Соправитель

Глава 7

Тагил

21 декабря 1751 года

Никита Акинфеевич Демидов принимал своих гостей с размахом. Это цесаревич некогда высказывал ему за излишние траты на застолье. Те же, кто сегодня сидели за одним столом с наследником легендарного русского промышленника, не станут критиковать изрядное гостеприимство и радушие хозяина.

Иван Семенович Мясников, Иван Борисович Твердышев и Илларион Иванович Лугинин — вся эта компания отмечала окончание первоначального строительства города в Миассе. Ну, не города пока еще, но пятьдесят домов, десять бараков, административные здания — это тот минимум, что был запланирован для запуска проекта.

Уже было найдено золото рядом с Миассом и именно там, куда и указал цесаревич. Первые артели уже снимали «сливки» в виде лежащих чуть ли не на поверхности небольших золотых самородков.

Еще недавно работа на приисках была бы противозаконной, так как никаких бумаг в установленной форме Берг-коллегии передано не было. Однако осенью пришли все разрешительные документы, и промышленники выдохнули. Ходили-то по краю, надеясь на покровительство наследника, рискнули — и все получилось! Не было бы этого разрешения, так и деньги потеряли бы и могли поехать куда дальше Миасса репу сажать в мерзлую землю. Цесаревич, получив престол пусть и в непонятном для многих статусе, быстро все оформил, и весной проект будет запускаться.

— А пошли, друзи, я Вам махину покажу! — захмелевшим голосом сказал Никита Демидов.

— Что за махина-то? — спросил Твердышев, уже подымаясь со стула.

Встали и остальные. Накинули шубы и поспешили за неугомонным, самым эмоциональным в компании Никитой Акинфеевичем. Дорога не заняла много времени, опытный цех, в котором, бывало, и самолично работал Демидов, находился в полуверсте от дома.

— Это что за черт такой? Господи, прости мя грешного! — высказал всеобщее удивление Иван Семенович Мясников.

— Махина! — Демидов наставительно поднял указательный палец.

Если при выходе на мороз хмель отступил и разум Никиты Акинфеевича просветлился, то это быстро прошло, стоило только зайти в нещадно натопленный цех. Так что Демидов, да и его гости, вдруг оказались пьянее прежнего.

— И как все это движется? Конская тяга? — только многоопытный Твердышев оправдывал свою фамилию, был тверд и казался трезвым.

— Так ето! Сейчас! — сказал Демидов и стал звать мастера. — Ванька!

Из-за угла вышел бородатый мужик в фартуке и замызганной рубахе.

— Вот, господа, это Ванька — рукастый малый, он те махины нынче смотрит, а еще был у меня ахвицер Мартынов, его цесаревич присылал, они эти махины и ладили, — хвастался Демидов.

Твердышев стал деятельно обходить три механизма.

— Вот такая махина еще Нартовым была собрана, — указал Иван Борисович на токарный станок. — Но эта с опорой добротной… Ладная махина!

— А это что? Для пряжи? — указал Илларион Иванович Лугинин на прядильный станок.

Лугинину были близки для понимания прядильные механизмы, он сразу оценил задумку и гениальность того, что видел.

— Вот! Это водяная рама и на ее основе прядильный станок. Сложная махина, кабы работало все, нужно это… сопряжение двух процессов. Так, сначала из комка коротких волокон нужно вытянуть длинный кусок, тут соблюсти скорость, затем перекручивать кусочки, формируя нить, — Демидов победно поднял подбородок.

Никита Акинфеевич ранее не особо разбирался в таких механизмах, но когда цесаревича отправили в Царское Село, то эти машины: токарный, фрезерный и прядильный станки — срочно переправили к нему, в Тагил. Позже Никита Акинфеевич понял, почему наследник так возится с этими механизмами: они золотое дно. И Демидов загорелся идей самому что-нибудь изобрести или найти людей, которые это смогут сделать. При том подходят для России как нельзя лучше. Часто проблема промышленника состоит в том, чтобы найти должное количество людей себе на предприятие. Тут же одна прядильная машина заменяет человек двадцать, а то и больше. И что еще веселее, так при наличии какой речушки или канала машина может сама работать, а ты стой да посматривай, жуя калач.

— Водная рама… — задумчиво произнес Твердышев. — Этак ее и не только водной можно сладить.

— Да тут и штуцера можно нарезать быстрее, коли эту раму приспособить! — подхватывал всеобщую радость Мясников, который в изготовлении оружия практически ничего и не знал, но устройство механизма понял и оценил.

— И сколь нитей прядет? — спросил Лугинин.

— А болей ста! — чуть преувеличил Демидов [водяная рама Акрайта позволяла прясть 96 нитей одновременно].

— Так и людей без работы оставим! — высказался Мясников.

— А главная сложность-то у нас завсегда — это людишек найти вдоволь. А тут воно как! Много и не надо, — высказался Мясников.

— Так это еще не все! — упивался успехом Демидов.

Сейчас он и не думал о том, что все эти изобретения находятся у него лишь по одной причине: так решил наследник, вокруг которого стали происходить разные неприятные ситуации. Хозяин дома чувствовал себя хозяином и всего того, что у него в доме хранится. Но это так, хмельное!

— Чем еще удивишь, Никита Акинфеевич? — спросил Иван Борисович Твердышев.

— Есть чем, за утром и покажу, — заинтриговал своих компаньонов Демидов и повел гостей обратно в дом.

За столом промышленники делали предположения, чем именно может удивить их самый молодой из компании партнер. Вместе с тем, Никита Акинфеевич считался и самым близким к наследнику. Высказывались версии, что покажет какую-то усовершенствованную сеялку. Но нет, уже есть механические сеялки, и тот же Твердышев их изготовляет в преизрядном количестве под заказ наследника. Думали о самоходной коляске, что, говорят, где-то во Франции сладили, там ногами только нажимать нужно. Но нет. Велосипед? Так их уже делали, но дорогие они и непрочные, потому и мало производят, почитай единично.

Так и не выведав у Демидова, чем тот собирается удивлять, гости отправились спать. С трудом, с помощью слуг, вся честная компания отправилась отдыхать. Только Твердышев шел самостоятельно и даже, казалось, не шатался.

А утром все компаньоны пошли кататься на дрезине. Эта конструкция чуть уместила четверых немаленьких промышленников. Было бы неплохо, чтобы слуги покатали господ, но сами дюжие мужики так увлеклись работать на рычаге, что не замечали усталости. Такая скорость! Две лошади не угонятся! Кабы плохо не стало, а то лекари говорят, что такие скорости могут убить человека!

И когда честные гости уже расслабились и посчитали, что чудес механики, показанных за два дня, более чем достаточно, Демидов повел в еще один амбар, который располагался в двух верстах. Там была… паровая махина Ползунова. Ранее секретная, а сейчас наследник написал письмо, что говорить о ней можно. На заводе Демидова в Нижнем Тагиле такие машины начнут собирать уже через полгода. Сейчас же прорабатывается вопрос установки такого двигателя на основе паровой машины на корабль, ну и создание паровоза [И. И. Ползунов в РИ создал паровую машину, причем, примерно, в этот период, может чуть позже. Но главное, эта машина была двухцилиндровым двигателем, не требующим вспомогательного гидравлического привода].

Коллежский асессор Иван Иванович Ползунов, получивший этот чин за изобретение паровой машины, сейчас работает над тем, чтобы по рельсам ездили не лошадиные конки, а машины.

Демидов порой очень плохо спал, не получалось прогнать навязчивые мысли. Промышленник пытался осознать, сколько эти изобретения могут принести ему прибыли. А то, что производство и машин, и паровозов будет на предприятиях Никиты Акинфеевича, уже оговорено заранее. Сейчас Демидов дал распоряжение накапливать уголь, чтобы было чем топить машины при их обкатке.

Иногда Демидов ловил себя на мысли, что готов поставить портрет Петра Федоровича в Красный угол и молиться на своего благодетеля. Но… не создай себе кумира!

*………*………*

Париж

23 декабря 1751 года

Мадам де Помпадур отдыхала. Ей бы бежать, что-то делать, добиваться аудиенции короля, но нет, она просто спала и наслаждалась музыкой. Особенно чувствительным дама признавала произведение молодого русского принца Петера, которое тот посвятил своей жене. «К Екатерине» уже играют во всех салонах Франции и не только, русский наследник действительно талантлив.

Помпадур помнила то письмо, что прислал этот весьма и весьма странный русский гольштинец. Все идет именно так, как и писал Петр Русский. И данный факт, слишком уж пугал Жанну. Может поэтому она и не сильно стремится вернуть себе расположение короля, чтобы Людовик не объявил именно ее виновницей предстоящих поражений.

Нет, в Европе, Помпадур была уверена, Франция Фридриха разобьет, если потребуется. Да и Австрия стоять в сторонке не будет. Тут и России не понадобится, пусть русские сидят у себя в лесу и не топчут европейский сад. Но что делать, не если, а когда Англия станет союзницей Пруссии? При деньгах, флоте и оружии этих островных собак [здесь только принятое французами оскорбление, без иных смыслов, которые можно приписать автору] пруссаки могут сделать многое, очень многое. Фридриху не хватает именно серебра, чтобы мобилизовать всех мужчин его королевства.

— Мадам! Вы не одна? — в комнату, где лишь в одной ночной рубашке возлегала на новомодном диване с пледом Жанна, ворвался не человек, но ураган.

— Ваше Величество, Вы? — Помпадур и не понадобилось играть эмоцию, она была искреннее удивлена, даже ошеломлена.

— Что Вы, Жанна, я пан, только польский пан! — усмехнулся король.

Вы здесь точно одна?

— О, ясновельможный пан ревнует? — включилась в игру, как оказалось, все еще фаворитка. — А как же Луиза О Мерфи? Эта малолетняя нимфетка же прискучила пану?

— Что за снобизм, маркиза? — возмутился король, который только что искренне ревновал свою официальную фаворитку. Королю, не без участия Жанны, «напели птички», что Помпадур может встречаться с иным мужчиной. — Луиза не столь умна и интересна для разговоров.

«Зато она оказалась весьма интересной ланью в Оленьем парке», — подумала Жанна, но вслух ничего не сказала, одаривая французского короля улыбкой [Олений парк — особняк, где по сути «выращивались» любовницы короля, так как Людовик XV предпочитал молодых и неискушенных в любви девушек].

— Жанна, я дал отставку министру Брюлару, — сказал король и Жанна-Антуаннета поняла, что король пришел не к любимой женщине, а к советнику.

А может, это и к лучшему, что она для Людовика больше, чем любовница? А разве раньше было по-иному? Нет, не было! Но эта негодяйка Луиза, как и те, кто за ней стоит, сильно пожалеют, что пробуют не только подложить королю смазливую девку, но еще и влиять на монарха.

— Ваше Величество, все же вижу, что ко мне, верной и любящей женщине, пришел не ясновельможный пан, но король, — Жанна чуть крутанулась и нарочно сделала так, что лямка с ночной рубашки спала.

Все же обидно женщине, что она уже не возбуждает страсть у короля.

— Мне нужен совет, маркиза, как и Ваше присутствие при дворе. Вокруг сплошные идиоты, я не понимаю, что нужно делать. У Вас всегда получалось разъяснить мне проблему так, что она становилась понятной, как и разумными были мои решения, — сделал король откровенное признание, от которого Помпадур даже забыла об обиде.