Дикий ангел

Глава 19

ФЕЛИКС

– Ух ты, это ты нарисовала? – подступаю к дочке со спины, целую в макушку. Моя радость усердно давит на карандаш и даже не вздрагивает. Вся в художественном процессе.

– Да! – вот и весь ответ.

– И что тут? – сажусь рядом с ней, мои колени тут же упираются в её маленький столик. – Давай расскажи!

Выкрал минутку, чтобы побыть с дочерью наедине. Наша мама пока моется, и я посчитал своим долгом использовать это время с пользой, сблизиться со своим ребёнком. После дотошных расспросов в полиции, вот так, сидеть с ангельским детёнышем, щедро наполняет душу теплом.

– Это мама, это я, а это папа… – повествует малышка, указывая на трёх маленьких человечков, что держатся за руки на фоне солнца, радуги и травки.

– А кто твой папа? – осторожно подлезаю ближе, кладу свою ладонь на крохотную спину, будто бы накрываю щитом, что предохранит детское сознание от расстроенных чувств.

– Я не знаю! – прекращает рисовать Злата, задумчиво смотрит на тёмную фигурку на бумаге. – Это просто папа… У меня его нет!

От моего внимания не уходит коротенький, но тяжёлый вздох.

– Но ты хочешь, чтобы он был, да? – ласково дотрагиваюсь до её ушка, оглаживаю хрящик.

– Да! – и ничто не сломит это желание.

– А хочешь, я буду твоим папой? – от волнения закатывается сердце, к лицу приливает кровь.

– Настоящим? – смотрит выпученными глазками.

– Самым настоящим!! – хочется сжать в руках её ладошки, уткнуться носом в разрисованную кожу на тонюсеньких запястьях, но боюсь напугать, действую по-заячьи, очень робко, хоть так и тянет стиснуть в объятиях, чтоб сказала: «Папа, полегче, ты мне кости так сломаешь!». Вместо этого делаю брови домиком и заглядываю в детские доверчивые глаза. – Я буду любить тебя, защищать и катать на плечах! Хочешь?

– Хочу!! – с щенячьим восторгом.

– Тогда всё!! – пульс скачет в бешеном темпе. – С этого момента я твой папа, а ты моя дочка!! Да?? – всё же переспрашиваю, хочу убедиться, что она понимает о чём речь, а не бездумно поддерживает диалог.

– ДА!! – оглушает воскликом. – А завтра ты тоже будешь моим папой?? – и замирает, во взгляде проносится сомнение.

Притягиваю к себе, вытаскиваю её из лилипутского креслица, подкидываю над головой.

– И завтра! И послезавтра! И через неделю! И через месяц!! И когда ты вырастешь и станешь большой, я всё равно буду твоим папой!!

– И мы будем как тут? – в воздухе проскакивает указательный пальчик, тычет на свой рисунок. – Я, мама и ты? Будем ходить на площадку гулять?? И ты будешь приходить за мной в садик? И мы будем кушать мно-о-ого мороженого?!

– Всё буду делать!! – щекочу, аж пищит, прижимаю к себе. – А ты будешь любить меня и дружить со мной??

Говорю детским языком.

– Буду!! – важно кивает.

– Тогда давай с тобой скрепим мизинчики и нашу дружбу уже нельзя будет отменить!! – не спорю, это смешно со стороны, когда взрослый дядька играет роль ребёнка, но для меня сейчас это такой торжественный момент, что я без проблем начну агукать, если понадобится. – Больше никто другой не может стать твоим папой, только я!! Я навсегда твой папа, а ты навсегда моя дочка! Давай? – передаю глазами всю важность и всё своё доверие.

– Давай! На! – даёт свой маленький пальчик и заворожённо смотрит, как я обхватываю его своим большим и закрепляю наш договор.

– Теперь мы настоящая семья!! – целую нежные щёчки, прикусываю кончик носа, на секунду сдавливаю, чтобы унять свой переизбыток чувств. Сожрать готов свою сладость. Вибрирует всё внутри. – Скажем маме?? – и моя вертлявая девчонка умудряется спрыгнуть с моих рук, еле успеваю ровно поставить на пол, а не головой вниз.

– Да!! Мамаааа!! – и вприпрыжку бежит со всех ног в душевую комнату, стучится в дверь. – Мааамааа!

Выключается вода, что-то падает, щёлкает дверной замок и перед нами появляется Уля.

– ЧТО ТАКОЕ? ЧТО?? – мокрая, с пеной на руках и плечах, криво держащая полотенце. – ЧТО СЛУЧИЛОСЬ?? – наклоняется к дочке, внимательно осматривает. – Ударилась? Упала?

– Мама, у меня теперь есть папа!!! Как на рисунке! – сражает наповал. У Ангела аж челюсть отвисает.

Облокотившись на дверной косяк, мучительно вздыхаю. Мой взгляд неотрывно следует за крупной каплей, что падает с волос Ули и рисует дорожку по её груди, пропадает в ложбинке и добирается до обнажённых ног. Внутри всё закипает. Запредельное возбуждение. Нестерпимая жажда обладать своей женщиной. Прочертить языком по её телу, собрать всю влажность, заполнить собой, чтобы стала мокрой вновь.

– Папа?

– А?? Да, солнышко?

– Хочешь, я тебе ещё рисунки свои покажу?

– Хочу! Покажи все!!

Только отвлеки меня от своей аппетитной мамы!! Очень прошу!

Поправляю незаметно брюки и посылаю Ульяне дерзкий взгляд.

Моя черноволосая красавица! Творение Богов!

Дожидаюсь, пока Злата пропадает за углом, у меня ровно две секунды. Гигантским шагом преодолеваю пространство и вжимаю женское тело в своё.

– Я люблю тебя… – задыхаюсь, блуждая руками по желанным изгибам, сдавливая влажные ягодицы, стягивая губами мочку уха. – Такая красивая, Улька… нельзя быть такой красивой…

И жена вдруг меня отталкивает.

– Больше никогда мне этого не говори! – горит её взгляд, там раскручивается огненное колесо. – В прошлый раз после этих слов ты меня изнасиловал!!

Сердце спотыкается и на долгое мгновение сжимается, терпя удары розг.

– Этого не повторится! То, что сейчас, совсем непохоже на тот поступок… я люблю, я боготворю… – неспешно приближаюсь, касаюсь губами хрупкого плеча. – …я так тоскую! Между нами только добрая воля, Уль! Хоть ты и моя неизлечимая мания, я могу держать себя в руках! Позволь нам быть слитными! Позволь, и я буду любить тебя так, как никогда!

– Папаааа! – дрожат стены.

– Я теперь папа… – улыбаюсь со всем откровением.

– Поздравляю! – отпускает своё беспокойство Ангел, даже проводит пальцами по моей груди, взглядом гладит. Она не против.

– Осталось стать мужем! – с придыханием шепчу ей, целуя край подбородка.

Чтобы не видеть отрицания в её глазах, отворачиваюсь и ухожу в детскую комнату.

– Иду, доченька! Иду, милая!

УЛЬЯНА

– Я не смогу съездить с вами в садик, Уль! – складывает какие-то бумаги в свой дипломат Феликс. – Должен заехать в офис! Хочу поприсутствовать на сегодняшней текучке и послушать, почему до сих пор не выполнены мои поручения! Расслабились без контроля, в работе застой!

– Без проблем! – параллельно с ним пакую в сумку Златины танцевальные чешки.

– Я ваз довезу и дальше поеду, окей? – кладёт руку поверх моей, привлекая внимание. – Не обидишься?

– Не обижусь! Ты большой начальник, я это понимаю!

– Это действительно важно, любимая! – окутывает руками мою талию. – Из-за элементарных ошибок я могу сильно прогореть! Если в самом начале не призову к порядку своих лентяев, они мне тогда ещё больше головной боли добавят! Мне совсем не нравится ход дел!

– Я же ничего не прошу, Феликс! Ты так говоришь, будто я тебя на работу не пускаю!

– Я бы лучше с тобой остался… – его пальцы взмывают к моему подбородку, легонько щипают. – И не выходил бы из дома! С вами тут стало по-настоящему уютно и тепло…

– А было?

– А до вас эти стены были могильными плитами!

– А теперь…?

– А теперь это самое прекрасное место! Тут… с тобой… это лучшие минуты!

– Папа! Папа! – летит к нему Злата, кокетливо улыбается. – В какой руке?? – прячет обе за спиной.

– В этой! – выбирает правую Феликс.

Малышка раскрывает ладошку, а там кислотно-зелёного цвета резинка для волос. Затем показывает содержимое левого кулачка. Там розовая, с отклеившимися стразинками. Папа на это выгибает бровь и на секунду подвисает.

– Это всё мне? – радуется с чувством.

– Нет! Это моё! – возмущённо захлопывает кулачки хулиганка. – Ты не девочка! Тебе нельзя! – и бросает своего отца в заторможенном состоянии.

Смеюсь.

– Поздравляю, папочка! Тебя повысили в должности и теперь с тобой советуются! Привыкай! Она и трусы тебе будет приносить, чтобы ты помог с цветом определиться!

– А чего, я с радостью помогу! Меня больше интересует, какое сейчас бельё на мамочке! Трусики-танго? – играя бровями.

– Феликс! – хихикаю, как дурочка.

– Иди сюда! – прижимается губами к моим, заодно проникая пальцами мне в джинсы.

– Феликс! Ахахах! Ай! Куда ты лезешь! Хватит! – никакие защитные приёмы не спасут от этого приставалы.

– Ответь на поцелуй, Уль! – забирает моё дыхание, своим уже не владеет, сбилось. Хватаюсь за его плечи, чтобы не упасть. – Просто дай себе ощутить меня… никакой опасности, я люблю тебя!!

– Любишь? – не знаю зачем спрашиваю, наверное, нравится это слышать и временно парить в облаках, ведь я любима и окружена вниманием.

– Люблю!! – такое сильное. – Умираю, как люблю!! – на моём вздохе Феликс проталкивает язык мне в рот и полностью меня обездвиживает, завладевает всеми моими рефлексами. Наши вкусы перемешиваются, страсть становится запретной, это уже близко к грани. Громов целует взапой, со стоном, без передышки. Пока он атакует, я выпадаю из своего сознания и пропускаю тот момент, когда мужские руки пробираются под бюстгальтер, сминая грудь и оттягивая соски. Пытаюсь устоять под бешеным натиском, случайно задеваю и опрокидываю дипломат с документами, они разлетаются по полу. Мужчина ведёт меня к стене, обнаруживаю это, когда почти ударяюсь затылком, но вовремя мою голову перехватывает сильная ладонь, защищая от болезненного столкновения. Не соображаю, у кого сильнее напряжены мышцы, у меня или у Феликса. Этот переплёт эмоций и ощущений держит нас вдвоём настоящими путами. Внизу живота остро простреливает и стягивает. Сначала трепыхаюсь, но под ласками мужских пальцев поддаюсь, без остатка. Эта волна удовольствия так резко сшибает замки́ в голове, что я срастаюсь с мужчиной по собственному желанию. Обдаёт жаром. Всё возносит меня к пику чувств. Дыхание, влажность плотных поцелуев, сплетение тел, стискивание сосков, твёрдый член, упирающийся мне в лобок. Я уже не понимаю, на чём всё завязано? На физическом желании, на эмоциональной близости или это просто любовный порыв?

Я сейчас та самая Ульяна, что принадлежит Феликсу! И её не удержать! Теперь уже не узнаешь, где начинается и чем закончится! Сейчас только Ангел и Бес!

– Мамааа? Где мои попрыгунчики?? – окатывает ледяной водой голос дочки из детской.

Мы с Громовым замираем и буквально отлипаем друг от друга.

Пока я в шоке щупаю свои опухшие губы, Феликс всматривается в моё лицо.

– Перегнул?

– Нет… – от каждого вздоха горят лёгкие. И щёки.

– Сердце? – встревоженно хмурит лоб, оценивая мой вид.

– Да, оно… – пересиливаю себя, решаюсь на серьёзный шаг, сама беру Феликса за руку и прикладываю её к своей груди. – У него теперь другой стук… немного увереннее… – вкладываю в свой взгляд невысказанные слова.

Во мне крепнет что-то неописуемое, оно застраивает пустошь внутри меня новыми опорами. Их прочность меняет меня с каждым днём.