Враг мой любимый

– Иегуменя хотела прибрать к рукам деньги и имение моего отца, но я должна была достичь совершеннолетия, чтобы подписать все бумаги и сознательно уйти от мирской жизни. Все это время я жила при монастыре, а в конце мая ко мне приехал Потоцкий, друг нашей семьи, он позаботился о том, что бы меня перевели в тюрьму, к заключенным, ожидающим высылки. Чтобы при переезде я могла бы сбежать. Теперь вы все знаете…

Смотрел на нее и чувствовал, как дрожь пробирает по всему телу, как сжимается внутри там, где сердце и где-то в области живота появилась огромная дыра.

– Допустим ты говоришь правду. Допустим. А кто взял иконы?

– Я взяла…

– Что?

По затылку как ребром ладони, аж согнуло всего.

– Взяла. Надо так было, чтоб точно в монастырь не засунули, а на каторгу.

– Где иконы?

– Потоцкому передала.

И закрыла лицо руками.

– У меня не было выбора. Никакого. Не оставили мне.

– Ладно…а бежала бы как? С судна в открытом море?

– За нами следует суденышко рыбацкое, нанятое Потоцким…

– И?

– Мне нужно спустить шлюпку на воду и скрыться. Иван…он бы все для меня сделал. Он был мною очарован.

Я расхохотался. Истерически, громко, чувствуя, как в груди начинает болеть еще сильнее, как горло давит тисками.

-Зачем ты мне все это рассказала? Или ты надеешься, что я, офицер русского флота преданный государству, помогу бежать преступнице?

-Нет, не думаю.

-Зачем же так рисковать? И променять такого надежного простофилю, Ивана, который готов ради тебя на все, на меня, совершенно безнадежный для тебя вариант.

– Я передумала бежать…

В один шаг преодолел расстояние между нами и сжал ее лицо обеими руками. Заглянул в ее ярко-синие глаза.

– Почему?

– Я больше никогда вас не увижу!

И взмахнув руками обняла меня за шею, привлекая к себе, притягивая, маня. Ища своими губами мои губы.

– Поцелуйте меня…пусть уплывают…

Я вцепился в ее губы своими губами яростно терзая, кусая, сминая своим голодным ртом и понимая, что пропал. Что просто исчез и больше никогда не буду принадлежать сам себе. Оторвался от ее рта, сжимая голову за затылок.

– А ты ошиблась…княжна!

– В чем? – шепчет, целуя мою шею и я слышу как она втягивает мой запах, как льнет щекой к моей груди и ерошит мои волосы. Сукааа…как это вытерпеть, как? Это же ад!

– Зря на помощь не надеялась! Ты сегодня уплывешь на рыбацком судне!

– Нет..нет…нет. Не рискуйте. Для вас это смерть! Вас разжалуют, посадят или казнят. Вам нельзя! Одно дело Иван…плевать на Ивана. Ничего с ним не станется. А вы…не хочу. Не побегу!

– Побежишь!

За волосы двумя руками и жадным ртом по ее щекам, подбородку, ключицам.

– Побежишь! Потому что если не сделаю…то уже я никогда тебя не увижу!

– Григорий…не надо!

– Пошли!

Быстро застегнул все пуговицы на ее робе, натянул на голову платок и укутал в тулуп.

– Все! Давай! Пока я не передумал!

– Я не хочу…не хочу, чтобы вы меня отпускали.

– Найду тебя, когда вернусь и никуда не отпущу.

На палубе было тихо и темно. Держа ее за руку, провел к задней части корабля. Ненадолго оставил одну, отвязал шлюпку и осторожно, бесшумно спустил на воду, оглядываясь по сторонам, закусив зубами короткий флотский кинжал. Кто-то приблизится – вспорю глотку и в воду. И сам ужаснулся, что готов на это…Блядь, на все готов ради нее. Совсем голову потерял и остановить себя не могу. Трясет всего. И не от того, что бежать помогаю, а от того что боюсь не увидеть ее больше.

Знаком показал спускаться, она прыгнула, и я поймал ее в свои объятия. Еще раз жадно в губы поцеловал.

– Могу отвезти…говори куда.

– Нет…не надо. Тогда точно поймут, что мне помогали и если увидит кто.

Сняла с шеи тонкую веревочку с простым железным крестиком и мне в руку сунула.

– Больше нет ничего. Только крестик няньки. Все остальное в монастыре забрали. Возьмите не побрезгуйте. Пусть хранит вас. Всегда.

Схватил крестик и к губам прижал, глядя ей в глаза. Сунула руку в карман тулупа и мне в ладонь вложила маленький сверток.

– Это трава сонная. Нянька моя знахарка передала. Выпейте и уснете. Никто не заподозрит…решат, что это я вас отравила.

Все продумала. Вот жеж…то ли ведьма, то ли ангел невинный. За руку схватил, выкрутил и к себе привлек, так что тело в мое тело вжалось.

– Поклянись! Клянись, что не обманула меня!

– Клянусь!

– Где мне искать тебя?

– Еще не знаю где Потоцкий спрячет…Я сама вас найду. Это будет намного легче сделать я думаю.

– Обещаешь?

– Обещаю!

И сама прижалась губами к моим губам заставляя ополоуметь от страсти, горечи расставания и понимания, что я, блядь, творю и не жалею ни о чем.

Долго-долго смотрел вслед уплывающей шлюпке, прислушиваясь к затихающим всплескам воды. Потом крестик на шею надел и спрятал так, чтоб тела касался. Не найдет я сам найду. Из-под земли достану! Или я не Григорий Никитин!