Раджа-Йог

— Здравствуйте, уважаемый Зураб Александрович, извините, что заставил Вас ждать.

— Здравствуйте, уважаемый Автандил. Хорошо выступили. Мне понравилось.

— Спасибо, что пришли, посмотрели. Если Вам понравилось, я очень рад.

— Я слышал, что у Вас жилищные условия плохие.

— Да, Зураб Александрович, но я не хотел Вас беспокоить, у Вас и так много дел.

— Дела — делами, а ты, — он неожиданно перешел на «ты», тем самым показав свое расположение, — приходи ко мне завтра до трех часов или через неделю, потому что завтра после пятнадцати часов я улетаю в Москву, и решим твой жилищный вопрос.

Зураб Александрович протянул визитку со своим номером телефона. Автандил взял ее и, увидев правительственный номер, состоящий из трех цифр, спросил:

— Зураб Александрович, как я смогу позвонить по этому номеру?

— Это правительственный. Я сейчас тебе напишу городской.

И тут же, на визитке, дописал шестизначный номер. На следующий день Автандил не стал звонить Председателю Совета Министров — неудобно было сразу его беспокоить. Позвонил через неделю. Трубку снял помощник:

— Приемная Председателя Совета Министров Патаридзе.

— Здравствуйте, я хотел бы поговорить с Зурабом Александровичем.

— Зураб Александрович сейчас занят.

— Я понимаю, но он сказал, чтобы я позвонил ему. Передайте, что звонил Автандил Ломсадзе.

— Я передам, — ответил помощник и повесил трубку. Поздно вечером, часов в одиннадцать, к друзьям, где он находился, позвонила встревоженная мама:

— Автандил, только что звонил тебе помощник Председателя Совета Министров, хочет срочно с тобой поговорить. Я дала номер телефона — он сейчас тебе позвонит.

— Хорошо, мама. Что ты волнуешься? Успокойся. Спасибо, что предупредила.

Через минуту вновь раздался звонок. Это звонил, как и предупредила мама, помощник Патаридзе.

— Могу я поговорить с Автандилом Ломсадзе?

— Да, я Вас слушаю, — ответил снявший трубку Автандил.

— Автандил Алексеевич, Зураб Александрович хочет с Вами встретиться завтра с утра. Приходите в девять часов к зданию правительства. Я Вас встречу у входа в вестибюль.

— Хорошо. Спасибо.

Не нужно было прибегать к своим телепатическим способностям, чтобы догадаться, что Зураб Александрович был недоволен своим помощником за то, что тот сразу не доложил ему о звонке Ломсадзе и не соединил его. Поэтому так упорно помощник разыскивал его, стараясь загладить свою вину. Он сам лично с заранее выписанным пропуском встретил утром Автандила и провел его к Председателю Совета Министров.

Патаридзе встретил Автандила приветливо, поздоровался, пригласил сесть, поговорил немного, как требовал этикет от воспитанного человека, а потом перешел к делу:

— Значит, живешь в двенадцатиметровой комнате с женой и двумя детьми?

— Да.

— В горисполкоме знают, но квартиру не дают?

— Не дают.

— Ты имеешь право на улучшение жилищных условий. Сейчас выясню, в чем дело.

Автандил знал, что имеет право на расширение площади, но многие горожане жили в таких же условиях, как и он, поэтому он не беспокоил городские власти, тем более, что они были обо всем осведомлены. Тем временем Зураб Александрович пододвинул к себе телефон и набрал номер Председателя горисполкома Габуния.

— Гурам, у нас есть такой человек — телепат Автандил Ломсадзе. Я слышал, что у него квартирный вопрос не решен. В чем дело?

— Мы знаем, Зураб Александрович. Вопрос уже решен. Даже ордер выписан. Мы Ломсадзе пока никак не можем найти, чтобы ему вручить ордер.

Автандил слышал ответ Гурама Габуния, так как Патаридзе умышленно нажал кнопку и включил динамики, чтобы все, что говорили на другом конце провода, было слышно в кабинете.

— Ну, хорошо, — ответил Зураб Александрович, — я найду Ломсадзе и пришлю его к вам.

Патаридзе повесил трубку и обратился к Автандилу:

— Автандил, поезжай прямо сейчас и реши вопрос. Если что не так, позвони мне.

Автандил поблагодарил, попрощался и сделал так, как и советовал Зураб Александрович. Через полчаса он уже был у Председателя горисполкома.

— Автандил, ты что жаловаться пошел? Ты же прекрасно понимаешь, что мы все знаем, какие у тебя условия, и хотим помочь тебе, — сказал Гурам Габуния.

— Батоно Гурам, я знаю, что вы все хотите помочь, но… не помогаете.

— Хорошо, что ты конкретно хочешь?

— Квартиру.

Габуния нажал на кнопку:

— Вызовите Зураба Велиджанашвили. Через минуты две вошел заместитель Гурама — молодой человек. Автандил знал его — хороший парень.

— Надо дать квартиру Ломсадзе, — сказал председатель горисполкома своему заму, указывая на Автандила. Уже обращаясь к Автандилу, спросил:

— Какую ты хочешь квартиру и в каком доме?

— Хотелось бы в обычном, еще только строящемся девятиэтажном доме на Севастопольской улице.

— Хорошо, дадим тебе четырехкомнатную квартиру. Подходит?

— Нет.

— Сколько же комнат ты хочешь? Пятикомнатных квартир у нас нет.

— Вы меня извините, батоно Гурам, мне неудобно говорить на эту тему, но что делать… Мне достаточно и трехкомнатной квартиры, но рядом дайте квартиру моему тестю.

— Что?.. Мы тебе квартиру даем, а ты еще и для тестя просишь?

— Я не прошу, ему по закону полагается. Он инвалид войны и в очереди первый стоит. Проверьте. Если он не первый по очереди, то не надо, не давайте. А если первый, то дайте рядом. Вспомните грузинскую пословицу: «Даешь хлеб — дай и соль».

— Хорошо, — согласился Габуния и, обращаясь к Зурабу, сказал:

— Выясните вопрос и удовлетворите просьбу Ломсадзе. Я согласен.

Автандил поблагодарил Председателя горисполкома, попрощался с ним и отправился вместе с Зурабом в его кабинет.

В своем кабинете первый заместитель Председателя тут же вызвал начальника жилищного отдела:

— Проверьте в списке: Озеров у вас есть?

— Да, он первый.

— Ну, хорошо, — обратился он уже к Автандилу, — Считай, что вопрос решен. Больше ничего не нужно?

— Больше ничего.

На следующий день Ломсадзе позвонил помощнику Зураба Александровича и попросил поблагодарить Председателя Совета Министров за содействие, передать, что Гурам Габуния обещал дать квартиру. Ломсадзе ждал ордер. Он знал, что обещание — это лишь обещание. Чтобы быть уверенным, нужен ордер. Через месяц ордер вручили и ему, и его тестю. Тогда Ломсадзе позвонил, а затем снова пришел к Зурабу Патаридзе, на этот раз поблагодарить.

— Как дела? — спросил Патаридзе. — Какие проблемы еще есть в жизни?

— У меня проблем в жизни нет и никогда не было. Я очень благодарен Вам за то, что Вы дали квартиру моей семье, сам я не очень страдаю от тесноты и так прекрасно себя чувствую. А вот семья — другое дело. У меня к Вам на этот раз не личный вопрос.

— А в чем дело?

— Сейчас в Тбилиси идет реконструкция площади Героев цирка. Есть очень хороший проект, но его не приняли.

— Ты неправ. Я все проекты смотрел сам — выбран лучший, — не согласился Патаридзе.

— Вы меня извините, Зураб Александрович. Не считайте, что я излишне настойчив, но я уверен, что тот проект, о котором я говорю, Вам не показали. Если бы показали, Вы признали бы его лучшим.

— Да? — усомнился министр. — Ну, что ж, принеси, покажи. Если он, действительно, лучше, я буду настаивать, чтобы его приняли. Сейчас я уезжаю в Москву, буду через неделю. Приходи.

Автандил не сомневался, что Патаридзе, увидев проект его одноклассника Важа Чагунава, человека, несомненно, талантливого, отдаст предпочтение прогрессивной планировке. На художественном совете, рассматривая этот проект, отклонили его исключительно потому, что он был похож на японский, не приняв во внимание, что он удобен, рационален и красив. Председатель Совета Министров Грузии Патаридзе был человек широких, прогрессивных взглядов — он оценил бы проект Важа Чагунава. Но следующей встрече Ломсадзе и Патаридзе не суждено было состояться. Зураб Александрович уехал на неделю, потом Автандил уехал на две недели выступать, а когда вернулся, узнал, что Председатель Совета Министров Патаридзе попал в автомобильную катастрофу и скончался. Автандил Ломсадзе не был равнодушен к красоте своего города, хотел он помочь и самореализации талантливого архитектора, но теперь о проекте Важа Чугунава не могло быть и речи. Иногда стечение событий и обстоятельств выше наших самых больших желаний.