сыграть традиционную свадьбу на Авалоре. Мы тайно приплыли на корабле в Леннокс и там повстречались с бунтовщиками. Они помогли нам добраться до Ловонида и устроить церемонию. Но в день свадьбы дух, который должен был нас благословить, открыл мне, что мой дар – дар Лучезарных, а Флавио использовал меня для интриг. Я разорвала нашу помолвку. Он пришёл в ярость и попытался меня убить. А дальше… появились вы.

– Странно. Зачем проводить традиционную церемонию с простолюдинкой, тем более у нас под носом? Не проще ли было справить свадьбу в Золотом Дюарле?

Герда пожала плечами.

– Быть может, он опасался, что там нам помешают. В Дюарле же куда больше Сумеречников, которые догадались бы, что он замышляет.

– Наверняка, – согласился Олаф. – Для каких интриг он хотел тебя использовать? Ты же дочка лесника.

– Похоже, ему приглянулся мой дар, – пожала плечами Герда

– Этого мы уже не узнаем. Послезавтра его казнят.

– А можно… можно мне посмотреть?

– Не думал, что тебе нравятся такие зрелища.

– Не нравятся. Но я должна это видеть, иначе не смогу спать спокойно, – ответила она отрешённо.

– Ответь ещё на несколько вопросов, – попросил он, боясь спугнуть её неожиданную искренность.

– Тогда вы меня выпустите? Задавайте любые! – решительно объявила она.

– Одно от другого не зависит. Мне просто любопытно. Флавио знакомил тебя с бунтовщиками?

– Нет. Для них я была просто его хвостиком, а он сам меня ни во что не посвящал. Может, считал глупой и не доверял, – Герда выглянула в окно, как делала всегда, когда уносилась в воспоминания.

Олафу непроизвольно хотелось тронуть её за руку и вернуть к себе, будто кто-то невидимый мог увести её навсегда, как Олафа увели от брата.

– Какая разница, что о тебе думал приговорённый к смерти колдун? Забудь о прошлом и думай о будущем, – его громкий голос заставил её повернуть голову. – Всё равно хоть что-то ты должна была слышать и видеть. Бунтовщики говорили о лорде Комри?

Она закусила нижнюю губу, в задумчивости разглядывая его. Краска схлынула с её лица, а глаза заблестели от сдерживаемых слёз.

– Герда! – Олаф хотел обнять её и успокоить, но она сама взяла себя в руки.

Во взгляде появилась холодная отчуждённость, а голос стал сухим и ломким:

– О нём говорили много. Надеялись, что если он станет королём, то добьётся перемирия и восстановит Сумеречников в правах.

– А его самого ты не видела?

– Флавио не горел желанием участвовать в бунте, и мы не были в гуще событий, – Герда снова напряжённо облизнула губы. – Вождь Компании, наоборот, не хочет прекращать войну.

– Наш Архимагистр тоже не хочет. Да и лорд Комри – последний, кого он согласился бы видеть на Авалорском престоле. Считает его подлецом и обманщиком, – задумчиво забарабанил пальцами по подбородку Олаф.

– А Сумеречники считают подлецом и предателем Архимагистра, – доверительно ответила Герда.

– Я представляю. Можно последний вопрос? Он будет самым трудным.

– С-спрашивайте, – её голос дрогнул.

– Ты любила Флавио?

Герда удивлённо распахнула рот, её губы дрожали, но с них не срывалось ни звука. Её взгляд сделался бездонным и печальным.

– Я… да. Думаю, да. Сложно ли вскружить голову простушке из захолустья?

– Видимо, сложно, раз у Флавио ничего не вышло. Ты любила только того паренька из сна. Это заметно даже без мыслечтения.

Она тревожно поправила верёвку на запястье и опустила взгляд.

– Я же говорил, что тебе не понравится, – он приподнял её подбородок пальцем.

Она судорожно всхлипнула. По щеке прокатилась одинокая слеза.

– Часто мы сами рады обманываться. Так легче выглядеть хорошим, правильным, благополучным в чужих и даже своих глазах. Это спасает от одиночества и не даёт чувствовать себя несчастным.

– Но не в моём случае, – Герда отстранилась.

Тогда Олаф постарался успокоить её словами:

– Забудь о Флавио. Если ты прекратишь расстраиваться и накручивать себя, я возьму тебя на казнь. Представлю, как свою ученицу. У тебя очень ценный дар. Никто не удивится, почему я посвящаю работе с отражающей столько времени. Многие наставники отправляют учеников смотреть на казни, чтобы проверить их выдержку. Вопрос в том, хватит ли её у тебя?

– Хватит. Постараюсь не плакать и не отворачиваться. Или я не должна испытывать никаких чувств?

– Нет, отчего же? Чувства усиливают наш дар. Если между ними и разумом не будет баланса, то это приведёт к печальным последствиям даже обычного человека. Что уж говорить об одарённом. Первый урок: не сдерживайся, будь собой, ты прекрасна.

– А как же Рэнделл? – недоумевала Герда.

– Поэтому он и попросил нас о помощи. Гнев мешал ему лечить, – ответил Олаф. – Мы помогали людям решать их эмоциональные проблемы и раньше, до того, как…

Он замолчал.

– Вы отделились от Сумеречников? Можешь не скрывать. Мне рассказывали про раскол и Войну за веру, – призналась Герда.

– Их версию. Значит, надо будет рассказать тебе нашу. В какую ты поверишь больше?

Герда улыбнулась одними губами.

– Получается, что вы всех Сумеречников с проблемами лишаете эмоций? Мыслечтецов тоже?

– Нет, конечно. Это как у целителей. Каждый случай индивидуален, нужно смотреть и слушать, а потом искать единственно правильный подход. Сложная и кропотливая работа. Ты не заметила? – он подмигнул ей. – Не хочешь сама этим заняться?

Герда пожала плечами:

– Посмотрим. Я бы предпочла вначале узнать обо всех ваших занятиях. Копание в чужих головах не кажется самым приятным из них.

– Хорошо! Зря ты ругала себя за неосмотрительность. К выбору занятий вон как ответственно подходишь, а ведь мы ещё даже не приступили к учёбе. Главное, извлекать уроки из своих промахов, а не досадовать из-за них до бесконечности.

Олаф коснулся губами её лба, и Герда вытерпела это. Трепетный мотылёк – сожмёшь чуть крепче, и он погибнет. Олаф отступил на шаг и дал ей место.

– Послезавтра будь готова затемно. Казнь начинается на рассвете. Главное, ничего не бойся. Если что-то случится, я тебе помогу.

За окном забили колокола, предвещая начало служб. Олаф проглотил остатки завтрака на ходу и умчался по делам, а к Герде заглянул учитель этикета.