Огни юга. Часть 2. Дом Мрака

– Мы никогда над тобой не смеялись. Если бы ты меня слушал, я рассказал бы тебе всё раньше.

– Ты вообще не должен был заговаривать со мной!

– И ты не стал бы меня ни в чём подозревать?

– Хорошо. Докажи, насколько я тебе дорог, – Олаф выхватил меч и наставил его на Николаса. – Отрекись от своего побратима из Компании. От жены тоже отрекись. Лорд Веломри о ней позаботится. Отрекись от того, что тебе дороже всего. От свободы. Стань моим рабом, у которого нет ничего, кроме хозяина. Тогда я тебе поверю. Ну же!

Он говорил те же слова, что и Сова во сне-воспоминании Безликого. А глаза-то какие! Глаза! Ледяные, исполненные ненависти ко всему живому.

Безликий оказался прав. Николас проиграл. Мрак нашёл пристанище в сердце Олафа давным-давно. Предвестники не заражали его осколком, а пробудили то, что спало в нём с самого начала, сокрытое ото всех. Он сам стремился в Зюдхейм и не желал иной участи.

Нельзя спасти того, кто этого не хочет, даже если готов пройти за него все дороги Шибальбы по раскалённым углям, осколкам стекла и кишащим скорпионами ямам. Даже если жалко до боли терять. Даже если он роднее брата.

Бок о бок с Олафом стоял Сова и улыбался наполовину мстительно, наполовину безумно. Николас узнавал в его чертах лицо самого Олафа. Напротив них на коленях сидел Безликий. Его маска исчезла. На лице – зеркальном отражении лица Николаса – застыла гримаса боли, разочарования и отчаяния.

– Нет? – Олаф вспорол остриём меча меховой плащ Николаса. Тот не шелохнулся. – Не стоило и начинать. Предатель!

Николас упал на колени и принялся щупать лицо руками. Его, будто костяной нарост, закрывала маска. Маска Безликого. Маска, которую он носить не хотел, но делал это всегда. Пришло время прозреть и признать истину, которую он искал и отрицал одновременно.

Олаф зашагал к Предвестникам. Навстречу спешил Белый Палач вместе с Гердой.

– Каков твой вердикт? – спросил он.

– Виновен, – бросил Олаф и даже не обернулся.

– Будет исполнено, мой Повелитель!

Белый Палач выпустил Герду.

– Не-е-ет! – закричала она и повисла у него на локте.

Он отшвырнул её, словно тряпичную куклу. Лёд угрожающе затрещал.

– Не лезь! С тобой всё будет хорошо, – остановил её Николас.

– А как же ты? – взывала она, но сидела смирно.

«Я не отдам душу, чтобы спасти того, кто этого не хочет. Но отдам жизнь, чтобы спасти мир. Безликий, ты победил. Пускай всё свершится так, как ты хочешь. Я принимаю свою судьбу!»

– Поднимайся! – вздёрнул его на ноги Белый Палач. – Достань оружие и умри как мужчина. Можешь даже использовать королевский дар. Я слишком долго ждал этого, чтобы просто снести тебе голову.

Николас потянулся за эфесом звёздного клинка вялым, обречённым жестом. Они закружили по полю. Николас стойко отбивал удары и даже пытался атаковать, когда замечал щели во вражеской защите. Но той мощи, что помогала побеждать богов и демонов, в нём уже не было. От ветроплава оставалось лишь угасающее свечение, как у огарка свечи.

Белый Палач, наоборот, двигался с нечеловеческой мощью, сыпал ударами и играючи уходил от атак. Сколько же сил давал ему осколок!

Звяк-звяк! Посыпались искры. Звяк-звяк! Противники разошлись, чтобы глотнуть воздуха. Звяк-звяк!

«Пусти нас, братец! Мы поможем! – послышался в голове знакомый голос. – Ты уже сделал для него всё, что мог. Твоей вины в его падении нет!»

«Погодите! Ещё слишком рано!» – ответил Николас.

«Скоро станет поздно! Мы не хотим твоей смерти, – раздался второй, более задиристый голос, который всегда его раздражал. – Хватит платить кровью за тех, кто этого не достоин!»

«Нет!»

Надо заканчивать. Олаф уже в глыбе.

Николас пропустил удар. Белый Палач проткнул лезвием его и без того распоротый на груди плащ. Николас подался вперёд, насаживаясь на лезвие. Уловив выражение его лица, Белый Палач широко распахнул глаза, как будто пробудился от долгого сна.

– М-мой маршал?!

Николас вскинул голову и улыбнулся улыбкой деда:

– Спасибо, что не подвёл.

Белый Палач выдернул меч и протянул к нему свободную руку так, словно хотел поймать призрака. Изо рта Николаса хлынула кровь. Она падала на лёд и плавила его. Треск становился всё громче. Послышалась колыбельная Норн:

– Иди же к нам, обещанный! Время пришло! Перестань бояться! Коснись дна и узри истину! В этом твоё предназначение!

Нежные, утоляющие боль руки обхватили за плечи и опрокинул на спину. Лёд надломился, и Николас полетел в полынью. Не барахтался, не сопротивлялся. Стремительное течение тащило вниз, оставляя на льду кровавые росчерки. Объятия смерти дарили умиротворение.