Нестандартный ход

В её взгляде сверкнуло что-то адски недоброе, оповещая о готовности бороться до конца. И она отступила назад на пару шагов, собираясь выйти, но при этом не соизволила прерывать зрительный контакт. Роме пришлось кинуться вперед, чтобы придержать девушку, поскольку он заметил движение за дверью. И та распахнулась ровно в ту секунду, как мужчина оказался рядом с женой. Но не успел предупредить — полотно толкнули, задев Элизу, потерявшую равновесие и упавшую ему в объятия так резко…что они соприкоснулись губами, ощутимо стукнувшись при этом кончиками носов. И почти мгновенно отпрянули.

— Ой! Извините! — пискнули где-то на заднем плане, посчитав, что помешали чьему-то уединению. — Ухожу-ухожу.

Разумовский неотрывно смотрел в глаза девушки, в которых происходили какие-то интересные метаморфозы. Сначала она просто хлопала ресницами, переваривая маленький инцидент. Гнев испарился, уступив место изумлению. Затем — недоумению. А после — в глубине заплясали смешинки. Но Элиза выдала совершенно серьезно:

— Я настолько фригидна, что даже мой первый поцелуй — или его подобие — произошел не потому, что я хотела кого-то поцеловать, а вследствие закона физики…

— Звучит немного обидно для второй участвующей стороны, — подхватил Рома насмешливо, — но я не стану поздравлять тебя с дебютом, это даже с натяжкой невозможно назвать поцелуем.

— Да иди ты, Разумовский! — шикнула беззлобно, и они рассмеялись абсурдности ситуации, окончательно отрываясь друг от друга.

Оказалось, что спектакль окончен, некоторые гости потихоньку отбывали. Поймав красноречивый многообещающий взгляд Раи, мужчина внезапно осознал, что сегодня он точно не поедет домой. Поэтому вызвал такси и проводил Элизу к машине, оплатив поездку. К счастью, она всё понимала и не высказывалась, только поддела напоследок:

— «Вино» стынет?.. Или как правильно выразиться?

Последняя дразнящая улыбка, и темный седан увозит её подальше от роскошного старинного здания. А он стоит и смотрит вслед с зажегшимся внутри весельем, сжимая в руках возвращенный пиджак.

Хороша же…чертовка.

С Раей они встретились у квартиры девушки спустя час, поехав по отдельности, чтобы не вызывать подозрений и оставаться инкогнито. И только после того, как утолили обоюдный голод, немного полежав в тишине, она спросила:

— Знаешь, какой у неё единственный минус?

— У кого? — приподнялся на локте и недоуменно взглянул на брюнетку, не поняв, о ком речь.

— У твоей жены. Знаешь?

Разумовский выгнул бровь, но не стал отвечать. Ему почему-то совсем не хотелось обсуждать Элизу с кем бы то ни было. А особенно — с Раей.

— Ох, Рома… — девушка рассмеялась, прикоснувшись тонкими пальцами к его обнаженной груди и принялась вычерчивать ногтем зигзаги. — Ты уже готов рычать, когда дело касается её?.. Расслабься. Я в хорошем смысле. Она мне, кстати, очень понравилась. Держится особняком, источает недосягаемость. Из всех, кто пускал на неё слюни, только Коршунов осмелился не скрывать своей реакции.

Последняя реплика заставила его напрячься еще больше. Мужчина лег на спину, вперив взгляд в потолок. Разговор ему категорически не нравился. А она проворно залезла на него, окутывая своим сладким запахом. Рая практически ничего не весила, и Рома не чувствовал тяжести, рука же механически оказалась на линии её лопаток, поглаживая нежную и слегка влажную после интенсивного секса кожу.

— Так вот, — девушка наклонилась и оставила развратно-мокрый поцелуй на его губах, после чего прошлась по ним языком, смакуя. — Её единственный минус состоит…в глупости. Которая в столь юном возрасте именуется гордостью. И из-за этого она не видит, какой джекпот сорвала, выйдя за тебя замуж. И если бы обладала хотя бы толикой женской хитрости, ваш фиктивный брак давно стал бы самым что ни на есть настоящим.

Его ладонь, спустившаяся вниз и лениво сминающая бесстыдно выпяченные и жаждущие ласки упругие полушария, замерла.

Рома утробно хмыкнул и резко вскинул голову, поймав зубами миниатюрный подбородок:

— Может, это всё-таки плюс, а не минус? И надо не корить, а восхищаться тем, что Элиза желает всего добиться сама и не нуждается в мужчине?

— Вот и подтверждение глупости! Любая женщина нуждается в мужчине в той или иной степени. И твоя Элиза — ни разу не исключение. А восхищаться надо тобой, мой дорогой. Знаменитой Разумовской выдержкой…ведь никто другой не продержался бы три месяца рядом с такой темпераментной красотой. Да и с твоими дипломатическими способностями и опытом можно было соблазнить даже самую неприступную неприступность. Но ты у нас благородный и совсем не падкий. Не знала бы тебя — сказала бы, что импотент…

Но проведенная с ним ночь лишний раз доказывала обратное.

Чтобы переодеться и освежиться, Рома вернулся домой под самое утро. И не удивился, застав Элизу спящей у окна перед уже погасшим экраном ноутбука. Платье почему-то лежало на рояле, алея на черной поверхности и негласно напоминая о прошедшем вечере.

Мужчина присел на корточки, прикидывая, с какой стороны её лучше ухватить, чтобы не разбудить, когда перенесет на диван.

Но внезапно завис на чертах девушки.

Нарисованная. Никак иначе. От кончиков волос до пальцев ног. Ни единого изъяна.

Во сне лицо Элизы было расслаблено, позволяя любоваться им без лишней мимики. И Рома любовался. Разлетом густых бровей, которым чуть ниже вторили темные ресницы, изогнутым веером отбрасывающие тени на щеки. Ровным тонким носом идеальной формы. Крупными очерченными губами, не обладающими припухлостью и мягкостью, свойственной девичьим губам. Этот рот, пусть и имел совершенные линии, был напоминанием о жёстком характере его обладательницы. Такие — чаще встречаются у мужчин. Но в ней и это было безупречным.

А волосы… Будто кто-то умелой рукой вплел в них саму ночь. Жгучую и прекрасную в своем проявлении. К ним хотелось прикасаться, пропускать пряди через пальцы…и погружать их всё глубже и глубже. Дикое первобытное желание намотать копну на кулак и…

Рома усмехнулся себе под нос.

Пожалуй, да. Стоит признать правоту слов Раи. Рядом с Элизой не каждый смог бы держать себя в оговоренных рамках. И не сказать, что сам Разумовский святой… Далеко нет. Вспоминая свой порыв, когда она танцевала в день рождения Евы…где впервые его взору предстал завораживающий полет взметнувшихся ввысь эбонитовых прядей, он как раз уверялся в противоположном. Или неожиданную реакцию на её тело, когда она заупрямилась и сняла с себя одежду, оставшись в одном белье… Разве ему раньше не доводилось видеть красивую женскую фигуру? И тем не менее глаза скользили по изгибам, впитывали сияние кожи и отправляли в мозг соответствующие импульсы. А когда пару дней назад прильнула к нему, застав врасплох? А сегодня при соприкосновении их губ? А сейчас, испытывая жжение в кончиках пальцев?..

Отрицать очевидное не имеет смысла. Эта девушка Рому привлекала. Волновала. Интересовала. Он не стал исключением, не мог бы заявить с гордостью, что на него не производит впечатления её красота. Хотя внешность была не главным, что ему в ней нравилось. Быть может, как и у всех мужчин, его плоть слаба…но при этом воля настолько несгибаема, что он ни на секунду не позволит себе забыть, кто перед ним. И на каких условиях.

К Элизе у него особое отношение. Их связывают семейные узы. И это настолько значимо, что не хочется усложнять и без того непростую ситуацию, омрачая хрупкую связь. Койка именно к этому и приведет, если оба плюнут на здравый смысл. Задумка такова, что она останется нетронутой, как у них принято. Абсурд? Да. Но не стоит забывать, что всё это временно, и после того, как они разойдутся, девушка со спокойной совестью сможет выйти замуж за «своего», сохранив чистоту, которая важна многим её соотечественникам до сих пор… Пусть сейчас Элиза отрицает такую возможность, уверяя, что брак не для неё, но придет время, и ей обязательно захочется иметь детей и собственный очаг. После того, как госпожа адвокат построит свою карьеру.

К счастью, у Ромы получилось переместить девушку на постель и заметить, как недовольно она морщится оттого, что прижата к пропахшей духами Раи рубашке. Он непроизвольно улыбался этой бессознательной реакции даже через сон. И, укрыв её, поспешил в ванную.