Глазомер! Быстрота! Натиск!

Начиная со вторника, в дивизионном интендантстве царила рабочая суета, отряжался к отправке на север очередной обоз. Тыловым нужно было успеть подготовить захваченное на поле боя и в османских лагерях трофейное имущество. Уезжало в этот раз не абы что, а то добро, что лежало в шатрах у верховного визиря и его военачальников. С особым тщанием оборачивались парусиной захваченные знамена турецких алаев и эскадронов.

– Да с палками-то зачем их совать?! – возмущался хромой каптенармус. – Без них в одну повозку бы все уместилось, это ежели энти тряпки плотной стопой складывать, а так аж в три нам теперяча придется укладывать.

– Ты, Никодим, болтал бы поменьше! – буркнул стоящий рядом с унтером дивизионный интендант. – Лучше бы по описям еще раз пробежался и со всеми цифирами сверился. Не дай Бог, не досчитаются какого-нибудь флага потом у их светлости. Вот тогда голову враз всем снимут. Это ведь для тебя, дурня, то обычная тряпка на палке, а вот для высокого начальства это символ и воинская реликвия вражеской воинской части, которая олицетворяла ее честь, доблесть, славу и боевые традиции, – подняв указательный палец, декламировал интендант. – А также энтот самый стяг указывает на предназначение сей воинской части и на ее принадлежность к какому-нибудь из родов султанских войск. Ты хоть знаешь, тетерев снулый, что все захваченные у неприятеля знамена в обязательном порядке переправляются в Санкт-Петербург и аж к самому императорскому двору? Вот то-то же, Никодимка, так что помалкивай лучше, за умного, глядишь, сойдешь! А то тряпка, палка, – хмыкнув, покачал головой майор. – Иди, иди давай, не путайся мне уже тут под ногами. Вон, лучше проверь, как ковры солдаты уложили, небось, опять все прямо на землю, в самую грязь побросали?!

Полтора десятка крытых повозок неспешно выкатывались из городка в северном направлении. Дорога была старинной. Шла она через Фокшаны на Бырлад и уже дальше после него уходила на Кишинев. В голове и в хвосте обоза следовали две полусотни карабинеров.

– Так бы и залег там, вместе с дозорными, – вздохнул Лешка, провожая глазами последнюю фуру.

– Ага, вот самое место для командира полка! – хмыкнул Живан. – Ты, Алексей, все, что мог, уже теперь сделал. Все спланировал и организовал, а вот теперь дальше за ребятами слово. Если мы ни в чем не ошиблись, значит, клюнут беслы на нашу жирную наживку.

– Клюнут, – кивнул головой Алексей. – Непременно должны клюнуть.

– Значит, делаем все, как мы и условились, – проговорил Милорадович. – Выезжаем следом не раньше чем через три часа. А пока давай-ка по городу пройдемся, вон, на тот же местный базар сходим. Если за нами какой пригляд есть, так самое место и время, чтобы нам там прогуляться.

В пяти верстах от Рымника конвой заехал в рощу.

– Тпру-у-у! Стой, дядя! – вылезший из глубины повозки «раненый» тронул ездового первой повозки за плечо.

– Чего такое?! – не понял тот. – Живот у тебя, что ли, болезный, по дороге скрутило?

Из-за кустов к фурам вдруг высыпало более полусотни егерей.

– Спокойно, поручик, мы свои! – крикнул подскакавшему от замыкающей полусотни офицеру егерь с майорским горжетом на груди. – Секунд-майор Кулгунин, особый егерский полк. Вот вам письменный приказ от генерал-аншефа Суворова. Попрошу позвать сюда всех старших с вашего конвоя. Пока мои люди распределяются и усаживаются внутрь повозок, я сейчас подробно объясню, что от вас всех вскоре потребуется.

Караван неспешно катил по дороге. Все вроде бы было с ним, как и обычно. По два ездовых на передке каждой повозки из старых или увечных солдат, топот копыт и скрип больших тележных колес. Изредка в боковой рванине фуры мелькнет бледное лицо раненого или его повязка. Отличие обоза было, пожалуй, только лишь в тех двух полусотнях карабинеров, что ехали в голове и в хвосте колонны. Смотрелись они здесь несколько необычно. До неприятеля отсюда было ох как далеко, большого начальства в колонне не было. И чего же им тут было охранять?

– Внимание, братцы, до места засады осталось не более пары верст! – объявил Лужин, разглядывая сквозь дыру в парусине окружающую местность. – Еще немного, и будет большой подъем, а вот потом наш обоз пойдет в низину. Общий спуск там где-то около полутора тысяч шагов. Вот как раз на нем-то и должны будут беслы весь наш конвой за собою увезти. Всем проверить оружие, похоже, вот он как раз и пошел, этот самый подъем.

Повозка сбавила ход. Четверка лошадей неспешно тащила ее на возвышенность. Егеря защелкали крышками замков у ружей, проверяя в них пороховую затравку, ощупывали кремень курка, осматривали пистоли и гренады. В каждой фуре помимо ездовых их сидело пятеро, и у каждого с собою было по две укороченных фузеи.

– Никодим, как мы и договаривались, как только на дороге стрельба начнется, вы сразу же с ездовым с повозки спрыгивайте вниз, падайте на землю ничком и не шевелитесь, – инструктировал интендантских сержант. – Смотрите, братцы, особо не геройствуйте, мы там и без вас с засадниками справимся, главное, чтобы вы у нас под ногами не путались!

– Господи, страсти-то какие! – перекрестился бледный каптенармус. – Неужто никак не получится без стрельбы? Нельзя как-нибудь уж эдак по-тихому, что ли, все это сделать?!

– Ну почему же нельзя, конечно, можно, – совершенно серьезно ответил ему Лужин. – Ильюха, ты тесак остро ли перед выходом наточил? – спросил он у сидящего рядом егеря. – Ну вот и отдай его тыловому!

– Зачем это? – не понимая, куда клонит егерь, вытаращил глаза каптенармус, принимая клинок.

– Ну как это зачем? – пожал плечами Цыган. – Ты же сам вот только что говорил, чтобы без стрельбы все там было и по-тихому! Ты, Никодим, это, как только выйдешь перед повозкой, так сразу на колени вставай. И, главное, наклонись там пониже, а вот его в вытянутых руках перед собою держи. Да не боись ты уже, Никодимка, Ильюха ведь его хорошо, словно бы бритву, наточил. Басурманин секир-башка тебе совсем быстро будет делать. Ты никакого шума не услышишь, раз – и все, и она покатилась!

– Зараза ты, Федька! Охальник! – сплюнул интендант и зыркнул глазами на смеющихся егерей. – У-ух, словно бы волки скалятся, еще, вон, эти хвосты на башке!

– Мы не волки, дядя, мы волкодавы! – ощерился молодой егерь и протянул руку. – Давай сюда тесак, а то, не дай Бог, вдруг порежешься.

Передовая повозка пошла вниз, вслед за ней под уклон покатили и все остальные.

Вдруг где-то далеко впереди глухо хлопнул один, второй, затем третий выстрел, и высоко над головами пропела шальная пуля.

– Ну вот, все-таки они клюнули, – проговорил с удовлетворением Лужин, и все егеря разом подобрались. – Это хорошо. Ну давайте же, давайте, ребятки, вытягивайтесь следом за головными.

Мимо по обеим сторонам дороги проскакала замыкающая полусотня. Карабинеры палили куда-то из своих коротких ружей и из драгунских пистолей. Прошло всего лишь пару минут, и все они скрылись из глаз. Повозки, перевалив через вершину холма, уже не могли остановиться, они катились вниз, к тому самому месту, где в низине среди густых зарослей деревьев и кустарника бежала речушка.

– Ну сейчас, вот-вот уже, – твердил еле слышно Лужин, сжимая в руках фузею. – Братцы! – оглянулся он на егерей. – Помните: пока не досчитали до тридцати после первого выстрела из кустов, ответный огонь не открываем. Даем им к дороге всем выскочить, у многих беслы там как раз их ружья будут разряжены.

Внизу послышалось журчание воды, проехав через реку, первые три повозки начали выходить к большому подъему.

«Бам!» – ударил первый ружейный выстрел. Сразу за ним посыпалась целая россыпь. Ездовых с передка словно бы ветром сдуло, они лежали, как им и было приказано, ничком на земле. В парусине фуры появилось одно, второе, третье сквозное отверстие, стопка плотного войлока толкнула Лужина в плечо.

– Смотри-ка, точно ведь не пробило?! – с удивлением сдвинул он ее обратно к борту и осторожно отодвинул рваный край полотнища. Шагах в десяти из-за куста выскочили две черные фигуры и бросились вперед, слева и справа от них бежали к повозкам еще люди.

– Пора, братцы! – крикнул Лужин, высунув в дыру ствол фузеи.

«Бам!» – ударил выстрел, и один из бегущих упал на землю. А в руке у сержанта уже было второе ружье. «Бам!» – грохнул еще один его выстрел, и второй, не добежав буквально три шага до повозки, рухнул на обочину.

Из всех пятнадцати застывших на дороге фур били в упор в подбегающих беслы тяжелые фузейные пули. А потом с диким ревом из них выскочило восемь десятков русских стрелков в зеленых доломанах. Кулгунин разрядил свой пистоль в грудь замахнувшегося на него саблей смуглого воина в волчьем малахае. Левая рука с зажатой в ней саблей отбила удар второго беслы, а правая уже наводила на него новый, выхваченный из кобуры пистоль.

Никодим, лежа под телегой, толкнул рукой ездового.

– Семен, наши бьются. Подмогнем?

Тело ездового дернулось, и каптенармус разглядел под ним лужу крови.

– Ах вы ж гады! – взвыл он и, высунув из-под повозки ствол своей фузейки, прицелился и разрядил ее во что-то орущего и размахивающего руками человека в черном.

Беслы бежали по течению русла реки. Из участвующих в нападении полутора сотен человек их осталось менее половины. Еще одна сотня в это самое время уводила в сторону конвой карабинеров. И около разлома, куда сваливали повозки от разбитых ранее караванов, их ждали четыре десятка присматривающих за конями.

Беслы ждали. Выскочившие из-за поворота русла семь их десятков встретил залп замаскированных среди растительности первых двух рот батальонов. В копошащуюся в реке массу тел с обоих берегов полетело с десяток гренад. Когда осела завеса из поднятой вверх воды и грязи, на реке стала видна уходящая вниз красная полоса.

– Вытаскивайте их всех на берег! – командир второго батальона секунд-майор Дементьев вышел из реки и обтер сапоги травой. – Бегов, возьми всю свою роту, и прочешите оба этих берега! Чтобы ни одна зараза живой отсюда не ушла! Будут огрызаться – в плен никого не бери, прямо на месте всех кончай, у нас уже есть для разговора три языка.

Растянувшись в длинную цепь, сотня егерей пошла прочесывать окрестности.

Через час к провалу подъехал отряд всадников.

– Господин полковник, первые две роты от обоих батальонов полка уничтожили здесь тыловое охранение беслы, сторожившее коней, а затем встретили всех тех, кто отходил сюда от места засады, – докладывал командиру полка Дементьев. – Согласно вашему указанию, действовали жестко, в плен брать никого не стремились. Уничтожено у провала тридцать девять человек неприятеля из охранения и еще шестьдесят пять на отходе от места засады. Первая рота второго батальона поручика Бегова прочесывает прибрежные заросли реки. По докладу прибывшего только недавно вестового ими найдено четверо. При оказании сопротивления егерям все они были уничтожены. Алексей Петрович, вы не волнуйтесь, мы и в плен троих смогли взять, будет теперь кого допросить.

– А я за это и не волнуюсь, господин майор, – пожал плечами Егоров. – И был в вас полностью уверен. Меня сейчас больше волнует вопрос, как там с той сотней беслы у карабинеров и казаков получилось, что наших верховых от реки отводили. Будем, как и условились, пока что их здесь, у реки, ждать.