За пределом. Том 2

Глава 83

Когда Шрам вышел, Бурый и Панк ещё около минуты молчали. В кабинете было так тихо, как если бы здесь никого не было, и только барабанная дробь пальцами рушила эту иллюзию. Было непонятно, чего они ждут, пока Бурый наконец не произнёс:

— Проверь, есть ли кто за дверью.

Панк послушно выглянул и, покрутив головой, закрыл её на замок.

— Чисто, никого нет, теперь можно поговорить.

— Ну наконец, а то я уж заждался, — выдохнул Бурый, оживившись, и потянулся назад к тумбочке, откуда вытащил два стакана и бутылку скотча. — Не буду врать, мне интересно, что ты скажешь и как всё прошло там у вас.

— А что ты хочешь услышать? — хмуро пожал Панк плечами, садясь по-свойски за стол с другой стороны. Сразу было видно, что с боссом он на короткой ноге.

— Ну, как прошла проверка. И, например, это он тебя так? — кивнул на его лицо Бурый.

Половина лица Панка теперь была едва ли не сплошным синяком, с другой стороны бровь так набухла, что почти закрывала глаз, и на ней было видно рассечение, оставленное пистолетом. Нос тоже раздулся, что намекало на перелом.

— Не всё. Вот это, — он указал на синяк, — мне Фиеста добавила.

— Она? С чего вдруг?

— Она ебанутая, — мрачно объяснил Панк. Его недовольство было таким сильным, что казалось, он может пойти и убить её. — Я уже говорил тебе про это. Подлетела и отфутболила меня ногой в лицо.

— Решила заступиться за Шрама, — сказал Бурый, и Панк на него посмотрел так, словно спрашивал: «Да ладно, ты серьёзно? Быть не может! А я-то и не догадался!».

— Да без разницы. Ты лучше скажи, они, случаем, не спят друг с другом?

— Не знаю, хотя её неровное отношение к нему я тоже уже замечал. Да чего там, Шрам сам жаловался, что она доёбывается до него. Покоя не даёт.

— В любом случае она встряла и пробила мне пенальти, что было слегка неожиданно

— Ну ладно. Так как он тебе, этот Шрам? Что скажешь?

— Ну как… дерётся откровенно хуёво. Как по мне, он адекватный.

— Подробнее давай. Насколько он вообще адекватный? Это понятие растяжимое.

Панк отпил из стакана, прежде чем начать.

— Ну… старается разруливать спокойно, при этом обозначив своё мнение. Ну и не съезжал, если ты об этом, не ссыт отстаивать своё мнение. И он сука злопамятный по тихой. Уже после драки подошёл, ударил по морде и начал угрожать, что грохнет, если я попробую ещё раз при других такое выкинуть.

— Прямо угрожать? При других?

— Нет, дождался, пока все свалят. То ли боялся получить пизды, то ли понимал, что такую хуйню решают с глазу на глаз.

— И что сказал? — заинтересованно облокотился Бурый на стол.

— Сказал, что я покойник, — отхлебнул из своего стакана Панк, облокотившись на спинку.

— Так и сказал? — с усмешкой спросил он.

— Извини, диктофон дома забыл, чтоб записать его слова. Сказал, что ещё раз, и я покойник. Плюс мне в рот ствол запихал.

— Вон оно как…

— Не впечатлён? А знаешь, мало приятного, когда тебе о зубы металл трётся, и ты понимаешь, что у паренька банально может палец дёрнуться.

— Но не дёрнулся, верно?

— Но мог просто даже случайно. Тебе-то ничего, а я сдох бы. Да и вообще, нахрен так проверять всех? Отправь его куда-нибудь, и всё. Пусть покажет себя с боевиками.

— Знаешь, — задумчиво ответил Бурый. — Проблема в том, что как раз-таки там, в куче-мале, все очень смелые, так как чувствуют силу за собой. Могут хоть перед президентом выёбываться. Мне же интересно, как он один на один себя ведёт.

— А провоцировать, типа, нормально?

— Абсолютно. Так мы хоть видим, показуха всё это или нет. Как с ним — этот сучёнок очень мстителен и явно понимает, где оказался. Не робкого десятка, что хорошо.

— Значит, у нас есть нормальный кандидат, нет? Засранец, который адекватен и в бутылку не лезет, но может глотку вскрыть, если наезжают. Что тебе не нравится?

— Так-то да… Но…

— Но-о-о? — протянул вопросительно Панк.

— Да хуй знает, — отмахнулся Бурый, вздохнув и покрутив в руках стакан, в котором плескался алкоголь. — Ладно, значит, считаешь, что нормальный?

— Заканчивал бы ты с этими проверками людей, Бурый, — поморщился он, явно показывая своё отношение к подобному.

— Мне нужны верные люди.

— И они верны. Ты почти каждого вытащил из жопы, поставив на ноги. Вон, Пуля и Гильза вообще сожрут любого живьём ради тебя.

— Любовь имеет привычку проходить, — заметил Бурый.

— Не поймёшь тебя, — покачал головой Панк. — Но парень мне тоже не нравится. Урод, блять.

— Потому что он тебе морду набил, — усмехнулся он.

— И это тоже. А ещё что умничает.

— Может потому что он умный? Возможно, надо было прислушаться?

— Ты сам хотел, чтоб я спровоцировал его. И отлично вышло, как видишь. Хотя всё равно мне он не нравится, — покачал головой Панк и залпом осушил остатки скотча. — Считай это антипатией с первого взгляда.

— О как загнул, — восхитился Бурый.

— Да, так. Так чё, прошёл он проверку или нет?

— Будем считать, что прошёл. Но всё равно за ним глаз да глаз.

— Тебе решать, — пожал Панк плечами. — А что насчёт Рябы? Что выяснили?

— Ничего, — отрицательно покачал головой Бурый. — Даже не знаем, какая из банд голову прислала.

— Может это как раз-таки Шрам? Он с ним уезжал последний.

— Это не он, — покачал головой Бурый. — Стал бы он так палиться? Да и нахера ему это?

— Крыса, — тут же высказался Панк. — Появился прямо под стать разборкам. Прям идеально вовремя. Да и с него началось это, нет?

— Нет. Это я его нашёл.

— Но…

— Это не он, — с нажимом, куда более холодно произнёс Бурый. — Это банды. Но непонятно какие.

— Как знаешь, — хмуро отозвался Панк.

Ему не понравилось, как отреагировал Бурый. Обычно это значило, что он что-то скрывает и не хочет, чтоб другие лезли в это дело. Не то чтобы Панк относился к любознательным, однако его такое положение дел настораживало. Естественно, у босса должны быть свои секреты, но всё же. Он решил проглотить этот неприятный момент, перейдя к следующей теме.

— Так что делать? Что Соломон говорит?

— Да нихуя он не говорит, — раздражённо ответил Бурый. — Сидит в своё доме в Верхнем городе на жопе ровно и говорит держать оборону, пока само не устаканится. Фее это дико не нравится, кстати говоря, так как большинство налётов происходит на её территории и именно она теряет людей с деньгами.

Бурый хорошо относился к Фее — лейтенанту-женщине, которая ходила в деловом костюме и вела себя как истинная бизнес-леди. Такое прозвище прицепилось к ней, когда она поучаствовала в пожертвовании местному, единственному Храму Святого Света, где деньги должны были пойти на помощь беспризорникам, которые наводняли улицы. Это был весьма нетипичный поступок для криминального авторитета, почему её и прозвали феей.

— А Мачо? Что он?

— А чего ему? Тоже сидит на жопе ровно, ведь его не трогают и не прессуют. Так и будет сидеть до посинения, устанавливать на себя всякую хрень, пока вообще не превратится в кофемашину.

А вот Мачо Бурому совершенно не нравился. Даже тогда, на сходке, он, одетый в свой пижонский костюм, пытался строить из себя того, кем не являлся — крутого парня, который имеет силу, дерзкого и такого всего из себя неукротимого. Другими словами, долбоёб.

Многие шутили, что все свои деньги он спускает на собственное тело, и Бурый знал, насколько они правы, пусть и не подозревают об этом. Он действительно немало влил денег в собственное тело, но не в том смысле, в каком привыкли это понимать многие.

Мачо относился к типу людей, которых в обществе прозвали киборгами — те, кто заменял по какой-то причине свои конечности киберимплантами. Искусственные руки, искусственные ноги, глаза, слух, даже обычные мышцы — всё это заменяли на синтетические волокна, заменяющие мышцы, которые были нередко сильнее таковых.

Пока эта технология не получила должного распространения в мире. Свою роль в этом сыграли цены, — киберимпланты были слишком дорогим удовольствием, — тот факт, что это направление начало развиваться должным образом совсем недавно, и законы, которые ограничивали их применение в обычной жизни. Любой желающий не мог себе установить имплант просто потому, что захотел.

К тому же, пусть кто-то менял себя с радостью, всё же не все были готовы менять свои части тела на механизм, даже если эти самые части тела отсутствовали. Слишком много зависело от страны и её внутренних взглядов на это. Плюс многие дома относились к подобному неодобрительно, а иногда и практически категорически против, что так же влияло на мнение людей.

Мачо такие мелочи не волновали — он успешно заменил себе руки и мышцы груди киберимплантами, тем самым став куда сильнее, чем обычный человек. Он даже мог выдержать попадание пули в грудь — синтетика могла остановить пулю до определённого калибра, заменяя бронежилет. Отсюда была и рельефность его тела.

— А мы? — спросил Панк. — Наши действия?

— Наши? А вот не знаю, хотя и согласен с Феей — мы можем задавить юг.

— Тогда раскроемся Брюссели, — резонно заметил он. — Всё-таки это не увеселительная прогулка.

Брюссель, или Виктор Брюсионелли — наркобарон Верхнего города. Ни для кого не было секретом то, что он давно метит подмять под себя Нижний город. Другое дело, что пока он опасался это делать, уж слишком много крови может пролиться. Однако поддержка в лице некоторых чиновников делала его опасным противником.

— И всё же, сидеть так и смотреть, как они нас кусают, причём ощутимо — так себе идея. Соломон слишком привык к своей власти, слишком постарел, чтоб действовать жёстко и быстро. Он изжил себя.

— А ему это скажешь? — поинтересовался Панк.

— Раньше он бы уже давно там всё зачистил, а сейчас?

— Раньше и полиция не так рьяно сюда совалась, и Брюссель был куда слабее, — резонно заметил он.

— И что теперь? Цепляться за прошлое? Ждать, пока нам свет во тьме путь озарит, или как там?

— А разве мы не делаем налёты на них? — спросил Панк.

— Тебе сказать, сколько мы их делаем и какой от них толк? — недобро усмехнулся Бурый. — По разговорам мы там едва ли, блять, не в асфальт их укатываем. Хорошо воспевать свои успехи. А в реале эти нападения как харчки в слона. Соломон даже не пытается их запугать нормально. Вот защищаем территорию мы да, хорошо, как истинные крысы.

— Предлагаешь действовать? За спиной Соломона?

— Они убили Рябу. Не человека Соломона, а нашего. А завтра они могут убить тебя, Француза, Шрама. И им будет похуй, так как они знают, что безнаказанны. Но можно разыграть эту карту по-своему.

— Как?

— Они знают, что Соломон потерял хватку, знают, что он не решится на активные действия, поэтому можно всыпать им такой пизды, что они охуеют. Охуеют настолько, что нападут в ответ и вынудят Соломона действовать. Иначе его уже свои не поймут.

— Я понял твою мысль, но… чего тебя-то это так волнует? Мы почти в центре, нас никто не трогает. Да, жаль Рябу, но остальные живы. И война будет длиться не вечно, рано или поздно закончится, когда все устанут. Но так нам действительно может прилететь.

— А ты не хочешь отомстить? Или не хочешь получить свою часть от пирога, когда мы закатаем эти банды? Просто приди и возьми.