Змея и Крылья Ночи

Богиня ценит дар крови во время своих испытаний.

Означало ли это, постарайтесь не убивать друг друга, пока есть свидетели, а если же свидетелей нет — вперед!

Или это означало: прибереги это для испытаний и столкнись с гневом Ниаксии, если не сделаешь этого?

Я не могла решить, что предпочесть. Если в этом году убийства будут запрещены, это позволит мне хотя бы немного успокоиться в стенах Лунного дворца, возможно, учитывая притягательность моей человеческой крови. С другой стороны, возможно, мне будет легче расправиться с противниками, когда они этого не ожидают, чем во время состязаний.

— Вы связываете себя этими правилами, когда предлагаете свою душу Ниаксии на службу Кеджари, — сказал Министер. — И вы будете соблюдать их до окончания турнира или до того момента, когда она освободит вас от клятвы. Aja saraeta.

— Аja saraeta, — пробормотали мы.

— Завтра на закате вы будете вызваны на испытание Полнолуния. Да направит вас Мать.

Министер поднял руку, словно накладывая на всех нас некое великое невидимое благословение, и отвернулся, не сказав больше ни слова. Не было ни заключительной речи, ни вдохновляющего прощания, ни вымученной молитвы.

В жуткой тишине двойные двери под балконом распахнулись, открывая, как оказалось, столовую. Над нами жрецы и жрицы удалились. Винсент поймал мой взгляд перед тем, как уйти с ними. Между нами возникло негласное согласие. Он наклонил подбородок, и я кивнула в ответ, после чего последовал за остальными через двойные двери.

ПИРШЕСТВО в столовой не уступало тому, что было на вечеринке Винсента. Я провела много дневных часов, прочесывая оранжерею, пытаясь определить съедобные растения на всякий случай, я не была уверена, дадут ли нам вообще еду, и если да, то будет ли она безопасна для человека. Но, несмотря на расшатанные нервы и усталость, у меня пересохло во рту при виде открывшегося передо мной пейзажа. Два длинных стола были уставлены тарелками, за каждом из которых стояло, наверное, двадцать пять или тридцать стульев. Мы все вошли в комнату и задержались у стен, как будто боялись, что стол, набитый едой, может взорваться, если мы подойдем к нему слишком близко.

Наконец, высокий мужчина хиаджи пробормотал «К черту», сел и взял кубок с кровью. Этого было достаточно, чтобы снять напряжение. Толпа бросилась на еду. Я схватила тарелку, поспешно набила ее едой, которая, по крайней мере, казалась съедобной для человека, и отошла в сторону, решив сесть на один из маленьких крайних столиков, разбросанных по периметру комнаты. Лучшее место для наблюдения.

Некоторые участники заглатывали кровь так, словно думали, что больше никогда не смогут есть — справедливое опасение. Другие, однако, казались незаинтересованными, вместо этого запихивая провизию в карманы или рюкзаки.

Мои губы истончились. Мои пальцы сжались настолько, что на ладони остались следы от ногтей.

Конечно, они не были голодны. Они наелись прошлой ночью.

Только один полностью игнорировал пиршество. Темноволосый мужчина суетливо перемещался по залу, огибая столы. Я узнала его, я видела, как он озирался по сторонам, немного паникуя, перед речью Министера. Теперь мое подозрение, возникшее ранее, переросло в уверенность. Он явно кого-то искал и, не найдя, впадал в ярость. Сделав три быстрых круга вокруг стола, он выбежал за дверь, грубо толкнув двух Тенерожденных, которые хмуро посмотрели ему вслед.

Через несколько минут дикий, звериный рев прорезал воздух, словно разбитое стекло.

Все подняли головы. Руки взялись за оружие. Мои собственные схватились за рукояти своих клинков.

Моей первой мыслью было, что это какое-то чудовище. Что они убаюкали нас ложным чувством безопасности этой едой и решили, что заберут еще несколько участников до завтрашнего испытания.

Но нет, это был не монстр, который ворвался в столовую, это был темноволосый мужчина, воющий, с лицом, испещренным яростью. Я поняла, что его крик складывается в слова:

— Мой брат! Они убили моего чертова брата!

Его крылья были распростерты, перья разных оттенков коричнево-черного цвета.

…Совсем как крылья того ришанца, который был покрыт кровью Иланы.

И когда этот мужчина обернулся, его глаза были дикими, я поняла, что они выглядели точно так же, как те, что смотрели в мои прошлой ночью, когда я медленно погружала свой нож в его сердце.

Я застыла.

— Кто, черт возьми, это сделал? — завопил мужчина. — Вы думаете, что можете убить Аджмая и остаться безнаказанными? Кто из вас, ублюдки, сделал это? Я убью тебя нахрен!

Нет, конечно, не убьешь.

Я почти хотела признаться в этом.

К моему удивлению, Ибрихим первым пришел в движение, поднявшись со своего стула с поднятыми ладонями.

— Полегче, брат. Нам не нужны новые смерти до…

— Брат? — прорычал мужчина. — Ты мне не брат, мать твою. Мой брат мертв.

Группа Кроворожденных захихикала между собой, и я подумала, что, именно это и побудит мужчину к убийственной ярости. Его рот исказился в острозубом оскале, кулаки затряслись. Но как раз в тот момент, когда он собирался сделать выпад на кого или на что, даже он, похоже, не знал — из дальнего угла комнаты донесся глубокий, ровный голос.

— О, ради бога. Никто из нас не виноват, что твой брат был таким гребаным идиотом, что помер еще до начала турнира, Клин.

Голос был странно знакомым.

Мужчина, Клин, по-видимому, зашевелился. Головы повернулись. Источник голоса долго, долго пил кровь. Его было трудно разглядеть, ведь мы сидели в противоположных углах комнаты, между нами было четыре ряда участников, но я разглядела широкую фигуру и волнистые темные волосы с рыжим блеском, которые слегка шелестели, когда он откинул голову назад, чтобы выпить, не обращая внимания на суматоху.

Когда взгляд Клина остановился на мужчине, он, казалось, забыл о существовании остальной части комнаты.

— Ты, — выдохнул он. — Райн хренов Ашрадж. Ты еще не оправился от того случая во внешнем городе. Я должен был догадаться, что нам не стоило доверять…

Мужчина — Райн опустил свой кубок и рассмеялся. Это был низкий звук, который скользил по воздуху, как змея.

Клин стал багровым. Возможно, он потерял рассудок от собственной ярости, но он все еще был вампиром, а это означало, что он был силен и быстр. Он пересек комнату в несколько грациозных движений.

— Ты это сделал!

И так же быстро Райн поднялся на ноги, встретив его на полпути.

Я резко втянула воздух.

Это мужчина, которого я видела на празднике. Я сразу узнала его, потому что здесь, как и на балу, он заметно отличался от всех остальных вампиров. Все в нем казалось грубым и незавершенным, вплоть до того, как он держал себя — с неприрученной, угрожающей легкостью, резко контрастирующей с элегантной вампирской красотой.

И когда он встал, я сразу поняла, почему его голос показался мне таким знакомым. Вот она: окровавленная повязка, обмотанная вокруг его бедра. Как раз там, куда, скажем так, невысокая человеческая девушка могла вонзить кинжал, пытаясь вырваться из его хватки.

Черт.

Даже через комнату я видела, что костяшки его пальцев побелели, когда он схватил запястье Клина, перехватывая меч в середине удара.

— Ты думаешь, я убил твоего брата? — сказал Райн. — Я?

— Не играй со мной, Райн. Я знаю, что это сделал ты.

— О, я не убивал твоего брата.

Ржаво-красные глаза Райна скользнули прямо по комнате. И уставились прямо на меня.

И он ухмыльнулся.

Богиня, черт бы ее побрал. Я не ожидала, что мне придется пробиваться через стаю вампиров еще до начала турнира, но я сделаю это, если придется.

Я начала подниматься, мои руки потянулись к клинкам.

— Это смешно, не так ли?

Я чуть не перепрыгнула через полкомнаты. Обернувшись, я увидела стройную женщину с кудрявыми волосами, прислонившуюся к стене рядом со мной и закатившую глаза.

Та самая женщина, которую я видела на вечеринке Винсента прошлой ночью.

— Мы должны беречь свои силы, — вздохнула она. Она посмотрела на меня, словно ожидая ответа.

Я ничего не сказала. В основном, я хотела спросить ее, что она здесь делает. Она не была похожа на участницу турнира на выживание. Но я едва могла оторвать взгляд от сцены в другом конце комнаты.

Теперь Клин была в нескольких дюймах от лица Райна.

— Да, ты сделал это! Я знаю, что ты это сделал!

— Нет, — спокойно ответил Райн, — я этого не делал. Хотя хотелось бы, потому что он был отвратительным засранцем.

— Он был, — согласилась девушка рядом со мной. — Худшим. — Она наклонилась ближе и прошептала: — Ты сделала это, не так ли?

— Я что?

— Ты сделала это. Ведь так?

— Я…

На другом конце комнаты Райн сказал:

— И я предупреждаю тебя, прямо сейчас, не берись больше за меч, Клин.

— О, нет, — пробормотала девушка.

Клин схватился за меч.

УДАР.

Тело Клина ударилось о стену с достаточной силой, чтобы две величественные антикварные картины рухнули на пол, их деревянные рамы раскололись от силы удара. Райн прижал его к обоям с арабесками, теперь усеянными брызгами черно-красной крови. Рукоять меча Клайна свисала с его тела под странным углом, явно сломанная. Его голова болталась.

Половина присутствующих в зале уже поднялась на ноги и смотрела на происходящее широко раскрытыми глазами. Все затаили дыхание, ожидая ответа на вопрос, который никто не озвучивал: Сделает ли он это?

За последние пять секунд отношение Клина резко изменилось.

— Здесь нельзя убивать, — проскрипел он. — Ты слышал Министера. Он сказал, что мы не можем убивать до испытаний.

— О, нет, — снова сказала девушка, не выглядя при этом расстроенной.

Мы все думали об одном и том же. Думали о загадочных словах Министера. Я знала, что кто-то испытает границу. Я просто не знала, что это произойдет так скоро.

Райн улыбнулся.

— Не могу?

Взрыв потряс комнату. Я задохнулась, воздух вырвался из моих легких одним резким толчком. Кромешная тьма поглотила меня, затем последовала ослепительная белизна, а затем приступ кашля, когда я моргала, пытаясь избавиться от мурашек.

Солнце, забери меня, черт возьми.

Все смотрели на мужчину с ржавыми глазами, отвесив челюсти, и задаваясь вопросом, что мы только что видели.

Райн позволил очень, очень мертвому телу Клина сползти по стене в шаткую, бескостную кучу на земле.

Тишина. Никто не моргнул. Райн поднял голову, словно ожидая, что Ниаксия ударит его. Прошло пять секунд, потом десять, потом тридцать.

— Хм, — сказал он, наконец. — Что ж, полагаю, это и есть ответ на вопрос, который всех так беспокоил.

Он сел и продолжил есть.

Девушка вздохнула.

— Это так драматично.

Я не могла вымолвить ни слова. Это был чертов Астерис.

Глава

8

Винсент был именно там, где мы договорились встретиться. Я выбралась из Лунного дворца перед самым рассветом, выждав, пока остальные участники не разойдутся по своим комнатам. После окончания пира мы начали несколько настороженно исследовать остальную часть Лунного дворца и обнаружили сотни полностью обставленных и укомплектованных комнат. Большинство претендовало на комнаты как на свои собственные, некоторые в одиночку, а некоторые в партнерстве или группами для защиты.