Эмили. Отчаянная

Ваграм оцепенел, моментально оценив тон собеседника, по которому сразу ясно — просто так он этими словами не бросался бы.

— Вы её траты когда-нибудь отслеживали?

— Думаю, отец не стал бы. У него доверительные отношения с дочерями, и те его никогда не подводили.

— Что ж, всё когда-нибудь случается впервые. Мне тоже доверяли. И ты помнишь, что из этого вышло…

— Марс, ты меня сейчас пугаешь. Ты её видел обдолбанной?

Мужчина после этого вопроса пришел в себя, понимая, что нельзя утверждать что-либо без доказательств. Не стоит развивать эту тему.

— Нет, — произнес твердо, вызвав облегченный вздох Ваграма. — Но всё равно стоит проверить…

Дальше разговор перетекает в нейтральное русло. Им всегда есть, что рассказать друг другу. Советы, споры, единодушные отступления и много, очень много жёсткого циничного юмора. Всё именно так, как и должно быть у друзей со стажем в двадцать семь лет. Можно сказать, что столько даже не живут. Но оба рассчитывали прожить еще — как минимум — два таких стажа. То есть, между ними не было и не могло быть никаких секретов или недомолвок.

И, заваливаясь домой подшофе, Марсель наконец понял, почему свербит этот нудный червячок в проспиртованном сознании. Ваграм же не знает, какая катастрофа произошла между ним и Эмили. И поведать об этом…ни тогда, ни сейчас…желания не было. И от этого чертовски непривычно душит четкое и разъедающее чувство…вины. Может, предательства… Она же маленькая, совсем малюсенькая… Глазища эти огроменные… И как такое, вообще, рассказать лучшему другу?!

Спутанные мысли мешали заснуть, хотя в крови гуляй нехилый градус алкоголя. Столько вопросов к самому себе… И лишь под утро удалось забыться крепким сном. Поэтому, когда ближе к обеду его разбудил настойчивый звонок, Марсель, мягко говоря, был крайне недоволен, ощущая себя разбитым и ни капли не отдохнувшим. В этом и крылся его ступор, полнейшая дезориентация и отсутствие присутствия, когда Ваграм чем-то делился, низвергая проклятия. Видимо, речь шла о важном, и надо было всё же включаться.

— Кого убить?.. Прости, потерял нить…

— Ты, что, не слушал? — зловеще.

— Я забыл проснуться.

— Охереть, я три минуты распинался!

Мужчина громко зевнул и кое-как встал, шаркая в направлении кухни.

Друг испустил затяжной театральный вздох, но продолжил чуть спокойнее:

— Я всё же проверил… Кажется, ты был прав. Эмили время от времени перечисляет более-менее круглые суммы одному и тому же парню на счет. Это длится полтора месяца.

Рука, тянувшаяся к бутылке воды, застыла в воздухе. Сложно такое переварить с бодуна.

— Альфонс?

— Она далеко не дура. И влюбленной тоже не выглядит.

— Тогда…хм…что? — ему показалось, или в голосе было явное облегчение? Уж такого он от себя не ожидал. — Может, репетитор? Не знаю…

— Который учится на медика?..

И тут до Марселя доходит. Он шумно вдыхает, пока на том конце друг снова демонстрирует великолепное познание матерной составляющей русского языка.

— Сука! Убил бы! А толку? Даже не знаю, что теперь делать.

— Карту забрать, — безапелляционно проговаривает севшим голосом. — Окружить тотальным контролем. Других вариантов нет. Пока не произошло непоправимое…

А ведь он был уверен, что это непоправимое уже произошло…