Огни юга. Часть 2. Дом Мрака

Герда легла в постель и отвернулась к стенке, пытаясь заснуть, но парни лупили по доске так, что она подпрыгивала на кровати.

– Уже поздно! Угомонитесь!

Парни смилостивились над ней и тоже легли. Всё так же молча, чтобы со склянками к побудке снова начать игру. Партии они выстраивали всё более изощрённые. Иногда они заканчивались патом, но чаще выигрывал Олаф. Николасу никак не удавалось взять чёрного короля, но он старался так, будто от этого зависела судьба мира.

Герда пыталась читать, но мысли занимало то, что ждало их в Зюдхейме. Не находя себе места, она бродила из каюты на палубу и обратно. Даже спала плохо, ворочаясь и пытаясь выкинуть тревогу из головы.

Холодало. Корпус корабля индевел по ночам, дули хищные ветра, хотя шторм не поднимался. «Музыку» качало на волнах, и это ухудшало и без того паршивое самочувствие. Парни будто ничего не замечали, упрямо возвращая на доску упавшие фигуры.

Неужели им обоим так важна победа Николаса? Как же это глупо! Как ужасно чувствовать себя одинокой, потерянной и ничего не понимающей среди ставших чужими друзей.

Немного подняла настроение стая горбатых китов. Они пели завораживающую песню и танцевали, выпрыгивая из воды и орошая всё вокруг тучей брызг.

Дальше становилось холоднее, и жизнь встречалась всё реже. Солнце почти не садилось, но небо выглядело тусклым и выцветшим.

На горизонте показались первые льды. Корабль убрал часть парусов и замедлил ход. Штурман Уго искал безопасный путь.

– Айсберги ещё опаснее рифов, – заметил боцман Тарнис, когда пассажиры всматривались вдаль, желая и страшась увидеть впереди очертания ледяного материка.

– Вам уже приходилось плавать во льдах? – удивилась Герда.

– Когда ходил на рыболовецком судне в воды Нордхейма. Зелёный тогда ещё был, мало что понимал. Видел только, что товарищи очень напрягались, стоило на горизонте показаться ледяным островкам. Они огромные, на поверхности видно лишь малую часть. И двигаются под водой в отличие от рифов. Никогда не знаешь, когда налетишь на него днищем, и корабль пойдёт ко дну.

– Здесь хоть кто-нибудь плавал? Как мы отыщем безопасный проход?

– Не беспокойтесь, Уго очень опытный штурман. Если он не справится, никто не справится, – с умиротворённой улыбкой заверил боцман.

Оставалось только следить, как корабль огибает льды.

Это оказалось делом не одного дня. Даже не двух. Только на третий судно вошло в шельфовые воды Зюдхейма. Снова появились льды. Корабль словно двигался по сужающейся спирали к центру лабиринта.

Наконец настал день, когда «Музыка» бросила якорь. Волны бились о борт.

– Дальше плыть опасно. Спустимся в шлюпках и проверим, далеко ли до берега, – объявил капитан Люсьен. – А то не приведи Пресветлый застрянем во льдах. Тогда сразу топиться можно, чтобы с голоду не умирать.

Матросы сели в две шлюпки и отправились в разные стороны. Первая вернулась через два часа. Люди разводили руками. Только льдины вокруг. Вторая не объявлялась куда дольше.

Не приключилось ли чего? Здесь водились большие хищники вроде касаток. Волны могли ударить лодку о лёд и разбить её. Шансов выплыть в холодной воде никаких.

К вечеру Николас случайно объявил шах и мат: то ли Олаф поддался, то ли его отвлекли мысли о близком конце. Как только чёрный король был снят, забили склянки. Послышался зычный голос боцмана:

– Они возвращаются! Наши шлюпки на горизонте!

Парни выбежали на палубу. Шлюпка поспешала к «Музыке». Вскоре матросы поднялись по фальштрапу.

– Берег близко. Правда, сильное течение сносит прямо на айсберги. Можно разбиться, – предупредил получивший повышение Хаггерт.

– Ничего. При должной сноровке и удаче мы всё одолеем, – подбодрил команду капитан Люсьен.

Парни кивнули. Герда спрятала лицо в ладонях.

Высаживаться решили на следующий день, а пока собирались припасы, набирали отряд добровольцев, обсуждали планы. Хотя что обсуждать, если эти места не были нанесены на карту.

Вечером, когда Олаф проверял подготовку к походу, Николас принялся укладывать пожитки в мешок. Среди них мелькнула заинтересовавшая Герду ещё в Урсалии рубашка из белых перьев. Николас явно собирался надеть её в дорогу. Наверное, она очень тёплая.

– Мне тоже брать с собой все вещи? – спросила Герда, пряча руки за спину.

– Только самое необходимое, иначе будет тяжело нести, – ответил Николас.

– Да у меня ничего нет, кроме дневника бабушки Лайсве, – вздохнула она. – Можешь дать мне что-нибудь. Я не сломаюсь, честно. Вдвоём нести в четыре раза легче!

Герда улыбнулась и протянула к нему ладонь. Лицо Николаса просветлело, хотя он и не смел к ней прикасаться. Вынул из мешка альбом и протянул ей.

– Он тебе очень нравился. Возьми на память.

– Говоришь так, будто собираешься меня бросить.

– С тобой всё будет хорошо, – упрямо ответил он.

Герда спрятала альбом в свой мешок. Это лучше, чем ничего.

– А как же ты? Как же ты? – шептала она, наблюдая, как он заканчивает сборы.

Вскоре вернулся Олаф, и они легли спать.

Едва пассажиры успели позавтракать, их позвали занять места в шлюпках. Среди небольшого отряда сопровождения оказались капитан Люсьен и штурман Уго.

– Хочу нанести эту землю на карту и оставить своё имя в истории, – с доброй улыбкой объяснился последний.

Люсьен своё решение не объяснял и держался отстранённо. Парни его не расспрашивали и закрывали от него Герду.

Возле фальшборта за спуском шлюпок на воду следил боцман Тарнис.

– Остаюсь. Я, конечно, трус, но кто-то же должен следить за порядком на «Музыке», пока вас не будет, – с извиняющей улыбкой сообщил он.

Николас шепнул ему:

– Ты молодец. Если хочешь спокойной жизни, прими мой совет. Забирай верных людей и беги с корабля, как только вернётесь в Таверну Морей. Это не ваша война.

Тот уставился на него во все глаза, словно пытался прочитать что-то на лице, но только кивнул. Похоже, Николас тоже не собирался возвращаться на корабль и хотел, чтобы как можно больше людей догадались, кто он такой.

Как же горько, что очередное своё обещание он забыл так быстро. Глаза щипало от невыплаканных слёз, но приходилось туже стискивать зубы и скрывать ото всех печаль.

Гилли Ду подошёл к Герде, встал на задние лапы, а передними опёрся о её колено, словно просил, чтобы она взяла его на руки и занесла в шлюпку. Герда заставила себя улыбнуться и прижала тёплый комочек к груди. Хоть кто-то из них изменился к лучшему.

Пассажиры по фальштрапу спустились в шлюпки. Матросы налегли на вёсла. Вода оказалась сплошь усеяна кусками дрейфующего льда. Холодный ветер обжигал лицо. Герда натягивала шерстяной платок всё выше, пока на виду не остались одни глаза.

Плыть пришлось несколько часов. Все, кроме гребцов, разморились и начали засыпать. В свинцовой дымке показался край берега. Громадины ледников вырисовывались в тумане неясными тенями. Прибой стучал крупной галькой и разбрасывал её по пляжу. Безрадостный стылый пейзаж.

Как только лодки заскребли по дну, матросы выпрыгнули в воду и потянули их на сушу. Благо, было недалеко. Холод ощущался даже сквозь пропитанные тюленьим жиром сапоги. Гилли Ду носился по шлюпке взад-вперёд, и как только увидел возможность, спрыгнул на сушу и начал скакать по берегу.

Люди высаживались куда более аккуратно и степенно.

– Как же здесь плохо видно. И пальцы стынут – уголь не удержать, – пожаловался пытавшийся зарисовать берег штурман Уго.

– Куда дальше? Никто же не знает дороги, – запоздало забеспокоился Олаф.

– Ничего. Я поведу, – объявил капитан Люсьен. – Главное, не встретить по дороге медведей.

Он улыбнулся так зловеще, что показалось, будто у него тоже разноцветные глаза, а аура в груди наливается чернотой осколка. Но подул ветер и видение исчезло. Герда спряталась у Николаса за плечом.

– Прости, – прошептал он. – Тысячи тысяч раз прости, что я не в силах отвернуть эту беду и спастись с неторного пути.

Она не могла оторвать от него зачарованного взгляда. Под ворохом одежды удавалось различить только глаза. Печальные, едва тлеющие. Огарок свечи. Скоро он растает, огонь потухнет, и Николас исчезнет в туманной дымке навсегда, как счастливый, но недостижимый сон.

Они шли вверх по сыпучим камням к заснеженным скалам. Впереди – смёрзшийся и затвердевший наст. Гилли Ду припал носом к земле в поисках свежего снега, мечтая выкачаться в нём, как дома в Каледонских горах, но его не было.

Ноги разъезжались на осыпающихся камнях, а на льду стало и того хуже. Пришлось обвязаться верёвками и надеть на сапоги подобие железных осадных кошек.

На обед не останавливались и ели на ходу. Ветер набирал силу, хотя от него можно было спрятаться за глыбами. Люсьен завёл их в теснину, через которую пришлось щемиться, сняв с себя мешки и сумки.

Дорога то спускалась с невысоких холмов, то снова поднималась. Небо поблёкло, появился слабый отблеск луны, густой холодный воздух трепетал. Они выбрались в открытую долину.

Люсьен, Уго, матросы, Олаф – все прошли. Герда замерла, поражённая. Какой ровный лёд, как на озере! Вдалеке виднелись торосы. Значит, здесь вода. Сбоку выход в открытое море, по которому плавали льдины.

То самое место из её кошмара! Нет, это не кошмар, а предсказание вёльвы.

Герду колотила крупная дрожь. Кровь стучала в ушах, под шубой катился холодный пот, голова кружилась.

Надо взять себя в руки. Ей всё кажется от усталости и угнетения. Почему не получается быть сильной и преодолеть этот липкий страх?

– Что случилось? – вернулся за ней Николас и заглянул в глаза. – Устала? Хочешь, я тебя понесу?

Герда замотала головой. С трудом разлепила обветренные губы. Язык еле ворочался.

– То самое место… Здесь я тонула.

Николас обернулся по сторонам и присмотрелся к ледяному покрову. Гилли Ду тоже вернулся к ним и закрутился на задних лапах.

– Ты права. Но надо идти. Я буду держать тебя за руку и, если что, вытащу. Веришь мне?

Николас протянул ей закутанную в меховую рукавицу ладонь.

– Мы утонем вместе!

Она не могла ни поднять руки, ни оторвать от земли ногу.

– Ты будешь жить, – он схватил её за запястье и потащил за собой. – Повторяй: всё будет хорошо.

Будто гипнотизировал своими глубокими, как морская пучина, глазами. Сопротивляться не получалось.

Осторожно переступая, они двинулись к ожидавшему их на другом краю отряду. Олаф отделился от остальных и с тревогой наблюдал за ними.

Они добрались до середины, когда Герда снова застыла. На другой стороне в сизой дымке вырисовались голубоватые ауры мыслечтецов с пульсирующими чёрными жилами Мрака.

– П-предвестники! – Герда выпустила в морозный воздух облачка пара.

Олаф тоже почувствовал и повернулся лицом к гостям.

– Надо торопиться, иначе они его обратят, и мы не сможем им помешать, – подогнал Герду Николас.

– Нет! Нужно бежать! – рванулась из его хватки Герда.

– Одни мы здесь умрём от голода и холода. Идём. С тобой ничего не случится, обещаю!

– А с тобой? – спросила Герда. – Ты же идёшь на верную смерть!