Последыш. Том 3

2. Шестнадцатое ноября 1983 года

Беспамятство, — поскольку полноценным сном это состояние не назовешь, — продлилось почти десять часов. Прошлый раз очнулся в половине четвертого ночи, продержался, со слов Варвары, около часа, — хотя так и не смог открыть глаза и толком попить, — а сейчас было уже около трех пополудни. Во всяком случае, так сказала ему Ольга.

— Привет! — сказала она. — Чувствую, что ты очнулся. Говорить ты пока не можешь. Целитель полагает, еще день-два, как пойдет восстановление, помолчишь. Но попить сегодня попробуем.

Сейчас Бармин хорошо слышал ее речь, понимал ее, мог на ней сосредоточиться. Думать тоже мог. Но вот с моторикой дела обстояли, прямо сказать, хреново. Мало того, что нет сил, — слабость, немощь и прочая ерунда, — так он к тому же не владел своим телом. Не парализован, не попустите боги, но временно не «дееспособен».

— Сейчас почти три, — продолжила объяснять ему Ольга. — Часам к шести обещала прийти Хатун. Она, вроде бы, может тебе помочь. Я так поняла, что в зверином облике она эмитирует[109] вовне жизненную силу. Обещала полежать рядом с тобой час-другой.

— Барсом, — внесла рассказчица ясность. — Так что на многое не рассчитывай. Интима не будет. А завтра из Сибири прилетит какой-то эльфийский врачеватель. Это Катя Северская постаралась, нашла через родню. Говорит, лучшее, что можно придумать, учитывая, что ты стихийный маг. Так что, вытащим тебя, никуда не денешься!

«Хлопочут, стараются, а ведь сами тоже лиху хватили…»

— А теперь давай попробуем попить.

Что ж, попробовали. Получилось чуть лучше, чем ночью, но много выпить не удалось, потому что и рот толком не открыть, и глотать получалось через раз, да и то наперстками. Но все-таки, это было явно лучше, чем ничего.

— Переходим к выпуску новостей, — подражая какой-то дикторше телевидения, объявила Ольга, отставив поильник в сторону. — Из родни, как твоей, так и нашей, отзвонились практически все. Даже моя маменька сподобилась расспросить о твоем здоровье. Но я бы пока остановилась на трех звонках. Во-первых, телефонировали из императорской канцелярии. Справились о твоем здоровье и пожелали скорейшего выздоровления. Во-вторых, твоя кузина Стефания. Буквально обрывает телефон, бедная. Еле уговорили не приезжать. Ну и, наконец, как вишенка на торте: вчера вечером, как только прошел слух о том, что ты то ли ранен, то ли убит, из Швеции позвонила твоя подружка — баронесса Эбба фон Кнорринг. Теперь звонит регулярно. Каждые два часа, и заметь, сама. Никаких секретарей. Похоже, хорошая баба. И, если уж мы заговорили о бабах. Должна тебе сказать, что Дарена смогла нас всех удивить. В Череповце, в самом начале, когда только прибыли, командовала вполне себе грамотно и даже в бой пару раз сходила. Один раз отметилась в обороне, — ставила щиты, защищая артиллерийскую позицию, а второй раз — в наступлении. Там ее кое-кто видел за работой, так говорит, некоторые ее заклинания не ниже седьмого уровня. Так что, исправляется девочка. Здесь еще не была, только звонила несколько раз. Осталась по нашей просьбе в Череповце, как представитель семьи. В Вологде Елена, Дарена в Череповце, а здесь я за старшую. И не спрашивай, почему. Так решил женсовет.

«Славные у меня жены! — отметил Бармин. — Мало, что красавицы и умницы, так они в придачу героические бойцы и неглупые руководители, а это дорогого стоит».

— А вот теперь главное, — сообщила Ольга, в очередной раз попробовав его напоить. — Войну император остановил. Как раз сегодня в полдень. Союзная рать подтвердила остановку боевых действий в 13.00 и обещала начать вывод войск завтра в 8.00 утра.

«А я в такой момент лежу здесь и даже слова сказать не могу! — горестно вздохнул про себя Ингвар. — Что за жизнь!»

Однако жизнь оказалась богаче на свои проявления, чем можно было ожидать, исходя из имеющего место модуса вивенди[110].

— Ты, наверное, хочешь спросить, а что же мы? — явственно ухмыльнулась Ольга, которая, на самом деле, Хельга. — Не напрягайся, милый. Все в порядке, потому что мы выкрутились. Мы ждали такого развития событий. Ну, пусть не мы, а твоя сестра, но мы все приняли ее точку зрения, и Елена составила несколько пресс-релизов на все случаи жизни. В 12.15 сразу после того, как императорская канцелярия опубликовала «Указ о прекращении военных действий», Варвара, как графиня Менгден выступила с заявлением, что ее брат, то есть, ты тяжело ранен, вследствие чего управление графством временно перешло к коллективному органу управления — Властительному Совету в составе графини Менгден, княгини Полоцкой, герцогини Бирон и графини фон Нойвид. Совет уполномочил ее заявить, что графство Менгден принимает волю императора и готово к немедленному прекращению огня. Однако, пока войска Союзной рати остаются на территории графства, вооруженные силы, находящиеся под управлением Совета, будут неукоснительно отвечать на огонь противника в соотношении три к одному. При массивном обстреле, войска получили приказ вести огонь до полного уничтожения противника.

«Жестко! — отметил Бармин. — Но абсолютно правильно. Молодцы!»

— В 15.00 с нами через посредников связался князь Ростовский Николай и попросил выдать тела погибших на территории графства родичей правящих семей всех пяти княжеств. В переданном списке значатся двенадцать имен. Однако мы ответили отказом, сославшись на то, что подобные переговоры можешь вести только ты, но ты сейчас сделать этого не можешь. Будем дурить им голову и тянуть время. А потом ты сам решишь, что с этим делать.