Богатая бедная Лиза

* * *

Мечта сбылась, прошвырнулась. Ох, и благодать, доложу я вам, несмотря даже на ухабы. Вот только пастушку нашу мы так и не нашли, хотя и прочесали Кондратов вдоль и поперек. От фешенебельной Заречной до НИИХАМа, нашего пребывающего в забросе академгородка, в котором Стас когда-то крепил оборонку в качестве самого младшего научного сотрудника.

Горе-Орест всю дорогу скрежетал зубами:

— …Твою мать!.. Ищи ее теперь!.. Ну, куда, куда она подевалась?

Я же без устали вертела головой, чуть ли не в каждый куст вглядываясь, да все без толку. Ничего похожего на Лизу. А тут еще и смеркаться стало.

— А вдруг она все-таки к вам вернулась? — высказал предположение Денис, когда мы примерно в двадцатый раз по проспекту Демократов колесили. — Может, позвонить вашей этой… Марго и узнать?

— Может, — кивнула я невозмутимо, — только с твоей трубы.

А что я рыжая, оплачивать из своего кармана интересующие этого юного буржуина переговоры?

Да ради Бога! — Лизаветин прынц, держа баранку левой рукой, правой достал из кармана сотовый телефон и швырнул его мне. Кстати, мобила у него была — застрелись, навороченная, со всякими прибамбасиками, только что без бриллиантов. Нет, ну живут же некоторые!

Не знаю, может, я и преувеличиваю, конечно, но мне показалась, что и Марго в Денисовой трубе как-то отчетливее была, хотя и ничем нас. не порадовала. Поскольку Лиза, по ее словам, пока нас не было, не только не появлялась, но и не звонила.

— Стоп! — осенило меня. — Но ведь у этой девчонки тоже есть телефон!

— Есть, — подтвердил Прынц, — но она его, похоже, отключила.

— Ну, надо же, как ты ее допек! — подивилась я. А ведь она тебе такие дифирамбы пела!

А Лизаветин дружок в ответ фыркнул:

— Да это она меня допекла! Притащилась зачем-то… А я всего-то и хотел ее на поезд посадить! И для ее же собственного блага!

— Ну, положим, у нее насчет ее собственного блага могла быть иная точка зрения, — заметила я, имея в виду то обстоятельство, что Лиза, уж конечно, не затем в Кондратов приезжала, а тем более в горничные подавалась, чтобы по первому же Орестову требованию послушно восвояси отмотать.

— Точка зрения у нее какая-то… — проворчал Прынц. — Не знаю я, чего у нее на уме, но, когда я пошел ей билет до Москвы покупать, она взяла и смылась! И, главное, я сразу в машину и за ней, а она, как сквозь землю провалилась!

— Постой, а на перроне ты ее не искал? — поинтересовалась я.

— Да нет, — Денис, сильно щурясь от слепящего света встречных машин, все еще продолжал всматриваться в немногочисленных кондратовских прохожих, в то время как я уже перестала. — Просто я подумал, что, если б это я на ее месте был и решил от кого-то сбежать, то сразу в город бы рванул. Там ведь легче затеряться.

— Так то ты, а то она, — здраво рассудила я. И потом, может, сбегать в ее планы и не входило? А что, если она опять на рельсы подалась? А с тех пор, — я посмотрела на часы, — уже два поезда прошло, между прочим!

Денис сразу побледнел, хотя про рельсы это я так, для красного словца приплела, поскольку снаряды, как известно, в одну воронку не ложатся, да и не такая Лиза дура, чтобы печальную участь своей литературной тезки повторять. И к тому же, та ведь утопилась. А паровоз, как мы с вами успели выяснить, совсем из другой оперы, и даже я знаю, из какой.

А Прынца нашего, представьте, вдруг ни с того, ни с сего забрало. Потому что он резко по тормозам даванул, развернул свою шикарную колымагу и к вокзалу на всех парах погнал. Так что, буквально через каких-то пять минут мы уже на перроне околачивались.

— Ну, и где она в прошлый раз была? — почесал затылок Денис.

Я прошла немного вперед и, вытянув шею, как жирафа, посмотрела на рельсы:

— Кажется, здесь…

Лизаветин Прынц тоже на рельсы уставился. А попутно достал свою пижонскую мобилу, подержал ее возле уха, сплюнул и обратно в карман засунул.

— Да ладно тебе, не переживай, ничего с ней не случится, — как могла, утешила я его. — Она ведь только утонуть может, и то в крайнем случае.

— Почему утонуть? — выпучил на меня свои глазенки наследный ликеро-водочный Прынц.

— А потому что классику читать надо! — с большим удовольствием попеняла я ему. Переняла, так сказать, опыт у Марго.

— Какую еще классику? — засопел отпрыск главного кондратовского буржуина.

— А «Бедную Лизу»! — я на полную катушку наслаждалась своим интеллектуальным превосходством над этим богатеньким неучем. — Есть такая повесть у этого… Ну, не важно, короче. Так вот, там тоже пастушка Лиза была. Жила себе, горя не знала, пока не, пока не пошла в Москву ландышами спеку — лирвоать и не встретила по дороге одного перца с бабками. Который ее поматросил и бросил. А она с горя взяла и в пруду утопилась. Вернее, сдуру.

И вот ведь волшебная сила искусства! Дениса-Ореста опять забрало. Да еще как! Аж зашатало! Нет, но кто бы мог подумать, что он такой чувствительный, а? В жизни мне этого молодого поколения не понять! Вот скажите, чего на него наехало, когда он друг сорвался с места и засверкал от меня пятками?

— Эй! — заорала я. — Ты куда?

Но он даже не обернулся.

Я чертыхнулась и рванула за ним, чтобы на всякий случай про обещанные за беспокойство баксы напомнить, но так его и не догнала, несмотря на свое славное спортивное прошлое. Успела только полюбоваться, как красиво его «мерс» со стоянки у вокзала сорвался. Вот ведь злыдень, даже домой не отвез!

Пришлось мне назад через весь Кондратов на троллейбусе пилить, а по приезде еще и охи-ахи Марго выслушивать. По поводу все той же Лизы-подлизы. Хорошо хоть дети уже спали, а то бы, наверное, тоже к ней присоединились.

— Но ведь у нее здесь, кроме нас и Дениса, больше никого нет, — все причитывала Марго. — И что Стасу скажу, когда он меня про племянницу спросит?

— Да какая еще племянница? — покрутила я пальцем у виска. — Она же ему никто!

— Вот! Вот! В этом-то вся и проблема! — горячилась Марго. — Что в этом жестоком мире все друг другу никто! Топись, бросайся под поезд, никому нет до тебя дела! А мы, если хочешь знать, все в этом мире родственники. Потому что от одной обезьяны произошли!

— Ну, тогда уже не от одной, а, по крайней мере, от двух, — буркнула я, возясь с заевшей молнией на сапоге.

— А ты не юродствуй, не юродствуй! — Марго была необычайно воинственно настроена.

А потому просто даже не знаю, до чего бы мы еще договорилась, если б резкий звонок в дверь не поставил жирную точку в нашем научном споре.

— А вот на этот раз это наверняка они, — предупредила я Марго зловещим тоном и отбросила в сторону сапог.

— Кто-о? — сделала судорожный вдох Марго.

— Твои родственники по обезьяньей линии!