Запасной аэродром

Жалобно дзынькнула посуда, со звоном упала на пол чайная ложечка.

- Как же всё это неправильно и запутанно! Адель, ты... я...

Казалось, Владимир не знал, как начать разговор, а у неё внутри всё настолько заледенело, что почти не ощущалось боли. Своеобразная заморозка, как у зубного. Правда, это не навсегда, и рано или поздно наркоз отойдёт. Тогда она полезет на стенку. Наверное.

«У меня дочь, - вяло напомнила себе Ярослава, - нельзя раскисать и пугать её... Надо собраться, я смогу, я должна!»

- Слав, как ты понимаешь уже, свадьбы не будет! - торопливо заговорил любимый, не замечая, что каждым словом режет её на живую. – Вернее, у нас с тобой не будет, но раз уже всё оплачено, а гости всё равно те же самые, ведь вы с Адель родственницы, то я надеюсь, ты разрешишь не отменять торжество? Мы просто поменяем невесту, вот и всё.

- Что?! – ей казалось, что она ослышалась.

Он это всерьёз?! Просто поменять невесту – «а что такого?»

- Пойми нас, Славочка! – забормотал мужчина и придвинулся ближе, вынудив Ярославу вжаться в промежуток между столом и холодильником. – Дело не в тебе, ты – идеальная. Но не моя, понимаешь? Я старался, правда! И мне было хорошо с тобой, надеюсь, тебе тоже. Но слишком ровно и спокойно, без огня с моей стороны, понимаешь? Зачем тебе мужчина, который с тобой только из-за привычки? Я знаю, что ты меня любишь... любила с детства. Думал, что твоей любви и моей благодарности будет достаточно, что мы сможем создать семью и жить вполне счастливо. Но потом я встретил Аду... Прости, Слава! Это выше меня, это, как девятый вал – захлестнуло с головой. Я пытался сопротивляться, но Адель... Она вся моя, для меня. А я – для неё. Ты ни в чём не виновата, просто мы слишком поторопились.

- Славочка, прости меня! – всхлипнув, Аделаида возникла на пороге кухни в коротеньком халатике, под которым явно больше ничего не было надето. – Я люблю Владика! Больше жизни люблю!!! И он меня тоже любит. Мы не устояли, прости! И пойми нас! Взгляни на меня и на себя – разве не очевидно, что я подхожу ему больше? Я моложе, красивее, без прошлого и без довеска...

Ярослава могла стерпеть многое, но только не оскорбления в адрес дочери.

- Замолчи! – тихо, но, видимо, достаточно убедительно, произнесла она. – Не смей трогать Лену даже в мыслях, не то что поганым языком. Замолчи и убирайся отсюда! Оба!

Ада тут же опасливо попятилась, но стоило Владимиру приобнять её за плечи, как она почувствовала себя увереннее.

- Прости, я оговорилась! Леночка прелесть, я в ней души не чаю, но Владику она чужая.

Ярослава подалась вперёд, даже рот открыла, но затем осеклась и решила ничего на это обвинение не отвечать. В конце концов, ничего уже изменить невозможно, после такого предательства она Влада, даже приползи он на коленях, назад не примет. Так к чему унижаться, оправдываться, что-то объяснять, взывать к совести?

- А я досталась ему невинной, - сияя взглядом, лепетала Адель, - чистой! Владик – мой первый и единственный мужчина, и я рожу ему родного ребёнка, который будет только нашим.

С последними словами девушка многозначительно положила ладонь себе на живот.

- Какой ещё ребёнок? - опешила Ярослава. – Тебе только восемнадцать! И институт... Постой, так вы давно это... за моей спиной? Когда успели, ведь ты всего два месяца, как приехала в Москву и первое время жила в общежитии...

- Там мне было плохо, шумно, - жалобно протянула Аделаида. – А у тебя тут целых четыре комнаты! Одна сестра в хоромах, а другая в комнате на четверых. В общежитии, где туалеты на этаже, а душевая и вовсе одна на всех!

- И ты решила восстановить справедливость? – горько заметила старшая сестра. – Сначала влезла в мой дом, а потом и в мою постель? Вернее, в постель моего жениха? Ты же знала, что мы живём вместе и собираемся пожениться. Знала и...

- Прости, Слава, - покаянно отреагировал Владимир. – Сам не понял, как завертелось. Она такая... такая... Ходила тут, полуодетая, а я живой мужик! Однажды днём, выходной был, ты как раз уезжала на примерку, приспичило мне душ принять. Дверь ванной оказалась не заперта, я и открыл без задней мысли, а там Адель... раздетая. Голову напрочь сорвало. Не устоял я, Слава. Когда очнулся, поначалу обмер от страха, особенно когда осознал, что был у неё первым. Но Адочка так трогательно винила себя и так раскаивалась, просила у меня прощения, что влюбилась и не нашла сил оттолкнуть! Она даже начала собирать вещи, хотела бросить институт и уехать назад, в Петушки. Сама понимаешь, я не мог позволить ей взять вину на себя! И разрешить сломать себе жизнь тоже не мог. Кое-как отговорил от опрометчивых решений. Сначала мы вместе решили, что скроем от тебя произошедшее. Договорились, что это была ошибка, и она больше не должна повториться. Но потом, день за днём встречая Аду на кухне, сталкиваясь с ней в коридоре, я понял, что никакая это не ошибка. Меня тянет к ней со страшной силой, глаза закрою – перед ними наш тот раз. Её запах, её...

- Избавь меня от подробностей!

- Прости. В общем, я понял, что влюбился по уши и что не мыслю жизни без Аделаиды. Как оказалось, она тоже мучилась угрызениями совести и пыталась избавиться от тяги ко мне. Мы не хотели тебя ранить и боролись, как могли. Но любовь оказалась сильнее. Прости, что дотянул почти до свадьбы! Не специально, просто никак не мог найти время и слова, не знал, как признаться, что полюбил другую.

- Значит так, бывшие и несостоявшиеся будущие родственники, - безжизненным голосом ответила Ярослава. – Мне нужно вернуться на работу, внизу ждёт машина. Я вас услышала – совет вам да любовь! Держаться за штаны не собираюсь, но и видеть вас обоих в своём доме не желаю. Поэтому собирайтесь и уходите. Когда я вечером вернусь домой, надеюсь найти ключи на столе и свободные от ваших вещей шкафы. Оповестить родственников, что свадьбы не будет, придётся тебе, Адель. Лене я всё объясню сама.

- Куда же я пойду? – всхлипнула Ада и снова положила руку на живот. – Куда мы пойдём – снова в общежитие?! Слава, ты не можешь так со мной... с нами поступить! Это бесчеловечно!

- Ты несколько поздновато вспомнила о справедливости и человечности, не находишь? – парировала Ярослава. – Но можешь считать, как тебе удобнее – меня это не остановит. Я больше не хочу быть всепонимающей и всепрощающей, поэтому повторяю – собирайте вещи и уходите! Оба!

- Но почему я не могу остаться? – Адель жалобно посмотрела сначала на мрачного Владимира, потом на Ярославу. – Здесь полно места, Владик просто перенесёт вещи из твой спальни в мою, и мы будем жить, как жили раньше – никому не мешая! Мы же сёстры, и я имею на эту квартиру равные с тобой права. Не гони меня, Слава, иначе мне придётся всё рассказать маме!

- Рассказывай, - пожала плечами Ярослава и направилась к выходу из кухни. – Не знаю, с какой стати ты вбила себе в голову, что имеешь на эту квартиру равные со мной права, но её мне завещала бабушка со стороны моего папы. Если ты помнишь, то у нас с тобой разные отцы, поэтому ни ты, ни мама не имеете к этой жилплощади никакого отношения. Только мне решать, кого я хочу здесь видеть.

- Ада, не расстраивайся, ничего страшного не произошло. Нам на самом деле лучше уйти. Подумай о племяннице – как мы объясним Лене, почему я теперь живу с тобой, а не с её мамой?! – попытался успокоить любовницу Владимир. – У меня есть жильё, правда, там сейчас живут, но я разберусь. Слава, мы съедем сегодня же, и больше тебя не потревожим. В крайнем случае какое-то время поживём на съёме.

- Хорошо, любимый, - послушно ответила Адель, - я сейчас же соберу свои вещи и помогу собраться тебе. Славочка, не волнуйся, когда ты вернёшься домой, нас тут уже не будет!

С трудом переставляя одеревеневшие ноги, Ярослава кивнула и поспешила к двери.

- Не обижайся, сестричка! Так получилось. Я пришлю тебе приглашение на нашу свадьбу! – контрольным в голову донеслось в спину.