Невинная штучка Итана 2

Глава 36

Неловкие моменты

Анна

— Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, аминь! Друзья, мы были приглашены сюда сегодня, чтобы разделить с Марко и Алисой этот важный момент в их жизни, — приветствие священника звучит в ушах как фоновый шум. Я не могу сосредоточиться на словах. Чувствую, как мне становится плохо в прямом смысле этого слова. Тело покрывается испариной. Дыхание сбивается. Лёгкая паника окутывает в душный кокон.

В этом храме нет обилия зажженных свечей в отличие от наших Православных церквей. Не стоит крепкий запах ладана и угара, от которого голова идёт кругом и задурманивает мозг. Единственный живой язычок пламени полыхает в углу, перед статуей Марии с сыном на руках. Но даже это не спасает.

Я чувствую на себе взгляд мужчины, в которого влюблена. Блуждающий. Жгучий. Опасный.

Резко втягиваю воздух, будто выныривая на поверхность из толщи воды. Рита замечает. В знак поддержки берёт меня за руку, сжимает ладонь, и мне становится немного легче.

— …Их любовь и понимание крепли и зрели с каждым днем, и сейчас они решили связать свои жизни в качестве мужа и жены, — наконец прихожу в себя, распознавая смысл звуков. — Если кто-либо из присутствующих знает причины, по которым это не может произойти — пусть скажет сейчас или вечно хранит молчание.

В церкви на пару секунд повисает гробовая тишина. На заднем фоне где-то слышно хихиканье молодёжи. В такой момент сердце замирает даже у меня. Страшно подумать, что кто-то может всё испортить.

Наконец молчание прерывается. Святой отец принимается рассуждать о любви, о взаимоотношениях и браке, я же снова начинаю пропускать слова мимо ушей, испытывая неловкое чувство смущения.

— С тобой всё в порядке? — интересуется Рита.

— Мне нужно на воздух, — рвано выдыхаю, испытывая дрожь. — Здесь нечем дышать.

— Потерпи полчаса. Венчание не будет длится долго. Марко попросил его сжать до минимума, чтобы поскорее перебраться к морю в ресторан.

— А туалет здесь есть?

Если я сейчас не скроюсь от пристального взгляда, то вспыхну, как спичка, и сгорю.

— Вон там, за красными портьерами. Проводить тебя?

— Нет. Не нужно. Я сама, — сглатываю, поправляя в области декольте то, что сложно платьем назвать. Мой наряд — это скорее лифчик, обшитый камнями и жемчугом, и юбка с откровенным разрезом на бедре. Иногда мне кажется, что девчонки откровенно поиздевались не только над Итаном, но и надо мной. — Рит? Что он делает?

— Святой? — подруга поворачивает голову в сторону источника моего беспокойства. Хмыкает, растягивая довольную улыбочку. — Любуется ангелочками на потолке. Пересчитывает их количество. Вероятно, так легче отвлекаться от мыслей о самой красивой и сексапильной женщине в мире, — хихикает.

— Мэт у него самая красивая девушка в мире, — ворчу, инстинктивно вскидывая взгляд туда же, где блуждает его.

Господи, если бы сейчас кто-то вычислял пару по взаимным привычкам — мы бы точно спалились.

Мысленно одернув себя, вздыхаю, теряя интерес к упитанным обнаженным херувимчикам.

— А мне так не кажется, — шепчет Рита мне на ухо. — Кстати, опять на тебя смотрит. Нравишься ты ему в профиль. Особенно ниже пояса…

— Всё. Хватит, Рит. Я сейчас вспыхну на глазах у сотни людей. Позволь мне пройти в уборную. Хочу припудрить носик.

— Иди, иди… — приговаривает подруга, приглушая ладонью вырывающийся наружу смех. — Смотри, чтобы тебя вместо Алисы не похитили. Кое-кто на низком старте это сделать.

***

Боже… Рита серьёзно думает, что у Итана крыша поехала? — взбрызнув щёки и декольте прохладной водой, рассматриваю себя в зеркале. Двери уборной заперла на всякий случай. Мне нужно успокоиться и перевести дух, избавиться от алых пятен на лице. Расслабиться. У него на глазах я не в состоянии этого сделать. Он способен проникать в меня взглядом, затрагивать каждый натянутый нерв, до дрожи накалять электричеством каждую клеточку в моём теле. Сжигать меня, беспомощную, на костре своей жажды…

«Полюбовался и хватит!» — мысленно даю себе установку.

Не станет же он поджидать меня за дверью. Прелюбодействовать в таком месте грех. Как бы там ни было, но выдержки Итан не лишён. Не допустит святотатства в церкви — я почти что уверена. А вот насчёт ресторана — другой вопрос. Но лучше об этом не думать. С чего я взяла, что ему меня не хватает, как партнёрши? Что он снова захочет повторить вчерашнюю ошибку? Ночью у нас был не лучший секс. По крайней мере мне не понравился, а уж ему, опытному мужчине, и подавно. Зря я поддалась порыву страсти. Я сама всё испортила. Целоваться и ласкать друг друга куда более приятное занятие, чем...

Боже, Анна, хватит!

Выдохнув, отрываю себя от раковины. Поправляю на груди наряд. Жуть как хочется его увидеть. Коснуться горячего тела. Вдохнуть запах любимого человека. Раствориться в нём...

Ощутив, как уплываю под давлением очередного порыва, встряхиваю головой, чтобы избавиться от ненужных мыслей.

У меня есть зажатый в кулачке план. Я должна ему следовать.

А надо ли?

А что, если я снова всё испорчу?

Но если я полностью отдаю себя человеку, а он говорит, что не может влюбиться по щелчку пальцев, что его и так всё устраивает, стоит ли приносить себя в жертву ради таких отношений?

Что делать, Господи, что???

Как мне добиться взаимной любви?

Подхожу к двери. Провернув ключ, распахиваю её. Делаю шаг, врезаясь в горячую груду мышц. Подхватив за талию, они заталкивают меня обратно. Захлопывают дверь, прижимая к плоской поверхности спиной. Глоток воздуха становится жгучим комом в горле. Воспламеняется. Сердце, как спутник, попав в железные клещи гравитации, камнем срывается вниз.

— Объяснишь, что происходит? — спрашивает Итан сдавленным голосом. Ладони сосредоточенного на мне мужчины безжалостно стискивают плечи. Я охаю, не до конца осознавая происходящее.

— Ты о чём? — сиплю, едва очнувшись от шока.

— Не притворяйся дурой. Я тебя достаточно хорошо изучил за это короткое время, но то, что происходит сейчас, меня откровенно обескураживает. Из-за чего весь этот бунт?

— Отпусти… — шепчу я, ощущая на себе его частое, поверхностное дыхание. Сердце почти не бьётся. Замерло, как только я столкнулась телом к телу со Святым.

— И не подумаю, — хмурится, плотнее прижимая меня к холодной стене.

Его запах с головы до ног окутывает меня древесной сладостью. Проникает в лёгкие, затем в голову, и я начинаю терять рассудок.

Итан пахнет сильно и оглушительно в отличие от других мужчин. От этого в груди тянет. Изображение в глазах плывёт, выдавая все мои эмоции. Приходится силой воли сдерживать себя, чтобы не делать глубоких вдохов и не смаковать тёплый, терпкий, обволакивающий аромат с нотками пота на его коже, табака и спелых мандарин…

— Нас неправильно поймут, — наконец-то мой голос приобретает свойственную ему силу.

— Ты серьёзно думаешь, что меня это волнует? — хрипит Итан, вздёргивая левую бровь.

— А разве нет? — моргаю в недоумении.

— Нет, — припечатывая тёмным взглядом к месту, будто в душу заглядывает. Будоражит до россыпи жгучих мурашек по всем участкам моего тела, до сладостной дрожи в каждой озябшей клеточке. Плавит прикосновениями, проявляя собственнический инстинкт. — При исповеди здесь и не такие грехи отпускают. Меня волнуют более важные вещи. Например, твой игнор. Зачем вся эта комедия, Эн?

— Это не комедия, — голос на нервах снова садится. Уверена, он тоже замечает, как дрожат мои связки. — Это то, что творится в моей душе. Я запуталась, Итан...

***

— В чём? — отпускает мои плечи, следом обхватывая ладонями лицо. Они тёплые. Слегка шероховатые. Пахнут чем-то приятным. Хочется, чтобы не отпускал. Чтобы и дальше поглаживал большими пальцами мои скулы. Утаскивал в параллельный сказочный мир.

Боже… Как я по нему соскучилась за ночь.

— В чём, Анна? — повторяет вопрос, прерывая приятные мысли. — В чём ты запуталась? Ответь.

— В том, что между нами происходит. В твоём отношении ко мне. В твоих чувствах к…

— Матильде? — на вопросительной ноте заканчивает то, что я не смогла договорить. — Ясно. Снова та же песня.

— Ты серьёзно не понимаешь? — найдя в себе силы, возмущаюсь.

— Эн, почему нельзя отпустить домыслы и просто наслаждаться тем, что есть?

— Сколько? Неделю? Месяц? Год? Может быть всю оставшуюся жизнь? Можешь сам ответить на этот вопрос? Давай! Скажи мне! Ответь честно, Итан!

Он сглатывает, непонимающе рассматривая меня. Выдерживает мучительную паузу. Зачем? Вместо того, чтобы сказать правду, умалчивает о ней. Думает, я слепая, не вижу, что каждый раз, начиная разговор о бывшей любимой женщине, в его душе поднимается разрушительная буря?

— Зачем ты всё усложняешь, Энни? — наконец выдавливает что-то наподобие сожаления.

— Я? — хочется нервно заржать оттого, насколько у нас всё сложно.

Даже не у нас, нет, у него.

— Иногда мне кажется, что тебе нравится придумывать острую проблему и жить с ней. Смаковать мучительные ощущения, которые на самом деле могут быть другими. Скажи, ты мазохистка?

Прислоняясь лбом к моему виску, Итан незаметно втягивает мой запах. Длинные мужские пальцы ныряют в волосы на затылке. Сгребая их в кулаки, разрушают прическу.

— А ты у нас воистину Святой… — выдыхаю едва ли не стон, ощущая прилив сладостной энергии к животу. Она скапливается в огромный горячий сгусток, перерастая в возбуждение.

— У меня много грехов, Ana. Такому ангелу, как ты, не стоит о них пачкаться. Не вытаскивай из меня то, что тебя может ранить. Не нужно.

— Ты не пробиваемый, да? — скользнув ладонями к горячей груди, поднимаю лицо, чтобы поймать его взгляд. Секунду спустя жалею, так как не могу прочесть в нём ни единой эмоции.

— Эн… Что ты пытаешься во мне изменить?

— Только вот это, — несильно давлю на грудную клетку, там, где ритм сердечной мышцы не соответствует норме. — Камню можно придать правильную форму. Только это не оживит его. Скорее расколет пополам.

— Эн… — навалившись на меня всем телом, позволяет почувствовать его физическое состояние. Я теряюсь. Воздуха в уборной становится катастрофически мало. Он вжимается в меня пахом и шумно выдыхает скопившийся в груди стон, похожий на боль. Этот звук пронзает меня насквозь, лишая сил. Если он сейчас отойдёт, я просто сползу по стенке на пол. Усядусь у его ног. — Нам пора возвращаться… Сначала ты.

***

Раздавшийся стук в дверь обрывает наш молчаливый диалог. Я вздрагиваю, ощущая внутреннюю неловкость. Напуганная до смерти, убегаю прочь, не заостряя внимание на женщине с капризным ребёнком.

В храме оказываюсь первой. Как раз к тому моменту, когда Марко надевает на палец Алисы обручальное кольцо. Ребята счастливы до безумия. У них влажные глаза. Они обмениваются поцелуями, читая обеты верности. Итан же остаётся по ту сторону каменных стен.

Я грешным делом начинаю думать о том, что он ушёл совсем, забив на всё, в том числе и на брачную церемонию друзей. Проходит несколько долгих мучительных минут перед тем, как в проёме тяжёлых бархатных портьер появляется знакомая мужская фигура.

С облегчением вздыхаю.

Наверное курил на улице. Он всегда курит когда нервничает.