Упорядоченное

Было и впрямь очень дёшево. По сравнению со столицей, разумеется.

– Поговорим о пустяках, Ким. Поговорим о ничего не значащих светских пустяках, – Аши изящным жестом открыла перламутровую табакерку. Прищёлкнула пальцами, конец свёрнутой из ароматных листьев дурманника сигарки заалел, словно маленький вулкан. – Не будешь, нет?

– Не буду, ты ж знаешь.

– Значит, проживёшь сто лет, – откликнулась Аши, затягиваясь. – М-м-м… знаю, что вредно, но до чего ж приятно!

– Я смотрю, тебя можно поздравить, – Ким заметил тонкий золотой ободок брачного браслета на правом запястьи. – Не знал… не слыхал. Да и ты ничего не писала.

– Неделю назад обраслевалась, как у нас говорят, – Аши выдохнула в потолок клуб дыма.

– Ого! А я его знаю?

– Не знаешь. Он не нашего круга.

– Понятно, – вежливо кивнул Ким, хотя, конечно же, ничего не понял.

– А с чего это тебя вдруг так заинтересовало? – весело прищурилась Аши. – Вроде б ты раньше никогда…

– Да нет, я так, я ничего, – поспешно отступил Ким. – Просто любопытно стало. Я ведь сочинитель, а маг так, постольку-поскольку. Первая специальность, всё такое. Вот и стало интересно, кто ж добился твоей благосклонности, это по силам только человеку незаурядному. Кто попало такого не удостоится.

– Конечно, не удостоится. Но я его уже тринадцать лет знаю.

– А чем занимается? – не удержался Ким от уже не слишком вежливого и совсем не светского вопроса.

– Негоциант, – коротко ответила Аши и Ким расспрашивать дальше уже не решился.

– И тебя одну отпустили?…

– Попробовал бы кто меня остановить, – задорно откликнулась Аши.

Помолчали. Аши в очередной раз окуталась ароматным дымком.

– Ну, а каковы столичные новости? – донельзя светским тоном поинтересовалась она. – И почему это известный сочинитель носит какие-то обноски, лазает по диким дебрям, если место его – в литературных салонах? Что ты тут у нас забыл?

– Удивишься, но – себя, – ответил Ким. – Душно стало. Не пишется. Вот и решил… разогнать кровь, вспомнить былое…

– Ты никогда не был охотником, – остро взглянула Аши. – Подвизался в теоретический магии. Медицинской, алхимической, если не ошибаюсь. Твоя специализация – эликсиры, даже в малых трактатах участвовал. Потом ушёл в сочинительство. Кой-чего добился, это верно. Особенно, говорят, госпожа Шатиньи была довольна, – Аши метнула лукавый взгляд.

– Баронесса – моя давняя, верная читательница и почитательница, – с каменным лицом отпарировал Ким. – Она ставит мои баллады в своём театре. С большим успехом. И щедро платит.

– Вот-вот. Ставит баллады. А какие, позволь тебя спросить? Любовь-морковь? Хреновые они у тебя, прямо скажу.

– Неважные, скажем лучше, – мягко поправил её Ким, стараясь не выказать обиды. – Зато удается сделать кое-что другое. «Переломанные кости», например. Или «Смерть считать не умеет». На сцене не ставились, к постановке не предлагались. Распространяются в списках. Ценимы всеми знатоками. Да и ты о них, если мне не изменяет память, отзывалась вполне уважительно.

– Ну, эти и впрямь ничего. Так ты, значит, явился сюда только для того, чтобы, как у нас говорят, в зенки житухе позырить?

– Да вроде того, – Ким развёл руками.

– И как? – в упор спросила девушка.

– Болотника встретил, – произнести это почему-то оказалось непросто. Может, потому что слишком пристально глядел в глаза закинувшей ногу на ногу Аше?

– И что болотник?

– Не пережил встречи, – буркнул Ким.

– Убил, значит, – хмыкнула Аши. – Ай да сочинитель. От тебя, оказывается, надо держаться подальше. Прости, что лезу, но не поделишься опытом?

– Алхимия, Аши. Ты ведь права, я начинал как составитель эликсиров. Некогда болотники распространились чуть ли не до самой столицы, заплели всё паутиной, так что выжигать пришлось всем магическим гильдиям вместе. И чародеев всё равно не хватало. Требовалось оружие, которым даже неграмотный пейзанин смог бы защитить себя. Такие эликсиры в своё время и были разработаны. Я лишь поднял старые рецепты.

– Ловко, – заметила девушка. – Извини за нескромный вопрос, но какой именно болотник?

– Местные называли это место Гнилой Гатью. Не знаю, я лично никакой гати там и в глаза не видел.

– Так ты сделал мою работу! – шутливо нахмурилась Аши. – Это я вообще-то должна была прикончить дива. Комес здешний завалил муниципалитет слёзными посланиями вкупе с какими-то жалкими приношениями…

– Какое совпадение, – Ким виновато развёл руками. – Прости, Аши. Я не знал. Ты лишилась вознаграждения, я сожалею и, конечно же, постараюсь возместить…

– Моих гонораров тебе не возместить, разве что ты удовлетворишь госпожу Шатиньи не только, так сказать, поэтически, – рассмеялась воительница. – Забудь, Ким. Нечисти тут хватит. Не этот болотник, так другой. Тем более, что поодиночке они, как правило, не селятся. Так что в качестве виры завтра отправишься туда вместе со мной.

– Гм… – на лице Кима отразилась сложная гамма чувств.

– Только не говори, что ты не счастлив оказаться в моём обществе, – шутливо нахмурилась Аши.

– Счастлив-счастлив, – в тон ей откликнулся сочинитель.

– Вот и славно. А почему это ты ничего не ешь?

– На тебя смотрю. Нельзя?…

– Котам на королев смотреть не возбраняется… Ты, кстати, кто по знаку?

– Кот. Такое вот совпадение, – усмехнулся Ким.

– Надо же. А у меня – Король, – непритворно удивилась Аши. – Гороскоп свой знаешь?

– Нет. Я… э-э-э… не являюсь поклонником данного раздела науки предсказаний.

– И очень зря, – с энтузиазмом заметила Аши. – Вот смотри, что у меня оправдалось…

…Так начался разговор. Светский, как и положено. Оцепеневшая от почтительности челядь ходила на цыпочках, хозяин лично предлагал лучшие вина, нашедшиеся в его захолустьи, медлденно умирало пламя в камине.

Они начинали сто тем. Перескакивали с одной на другую, вновь возвращались только для того, чтобы миг спустя заговорить совершенно о другом.

… - Нет, как можно писать, о рорариях и акцензах как о последнем резерве легионов, поелику они строились за триариями, когда на самом деле акцензы были как раз наименее надёжными солдатами, а рорарии – молодыми, новобранцами, ещё моложе первой линии, гастатов!..

… - Вообще-то труппа Сакки ничего. Простые чувства, простые эмоции, но как играют! Простой народ рыдает в голос. Его преподобие даже выпустил специальное увещевание монашенкам, падавшим на спектаклях Сакки в обморок. Мол, это не демоны вас посещают, а волшебная сила искусства…

… - С нечистью тут у нас вообще-то беда. Лезут всё новые и новые. Мы их описывать и классифицировать не успеваем. Раньше каждый новый образец полагалось спиртовать, а теперь никакого спирта не хватит, да и бочку стеклянную такую не вдруг сделаешь…

…Никто не мог точно вспомнить момента, когда разговор стал вдруг сам собой пресекаться. И не потому, что исчерпались темы. Просто слишком уж сильно стали тянуться друг к другу глаза. Взгляды сталкивались, словно два клинка и разлетались в стороны. Но это была дуэль, когда двое или побеждают вдвоём, или проигрывают. Но тоже вдвоём.

Во взглядах было также и удивление. Мол, что это с нами происходит?

Аши резкими движениями выдергивала из табакерки туго свёрнутые сигарки-пахитосы – одну за другой. И лицо вдруг как-то заострилось, будто по губам, скулам, щекам прошёлся невидимый резец. Она тоже будто в каком-то удивлении всматривалась в себя, будто вновь и вновь спрашивая себя – и страшась искреннего ответа.

Пламя в камине совсем угасло, когда Ким наконец поднялся.

– Аши, – имя далось с трудом, но голос креп с каждым мигом. – Спать пора. Если завтра ты собралась на болотника…

– Верно, – девушка зевнула, но явно делано. – Идём. Проводишь до порога.

– Конечно, – Ким галантно предложил спутнице руку.

Они поднялись на второй этаж. Аши остановилась у первой двери.

– Если проклятый трактирщик не соврал, это – моя. Ну, спокойной, – её голос чуть дрогнул, – спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – Ким поклонился и быстро пошёл прочь. За его спиной резко и нервно захлопнулась дверь, клацнул поспешно задвинутый засов – настолько поспешно, словно за воительницей гналась целая орда насильников. Собственно говоря, упомянутая орда в действительности не нашла бы ничего, кроме боли и смерти, но…

Встретились наутро в той же зале трактира. Болтали о пустяках. О последних новинках в стихотворных размерах, которые Аши полагала пустым фиглярством, а Ким, более вежливо выражавшийся – «известной попыткой создать оригинальность, не имея достаточных выразительных средств».

Однако вновь и вновь умолкали, едва столкнувшись взглядами.

– Что-то у тебя лицо такое похоронное, – вырвалось вдруг у Аши. Можно было поклясться, что её самой ответ известен.

– Ничего, ветром раздует, скачкой разнесёт, – вроде как беззаботно откликнулся Ким. – Ну что, едем? Корбулон! Брат-в-духе, ты где?

Чёрный единорог Аши уже замер возле крыльца, сдержанно храпя и недовольно кося на Кима налитым кровью глазом.

– А я не поеду, – раздался вдруг знакомый и капризный голос.

Кентавр Корбулон укрылся в деннике, словно простой конь, так что над воротами виднелась только его голова. Всегда аккуратно уложенные и напомаженные волосы щеголеватого кентавра сейчас в беспорядке торчали в разные стороны, в бороде застряли соломинки.

– Не поеду, – угрюмо сообщил ещё раз кентавр. – С этой… госпожой. И с этим… существом, – Корбулон нервно указал на чёрного единорога. Киму показалось, что Фаргарап ехидно усмехается, слушая своего трусливого собрата.

– Корбулон… брат-в-духе… – растерялся Ким.

– Не поеду, – ещё мрачнее изрёк кентавр.

– Не связывайся с ним, – презрительно бросила. – Мой единорог понесёт нас обоих. Ещё и быстрее выйдет. Сильно сомневаюсь, что кто-то сможет опередить Фаргарапа в скачке.

Корбулон заскрежетал зубами так, что слышно было даже на крыльце. Однако, как бы сильно не было задето его самолюбие, страх оказался сильнее.

– Не поеду, – повторил он в третий и последний раз.

– Как хочешь, брат-в-духе, – сказал Ким, не делая попыток убедить кентавра. – Я верю, что у тебя очень серьёзные причины так поступить. Ожидай меня, пожалуйста, здесь. Думаю, что мы вернёмся…

– К вечеру, – перебила Аши. – Терпеть не могу возиться с болотниками под луной. Да и другие гости пожаловать могут. Давай, садись. Насчёт седла не беспокойся, если Фаргарап кого несёт, так и без седла не свалишься и зад не отобьёшь.

– Попробую поверить, – пропыхтел Ким, взбираясь на злобно косящегося единорога. Аши одним движением взлетела тоже, нагнулась к подрагивающему чёрному уху, прошептала что-то.

– Скачи, друг мой, скачи! Вихрем лети! – выкрикнула она вдруг, резко откидываясь назад, так что ладони Кима как-то сами собой оказались у неё на талии.

Фаргарап вскинул гордую голову и яростно заржал. По витому рогу пробежали искры, дивный скакун сорвался с места и в тот же миг распластался в немыслимом, невероятном прыжке, легко перемахнув высокие трактирные ворота. Ким невольно вцепился в бока Аши, однако седоков явно охраняла какая-то магия – их словно бы подхватило и, не качнув, не шелохнув, плавно опустило уже по ту сторону ограды.