Тайны старой аптеки

«Лукард умер. Как до него умерли Лиам, Льюис и Лестер.

Мои наследники умирали один за другим, не выдерживая эффекта замещенной души. Концентрация была слишком сильна, и Горькие пилюли, которые я сделал из эссенции, травили их. Пилюли не работали… хотя нет, они работали слишком хорошо! Я видел, что рецепт верен, я говорил с собой в теле сперва моего сына, следом внука, а после и правнука. Моя личность замещала личности моих наследников, но затем все шло прахом: их кожа зеленела, на губах выступала пена, а глаза вылезали из орбит, и они падали замертво.

Еще после Лиама я понял, что нужно делать, — требовалось снизить концентрацию, добавить в состав Горькой пилюли больше вспомогательного вещества и уменьшить количество вещества действующего. Этим я и занялся — поиском нужной дозировки и сочетания. К сожалению, нахождение достаточного количества действующего вещества заняло много лет, а подопытные… с ними приходилось обращаться очень осторожно — они не должны были заподозрить, что участвуют в моем эксперименте.

И вот, Лукард принял Горькую пилюлю и умер. Он продержался дольше прочих, но именно он дал мне понимание итогового, как я надеюсь, состава. Уверен, мои опыты завершатся на его сыне Леонарде. Я близок…

…Удалось. План сработал. Прошли годы, я постарел и чувствую, что мой конец в этом теле близок.

Но бессмертие уже можно пощупать. Я смог убедить Леонарда, что он получит то, на что надеялись все мои наследники: мою аптеку, мои знания и мою память. Я готовил его с детства: давал ему Горькую пилюлю, и он постепенно привыкал к ее действию. Леонард считал, что если эффект быстро проходит, то он в любой момент сможет отказаться от пилюль. Вот только он не знал, что его ждет: Самая горькая пилюля — концентрат, который уничтожит его личность и заместит ее. Скоро он будет готов принять его, и тогда замещение произойдет.

Леонард — не лучший выбор, но он все, что у меня есть. Жаль, что он пока так и не обзавелся наследником.

Я скоро умру, мое тело отнесут в семейный склеп, но я останусь здесь, им от меня не избавиться. Самая горькая пилюля ждет своего часа. Уже скоро…»

Джеймс сидел на подоконнике в оцепенении. То, что он прочитал… весь этот кошмар…

Теперь он знал, что это за «самая страшная тайна» Лемюэля. Его дед, его отец и он сам принимали Горькую пилюлю, вмещая в себе отголосок памяти и души этого монстра. «Прадедушка Лемони — настоящий гений» — сказал Лемюэль тогда в провизорской.

Это был он! Именно прадедушка помогал ему в работе. Именно он подсказывал своему наследнику те или иные рецепты для чудодейственных сывороток. «Секретных прописей» не существовало…

— Все было напрасно, — прошептал Джеймс. — Я не знаю… просто не знаю, что делать дальше. Я проник в аптеку зря. Мне не найти то, что я искал, потому что этого нет и…

В дверь постучали. От неожиданности Джеймс дернулся и выронил страничку. Подобрав ее, он быстро сложил желтоватые листы, покрытые изумрудными чернилами и кошмарными воспоминаниями, спрятал их в карман, и, подойдя к двери, открыл ее.

За ней никого не было, но у порога стояла черная коробка — та самая коробка, которую принес днем доктор Горрин. На ней лежал конверт.

Пытаясь понять, что происходит, Джеймс окинул подозрительным взглядом пустой коридор, после чего взял конверт и коробку и занес их в комнату. Первым делом он открыл конверт — внутри было письмо, адресованное…

Джеймс похолодел. Это имя! Почему там стоит это имя?! Он бросился к стоявшей на подоконнике лампе и принялся читать.

С каждой строкой ему становилось все страшнее, а еще он не верил в то, о чем там говорилось. Ложь! Обман! Это какая-то подделка! Потому что… всего этого просто не могло быть.

Дочитав, Джеймс бросил взгляд на Пуговку.

— Нас раскрыли, Пуговка! Он знает! Он все знает! Нужно бежать!

***

На лестнице было темно, и Джеймс, боясь споткнуться, спускался осторожно, на ощупь.

На нем были пальто и котелок, подмышкой он сжимал чемодан, в котором лежала Пуговка. Она сейчас совсем притихла — страх хозяина передался и ей или… просто побочный эффект от микстуры улучшения слуха развеялся. Как прошел и эффект самого лекарства.

Джеймс пытался слушать то, что происходит в аптеке, но кругом не раздавалось ни звука. «Горькая Пилюля» будто замерла, ожидая чего-то. Горькая пилюля… теперь он знал, почему это место так называется. Слова Лазаруса Лемони, сказанные ему на чердаке, обрели смысл.

Спустившись в аптечный зал, Джеймс снова прислушался — из-за двери провизорской раздавались какие-то звуки: рокот огня, там что-то булькало — видимо, Лемюэль готовил свои сыворотки или готовился к тому, о чем говорил ночью.

Джеймс одним прыжком преодолел дверь и нырнул в боковой проем стойки, под откидной крышкой. Поставив чемодан на пол, он схватил капсулу пневмопочты и засунул в нее записку. Капсула с тихим хлопком исчезла в черной горловине. Послание ушло: он должен был его отправить прежде, чем сбежать, должен был сообщить хоть кому-то! Сообщить о том, что здесь творится!

Джеймс взял чемодан и уже собрался выбраться из-за стойки, как вдруг кое-что увидел. На ней стоял череп прадедушки… что он здесь делает?

— Снова решили подышать свежим воздухом, Джеймс? — прозвучало в темноте.

Джеймс до хруста в пальцах сжал ручку чемодана. Голос раздался от входной двери аптеки и, прищурившись, Джеймс различил фигуру, стоявшую перед ней.

— Лемюэль, я…

— Какое же это, должно быть, разочарование, — продолжил Лемюэль. — Какое отчаяние вы испытали, когда поняли, что пробрались в мою аптеку, жили здесь все эти дни и притворялись моим кузеном напрасно. «Разо-разочарование доктора Мейдинга» стоит на третьей полке в шкафу слева от вас, а «Подавитель отчаяния Соллема» — на верхней полке в шкафу лекарств от неврозов и мыслительных недугов. Вы можете принять их — и сразу же почувствуете себя лучше.

— Я не стану пить ваши лекарства, Лемюэль! — с вызовом бросил Джеймс.

— Как пожелаете, «дорогой кузен». Думаете, я наивный простак? Думаете, я не понял, что вы лжете мне, как только вы представились? Тот, кто вас послал… Толстяк… он не знал о традиции Лемони называть всех без исключения появляющихся на свет мальчиков семейства Лемони на «Л». Откуда господину Медоузу из «Аптеки Медоуза» было об этом знать? Даже, если бы вы представились, как Лжеймс, это сработало бы. Лжеймс… Но должен признать, помимо имени, вы ни в чем не сплоховали и играли свою роль… гм… недурно. Отдаю должное вашему хозяину: подослать к конкуренту мнимого родственника, чтобы он вызнал его секреты, — очень изобретательно.

Джеймс, слушая аптекаря, не шевелился, ожидая, что произойдет дальше. Он много раз представлял себе этот жуткий момент — свое разоблачение, но даже в мыслях все обстояло не так мрачно.

— Вы могли сразу же раскрыть мою ложь, — сказал он, — но вместо этого позволили мне поселиться здесь и учиться у вас. Вы использовали меня, чтобы найти лабораторию и избавиться от Хорошего сына!

— Верно. Но это еще не все. Далеко не все. Вы ведь прочитали мое письмо, и должны знать, зачем понадобились мне.

— Мадам Клопп тоже знала?

— Разумеется. Я рассказал ей все в первый же вечер. Она сомневалась — попросту не верила, что такой, как вы, справится с задачей, но я убедил ее. Письмо, которое вы только что отправили… вы надеетесь, что он поможет вам? Что успеет?

Джеймс бросил взгляд на дверь поверх черного силуэта Лемюэля. Отрицать не имело смысла:

— Он обязан успеть! Констебль Тромпер…

— Констебль Тромпер примчится и поможет вам, спасет Хелен от злобного безумного аптекаря, арестует меня, и весь этот кошмар закончится. Все будут счастливы и даже птички запоют, а уличный музыкант Шляппс сыграет на своей гармошке какую-то веселенькую мелодию. Вы так все это видите? Есть только одно затруднение, Джеймс, вы так и не выполнили поручение, которое вам дал Медоуз — не достали мои «Секретные прописи».

Это была правда. Толстяк будет не рад отсутствию этих прописей — ведь с каким придыханием он о них говорил, как мечтательно закатывал глаза, представляя, что вскоре начнет готовить чудодейственные сыворотки.

— Мои «Секретные прописи», — продолжал Лемюэль. — Да, он очень огорчится… А вы, Джеймс, так рассчитывали, что Медоуз наградит вас, погасит ваши долги перед «Ригсберг-банком» и повысит вас — сделает аптекарем. Вы так мечтали, что ваша старая жизнь закончится… Что ж, моя аптека — это место, где есть лекарство даже для исполнения мечты. Ваша старая жизнь, и правда, вот-вот закончится.

Он качнулся и шагнул к стойке.

— Не подходите! — крикнул Джеймс. — Не подходите ко мне!

Но Лемюэль и не думал останавливаться. Он все приближался, и Джеймс, уяснив, что к главному входу не добраться, сделал единственное, что мог. Выскользнув из-за стойки, он ринулся к двери провизорской и распахнул ее.

Темный аптечный зал залило густым рыжим светом от ламп и горелок на химических аппаратах.

Джеймс обернулся. Лемюэль стоял у стойки и держал в руке череп прадедушки. Сейчас, частично окутанный тьмой, а частично подсвеченный газовым светом, он походил на подлинного злодея — настоящего Лемони.

— Он не сделал бы вас аптекарем, Джеймс, — сказал Лемюэль. — Он не выплатил бы ваши долги. Даже если бы вы принесли ему «Секретные прописи». Но теперь, когда вы их не добыли, потому что нет никаких «Секретных прописей», вы поплатитесь за то, что разочаровали его. Он вас выгонит и сдаст агентам банка — вас постигнет участь вашего отца. В этом городе вам не скрыться от людей с площади Неми-Дрё. Они не прощают долги. Вам некуда бежать, Джеймс. Мне жаль…

Джеймс развернулся и бросился через провизорскую. Дальняя дверь! Она должна быть открыта!

Оказавшись у двери, он схватился за ручку и повернул ее. Нет! Заперта… Заперта!

— Я же говорил, — раздался голос за спиной.

Джеймс обернулся, но ничего не успел сделать — тяжелый пестик для смешивания лекарств опустился на его голову.

Джеймс вскрикнул и рухнул на пол, чемодан упал тут же.

Лемюэль задумчиво уставился на неподвижного мнимого кузена.

— Вам некуда бежать, Джеймс.

***

Лемюэль Лемони положил пестик на стол, поставил рядом череп в парике и, достав из жилетного кармана часы, проверил время.

Скоро полночь.

Повернувшись к дистиллятору, он отметил, как вязкая рыжая капля медленно, будто нехотя, срывается из горлышка краника и падает в поставленную склянку. Очередной, тридцать первый, ингредиент готов. Остался последний — тайный.

Время пришло.

Бросив взгляд на главный рабочий стол, на котором уже были собраны все приготовленные ингредиенты, Лемюэль подошел к шкафу и, сняв с полки баночку с ядовито-зеленым раствором, откупорил ее и опорожнил одним глотком.

Средство начало действовать уже спустя пару минут. Перед глазами все поплыло, на лбу выступили мелкие капельки пота, Лемюэль ощутил подкативший к лицу жар и пошатнулся.

Нет, рано… это лишь первое блюдо, настал черед второго…

Непослушной рукой Лемюэль достал из кармана склянку с зеленой ленточкой на горлышке, вытащил пробку и поднес склянку ко рту. Наклонив ее, он подхватил влажными губами одну пилюлю и проглотил ее.