Бывшие. Только попробуй

- Где Саша? – Только и могу вымолвить я. – А Витька – это зам Сашин, да? Виктор Максимович?

- Ага, он самый.

- Где они? – в голове складываются детали пазла.

- А кто их знает. Морду наверно шеф пошел Витьке бить. Слишком Витек за тобой увивается. А тут тебе еще Макс какой-то звонит постоянно.

Глава 26

После разговора с подвыпившим коллегой мне не по себе, я решаю не вызывать пока такси, а просто побыть в одиночестве. Ухожу с освещенной мягкими огнями веранды и ступаю в темноту ночи, просто иду на звук волн и запах воды, и когда выныриваю из-под крон деревьев, посаженных вдоль набережной, то застываю от восторга.

Здесь именно так, как мне надо сейчас. Тишина. Лунная дорожка, играющая в темноте бликами на глади воды, ведет к полной луне, будто приглашает прогуляться с шумной вечеринки к чему-то потаенному и скрытому от обычных глаз.

За моей спиной слышны обрывки разговоров и звуки музыки, доносится смех. А тут так умиротворенно, что мои переживания потихоньку укладываются в голове осознанием, что Сашу обманули, рассказав, что я не жду его, что он пять лет назад просто дал мне развод, думая, что я живу с другим. Понимание ложится на душу горечью, никто не виноват. И виноваты мы оба. Я со своей гордостью, что не писала ему, все ждала, что приедет, выбрав меня, а не работу. Он виноват в своей доверчивости, что поверил другу и не потребовал ни доказательств, ни объяснений.

Из глубины души поднимается обида, я чувствую ее царапающим горло комом. Только на этот раз она не застревает в горле, как обычно, а поднимается выше и давит на лоб, телу становится холодно, а голове жарко. На глазах выступают слезы, мне так отчаянно грустно, что мы все разрушили.

И вдруг понимаю, что обиды во мне больше нет, есть сожаления и грусть по произошедшему. Боль отпускает, и вдруг чувствую такую легкость, что даже не могу удержать смешок. Это чувство отсутствия обиды прекрасно и дарит воздушную легкость телу и мыслям. Будто я вся была покрыта слоем пыли и опутана паутиной, а сейчас вдруг все стряхнула с себя, и вижу все чисто и отчетливо, ничего не мешает и не спутывает.

И в это мгновенье, словно ждал своего выхода за кулисами, из темноты вырастает рядом со мной бывший.

- Привет, - шепчет он.

- Привет, - отзываюсь.

И молчим. Мне очень хочется рассказать, что я все знаю, что мне так легко от этого знания. Пока я пытаюсь сформулировать свои мысли, облечь в слова, Саша произносит:

- Прости меня, Кисунь. Я такой дурак был. – В его голосе слышится неподдельная грусть.

- Я тоже, - сознаюсь я с неохотой.

И он начинает рассказывать мне шепотом о том, какие черные дни пережил тогда, пять лет назад, как злился на себя, что не заставил меня поехать с ним, злился на меня, что я быстро нашла ему замену, потом снова злился на себя, что не смог удержать, что видимо был недостаточно хорош, раз я выбрала другого, снова злился на меня – и так про кругу, и много-много кругов.

Я не перебиваю, понимая, что ему надо выговориться. Отпустить свою злость, как я только что отпустила свои обиды.

- Я никому об этом не рассказывал, - заключает он, - не мог просто. А потом как-то забываться стало, как пылью покрылось, - повторяет он мою же ассоциацию, отчего я вскидываю на него глаза.

Похоже, мы все так же на одной волне. И сегодня эта волна сожалений о потерянном времени и грусти, но и отпущения боли.

- Пылью. – Повторяю я рефреном за ним, - понимаю.

- Да. Потом со временем работа заняла так много места, что и злиться вроде бы перестал уже. Но иногда что-то такое накатывало и быстро отпускало. Решил, что дело прошлое, пора жить свою жизнь. А ты? Как ты справлялась?

Он порывисто шагает ко мне и легонько обнимает, согревая в объятьях, будто понимает, что мне вдруг становится холодно от его слов, я вынуждена вернуться в прошлое и повторить то, что происходило тогда со мной.

Севшим голосом рассказываю, что была убита, и как нашла смысл жизни в работе, что вот фирму создала и жила ей.

- А кто такой Макс? – невпопад спрашивает он тихо по окончании моего рассказа.

Я даже не сразу могу сообразить, о чем он вообще. А когда доходит, начинаю закипать.

- Никто. Вот просто никто.

- Кисунь, если тебе звонит «никто,просто никто» в ночи сто пятьдесят раз, то я что-то не понимаю в этой жизни.

- Если бы ты отдал мне телефон, и я бы ответила на звонок, то он бы не звонил сто пятьдесят раз, как ты выразился, - парирую я.

- Ладно, - вдруг соглашается он, - не хочу с тобой ругаться. Тем более в такой вечер. Знаешь, такое чувство, будто счет оплатил давно открытый и мучавший меня.

- Я тоже не хочу ссориться, - соглашаюсь с ним, хотя остатки недовольства еще покалывают взрывающимися пузырьками внутри. – Пожалуйста, мне бы хотелось, чтоб ты мне доверял. Макс – это просто знакомый, понятия не имею, с чего он решил устроить вечерний шквал звонков.

- Прости, - повторяет он второй раз за вечер. – Ты дашь мне шанс? Нам шанс? Давай попробуем все сначала.

Глава 27

Я не знаю, что на это сказать, поэтому вполголоса предлагаю:

- Хочешь прогуляться?

- Пойдем, - с готовностью соглашается он, берет меня под руку и шагает вдоль набережной.

- А помнишь, - начинает он, - мы с тобой тут гуляли как-то летом, строили планы, и так были заняты разговорами, что не заметили, как спустилась ночь.

- Помню, - смеюсь я, - ты еще залез на парапет и спел «Когда даже ночью плюс двадцать восемь»

- Духота стояла страшная, - подхватывает Саша, - вот и вспомнилась эта песня.

И неожиданно ловко запрыгивает на парапет и напевает продолжение:

«…Что еще скинуть, что снять, да и некуда бросить

Когда все закипает от одной мне улыбки,

А мысли так быстры, как скорость улитки…»

- Тогда это показалось отличной идеей – добежать до фонтана. И мы добежали, помнишь? Только его, оказывается, выключали на ночь.

- Только нас это не остановило, - продолжаю я, - и мы решили искупаться в реке.

- Здорово было, - мечтательно тянет Саша, - а потом сидели на берегу на теплых еще после жаркого дня камнях, ты не хотела домой, сказала, что надо высохнуть сначала.

Одно на двоих воспоминание кружит голову. Тем временем, теплый вечер обернулся прохладой ночи, Саша снял пиджак и накинул мне на плечи, укрывая меня от налетевшего ветра. И я утонула в его запахе. Почему-то именно запахи уносят меня надежней всего. Я могу сколько угодно помнить слова, звуки. Но стоит почуять знакомый запах, как я улетаю на много лет назад или на тысячи километров отсюда. Вот и сейчас – стоит окунуться в Сашин запах, чуть горьковатый и резкий, и я снова та девушка, что пять лет назад не хотела идти домой после ночного купания в реке. Стараюсь незаметно вдохнуть его поглубже, я так скучала по этому запаху, что хочется набрать полные легкие, запомнить, присвоить, оставить себе.

- Кисунь, ты не замерзла? – прерывает молчание Саша. – Что-то прохладно становится. Пошли отвезу тебя домой.

- Давай до фонтана дойдем. Просто любопытно отключают ли его на ночь или нам просто не повезло тогда, - предлагаю я.

До фонтана довольно далеко идти, и мы не успеваем, потому что в считанные минуты налетает сильный ветер, в небе сверкает молния, за ней вторая и почти без перерыва – третья. И тучи, закрывшие звезды, разражаются летним ливнем. Сначала крупные капли капают на голову, заставляя поднимать лицо к небу, чтобы проверить: откуда дождь? Только что луна сияла и звезды, но уже все чаще капли попадают на мою кожу. И через минуту капли превращаются в ливень – вода льет как из ведра. Взвизгиваю и пытаюсь убежать, только промокаю в считанные секунды, так что смысла искать укрытие нет никакого. Но мы все равно добегаем до какого-то навеса и прячемся под ним.

Я уже вымокла до нитки и Саша тоже. Рубашка облепила стройное тело, черт-черт-черт, это же мой фетиш – мистер Дарси, только не из пруда вынырнул, а попал под дождь. Ткань промокла, и я вижу его широкие плечи и красивые мускулы, как будто рубашки вовсе нет. С трудом отрываюсь от разглядывания мужского торса и с усилием поднимаю глаза выше, встречаюсь с Сашиными потемневшим взглядом, и только тогда понимаю, что не одна я тут занята разглядыванием. Опускаю взгляд на свое платье. Оно облепляет мою фигуру, ничего не скрывая, некогда широкая юбка плотно льнет к ногам, обнимая их и старательно очерчивая бедра. Смотрим друг на друга, тяжело дыша. На небе сверкают молнии и то ли очередной раскат грома, то ли иная неведомая сила бросают меня навстречу Саше, я обвиваю руками его шею, и он впивается в мои губы требовательным поцелуем.

Неужели это происходит с нами? Он крепко держит меня, зарывается ладонью в мои волосы, давит на затылок, фиксируя и не давая избежать поцелуя. Не знаю сколько проходит времени – пять минут или пол ночи – но когда Саша отрывается от моих губ и смотрит на меня таким же черным как ночь вокруг нас взглядом, я понимаю, что ливень стихает, больше не слышно раскатов грома, и ветер больше не рвет кроны деревьев.

- Пошли.

- Минутку, - прошу я. Скидываю туфли и смело ступаю босиком на тротуар. Саша тоже решает разуться, закатывает брюки.

- Ну что, вперед? – спрашивает он, хватает меня за руку и бежит под дождь.

Держит он меня крепко, так что мне тоже приходится бежать. Добегаем до остановки, прячемся под козырьками зданий, ныряем в такси и смеемся. Таксист сетует, что весь салон мокрый, я слышу его голос где-то на заднем плане сознания не иначе как чудом, потому что Саша снова целует меня, и мир весь сжимается до его рук и губ.

Оказывается, такси так быстро ездят по ночам: вот только Саша меня поцеловал, а мы уже приехали, и надо выходить из машины. Он держит меня за руку, не давая зародиться сомнениям, гладит по волосам и снова целует в лифте. На полу от нас остаются лужи. А в зеркалах лифта отражаются многократно наши тела, прижатые друг к другу.

- Кисуня моя любимая, - я скорей догадываюсь, чем слышу эти слова, когда он открывает дверь и подталкивает меня вперед в темноту его квартиры.

Глава 28

Меня будит аромат свежесваренного кофе, пробравшийся в спальню. Это так неожиданно, что я подскакиваю на кровати и сажусь, подтягивая одеяло к груди. Спросонья не сразу могу сообразить где я, и озираюсь по сторонам. Осознание того, что мы переспали, медленно проникает под кожу. Чувствую, как заливаюсь краской: мне понравилось, и я не собираюсь ни о чем жалеть – напоминаю я себе. Саша был так нежен, и мое тело отзывалось на каждое его движение. Картинки прошедшей ночи мелькают перед моим мысленным взором, унося меня из реальности.

- Ты проснулась, кисунь? – доносится из кухни.

Краснею еще больше, закрываю лицо руками и падаю навзничь в подушки.

- Я слышу, ты не спишь, вставай, я кофе сварил!

Оглядываюсь по сторонам, одежды рядом не наблюдается, кричу в ответ:

- Мне нечего одеть! Я не пойду!

- В шкафу полно одежды, - со смехом отзывается он.

Распахиваю дверцы шкафа и наблюдаю длинный ряд белоснежных рубашек. Не долго думая, беру одну из них и выхожу на кухню в рубашке на голое тело, что конечно не остается незамеченным. Бывший оглядывает меня с ног до головы плотоядным взглядом. Хотя какой он теперь бывший? Стесняюсь задать вопрос – кто мы теперь друг другу?