Повести, рассказы
- Автор: Самуил Гордон
- Жанр: Советская проза
- Дата выхода: 1979
Читать книгу "Повести, рассказы"
На полном ходу Мейлах соскочил с телеги и исчез в высокой пшенице.
Когда незнакомец остановил разогнавшуюся лошадь, Мейлах был уже далеко. Только виднелись его высоко поднятые руки, качавшиеся над колосьями. Этот молчаливый и задумчивый молодой человек напомнил вознице, как два года назад, вернувшись из эвакуации, забрался он в пшеницу и там, тайком, чтобы никто не видел, обнимался с колосьями, как с живыми существами, и сладко, сладко выплакался. Прижимался лицом к колючим усам колосьев, глубоко вдыхал их аромат и, как после молитвы в новолуние, сказал себе «шолом-алейхем»[1] и сам себе ответил «алейхем-шолом».
Пожилой колхозник из Ратендорфа не ошибся. С Мейлахом теперь происходило то же, что со всеми, кто после долгих лет эвакуации вернулся к себе домой. Родное небо со знакомыми звездами, бескрайнее поле словно притупили в Мейлахе глубокую боль, и сердце наполнило странное чувство. Он еще сам не мог в нем разобраться. Его вдруг потянуло к человеку на подводе.
— Как вас звать?
— Цемах Ладьин. А вас?
— Мейлах Голендер. Сколько дней осталось до уборки?
— Недели две, если не будет дождей... Н‑н‑но, братюга!
Проехав еще немного, Цемах Ладьин сказал:
— Видели, что за хлеба? Но что из этого, когда убирать нечем. Тракторы — не тракторы, комбайны — не комбайны... Увечные развалины... Не знаю, как у вас, но у нас, в Ратендорфе, очень плохо дело с людьми... Ой, как нам не хватает людей.
Мейлаху показалось, что Ладьин упрекнул его, и он, как бы оправдываясь, ответил:
— Людей теперь везде не хватает. — И тут же добавил: — У нас на заводе тоже людей нехватка...
Луна не отставала от повозки, как жеребенок, впервые взятый в далекую незнакомую дорогу. Она словно вела с лошадью игру — то отставала и дожидалась, пока за ней вернутся, то резво уносилась вперед.
Время от времени Мейлах поднимал с прогретого сена голову и вглядывался — не видна ли уже деревня. У него теперь было лишь одно желание — пусть дорога длится и длится, все отдаляя мгновение, когда придется переступить порог родного дома, из которого, может быть, в такую же лунную летнюю ночь увели Зелдку на виноградник... По дому теперь бегал бы ребенок, ему было бы уже пять лет...
— Вы спите?
— А! — вздрогнул Мейлах.
— А я тут, думаете, первое время спал? Знаете, что тогда думали многие из нас? Продать свои дома и уехать. У вас, не приведи господь, кладбище на винограднике, а у нас оно на самой середине улицы... Знаете, мы намного сильнее, чем сами думали... Поддаться горю? Не дождаться врагам нашим!.. Ну вот — вы уже у себя.
Мейлах спрыгнул с подводы и остался стоять посреди улицы, протянувшейся в темную даль двумя рядами домов.
— Это ваш дом? — спросил Цемах, снимая с подводы чемодан.
— Нет, — растерянно ответил Мейлах, — наш дом на той улице. Я к себе сейчас не заеду... Подожду здесь до утра.
— Приехать к себе домой и остаться ночевать на улице?
Подхватив чемодан, Цемах подошел к ближайшему дому и постучался рукоятью кнута в окно.
— Откройте, пожалуйста, дверь — я привез вам гостя. Вашего колхозника привез я вам.
В окошке со спущенными занавесками засветился огонек. Минуту спустя открылась дверь.
Перед Мейлахом стоял Исроэл Ривкин.