Ложная надежда

Джеральд изумленно уставился на меня:

– Ты хоть знаешь, кто это был?

– Знаю, – кивнул я. – Один из мальчиков короля. Я его раньше видел.

Глаза Джеральда расширились.

– Откуда ты это знаешь?

– Король рассказал, – пожал я плечами. – Но это все равно не оправдывает твоего поведения.

– Ты ничего не знаешь, понял?

Его руки резко дернулись, и я был готов поклясться, что он хотел схватить меня за рубашку.

– А, конечно, это же не мое дело, верно? – язвительно передразнил я.

Меня уже начала раздражать его дурацкая манера: сначала смешивать с грязью, а потом улыбаться как ни в чем не бывало.

– Верно, не твое. – Он прошел вперед, чуть не толкнув меня плечом.

Мысли о Хельгуре или, как еще его любили называть, «лесном царстве» постоянно прерывались воспоминаниями о том юноше. Если бы я лучше понимал, как все устроено во дворце, то, может, сумел бы разобраться в происходящем. «Колокольчик» выглядел испуганным, да и Джеральд отнесся к нему слишком сурово. Но не мог же я просто заявиться к королю и вывалить все, что думаю! Мое положение было слишком шатким для такого.

На очередном уроке я слушал про взаимодействие стран Триединства и роли Хельгура в нем, пока неожиданно к нам не присоединился советник в сопровождении нескольких мужчин и стражи. При виде гостей господин Мьеллерс сморщился и недовольно проговорил:

– Вы же знаете, глубокоуважаемые члены Совета и господин Алеистер, что я не терплю, когда мои занятия прерывают. И мне все равно, кто вы. – Старик стукнул указкой по столу.

– Уважаемый Мьеллерс, мы понимаем ваше недовольство, но войдите в наше положение. Сроки уже подходят, тянуть больше нельзя.

Вперед вышел один из мужчин. Он был невысоким, длинная просторная одежда не скрывала его полноту, натягиваясь при каждом движении. На его шее висела объемная золотая цепочка с увесистым кулоном в виде волка. Это определенно был первосвященник. Мне не доводилось раньше его видеть, но я представлял его более величественным. Хотя я и сам мало походил на Словотворца, поэтому мне не следовало судить только по внешности.

– Отец Ават, войдите и в мое положение, – учитель начинал выходить из себя. – На того мальчика я потратил целых полгода, а вы хотите, чтобы за неделю я сделал из необразованного простолюдина благородного представителя Небес? Абсурд, просто невозможно!

– Господин Мьеллерс, поймите! На кон поставлены жизни! Или вы так глубоко закопались в свои книги, что не видите дальше своего носа? Еще одно нападение со стороны Танмора – и никакие уроки и посланники Небес не спасут нас!

Я пытался оставаться незаметным, вслушиваясь в их перепалку, из которой узнавал больше, чем за все время нахождения здесь.

– Прошу вас успокоиться, господа. Мы все устали и хотим как можно быстрее разрешить проблемы.

Алеистер был, как всегда, собран и говорил спокойным ровным голосом. Меня поражала его выдержка.

– Господин Мьеллерс, мы все прекрасно понимаем, что дали вам практически невыполнимую задачу. Но вы один из лучших в своем деле, поэтому мы ожидаем от вас высоких результатов в сжатые сроки. Сколько еще времени потребуется?

Старик немного успокоился и, поразмыслив, сказал:

– Еще неделя.

– Четыре дня.

Это даже для меня казалось слишком мало, но советник был непоколебим.

– Но… хорошо, четыре дня. На пятый можете его протестировать. – Старик недовольно поджал губы.

– Приятно иметь с вами дело, господин Мьеллерс. Мы ожидаем высоких результатов. – С этими словами Алеистер так же спокойно увел своих спутников.

Дождавшись, когда кроме нас в комнате никого больше не останется, старик устало опустился в кресло.

– Я могу учиться быстрее.

Мне искренне стало его жаль. Он действительно прекрасно все объяснял и давал нужные книги.

– Мальчик мой, я могу вложить в тебя все знания, доступные мне, но мне не под силу научить тебя быть Истинным, – его голос смягчился, но в нем сквозила безнадежность.

– Но ведь кто-то же был до меня, и он тоже учился, – возразил я.

– И на это ушло полгода, хотя он был очень талантлив.

Меня задели его слова. Я знал, что не могу претендовать на звание самого многообещающего кандидата в Словотворцы, но все равно стало обидно.

– И где он сейчас, этот мальчик? Его просто нет, того одаренного юноши просто нет. Скорее всего, и в живых тоже нет.

Обратно я шел в сопровождении Джеральда и думал.

– Джер, что происходит на границе с Танмором? Я слышал в городе, что там не все спокойно, но сегодня первосвященник сказал про войну. Мы действительно опять воюем?

– Это при тебе первосвященник сказал? – после некоторого раздумья ответил он.

Я кивнул.

– Тогда спроси лучше у господина Алеистера. Я бы рад тебе помочь, но не совсем уверен, что мне стоит об этом говорить.

Я простонал. Это был наш первый разговор с того дня, а он опять за свое.

– Джер, ну хватит уже. Ты серьезно полагаешь, что если я не понадоблюсь им, то меня оставят в живых? Да мне уже несколько раз ясно дали понять, что со мной будет.

– Черт, из-за тебя мне несдобровать! – Он сокрушенно покачал головой, но все же улыбнулся. – Ответ на твой вопрос – да. И добавлю еще кое-что: все очень плохо.

В моей голове стали складываться кусочки головоломки.

Они хотели заручиться поддержкой не только жителей Дартелии, но и других стран. А при потерянном авторитете это было бы крайне сложно – только если не прибегнуть к самому благословению Небес. Совет семи просчитал все. Раньше выражение советника про пешки на доске казалось лишенным смысла. Теперь я превращался в одну из шахматных фигур – и мне уже так не думалось.

Меня стали тренировать еще усерднее. Дни проходили либо в кабинете учителя Мьеллерса, либо в библиотеке.

Я ходил вдоль стеллажей и пытался найти то, что окажется полезным. У меня уже вошло в привычку набирать стопку книг и садиться в одном из укромных уголков. Всего их насчитывалось пять, в каждом стояла лавочка и было навалено много подушек. Но мне полюбились только два. Один – возле окна, а второй – в самой глубине библиотеки, настоящее убежище. Именно в него я и направился.

Стопка книг возвышалась над моей головой, так что шел я вслепую, но наткнуться на кого-нибудь не боялся. Здесь, по-моему, вообще никого не бывало. Но внезапно я обо что-то споткнулся, и вершина книжной горы обрушилась на пол.

– Проклятье!

Я опустил взгляд и встретился глазами с Его Величеством, сидящим на полу. Он недовольно смотрел на меня, а его ноги оказались завалены книгами, которые я нес. Я покраснел и принялся молить Богов, чтобы земля подо мной разверзлась сию же секунду. Затем я попытался соблюсти приличия и поклониться, но меня останавливала стопка оставшихся книг в руках. Вид короля, сидевшего на полу в библиотеке, ошеломлял больше, чем если бы он пришел лично ко мне в комнату.

– Успокойся, давай без формальностей. А то, боюсь, твои книги раздавят меня насмерть. – Видя мое замешательство, он протянул руки. – Давай сюда часть книг.

Не дождавшись действий с моей стороны, Его Величество схватил мою стопку и опустил ее на пол.

– Вот так-то лучше. Теперь мог бы поприветствовать, – недовольно проворчал он.

– Здравствуйте, Ваше Величество! – Я вытянулся в струну, а потом неуклюже поклонился.

– Сядь.

Король указал на место рядом. Оказывается, он устроил целое гнездо из подушек и удобно полулежал в нем. По мятой королевской мантии, съехавшей набок короне и следу от подушки на щеке я понял, что Бардоулф здесь дремал. Я осторожно присел, и у меня в памяти всплыло не самое приятное воспоминание о том, как мы не очень давно точно так же сидели в его покоях. От этого стало тревожно.

Тем временем король собрал мои книги и стал перебирать их.

– Господин Мьеллерс зверствует? – понимающе хмыкнул он.

Я кивнул и, покосившись на свитки, которые лежали возле его ног, спросил:

– А как ваши дела, Ваше Величество?

– О, тут даже сказания есть. – Он проигнорировал мой вопрос, продолжая перекладывать тома. – Неплохой выбор. Чутье на книги у тебя явно есть. От кого?

– Мне все говорили, что любовь к книгам досталась от отца. Он и научил меня читать.

Король повернулся ко мне.

– Это же от него та твоя книга, да? Скучаешь по отцу? Наверное, хотел бы весточку ему передать?

Я горько улыбнулся.

– Боюсь, Ваше Величество, даже вам не по силам связаться с ним.

Видя недоумение на его лице, я пояснил:

– Он давно умер. Точнее, его казнили.

– При мне? – голос короля стал холодным и жестким.

– Нет, это было задолго до вас. Он отправился на заработки, и потом нам сказали, что его казнили за преступление.

– Я почему-то не сомневаюсь, что на самом деле ничего подобного не было. – Король тяжело вздохнул и откинул полы своей мантии.

Сегодня я в первый раз видел королевские одежды, не скрытые под верхней накидкой. Они были великолепны. От темно-алого жилета, расшитого золотыми нитками, до белоснежной рубашки. Я невольно залюбовался, как идеально они на нем сидели и как глупо смотрелись бы на мне.

– К сожалению, предыдущий правитель был кровожадным самодуром. Думаю, извинения тут неуместны, но все же я должен сказать тебе – сочувствую твоей утрате.

– Но… – Я хотел возразить, ведь Бардоулф никакого отношения к этому не имел.

– Я так говорю именно потому, что я – новый король. Если отмахнусь от проблем, притворяясь, что это было раньше и не имеет ко мне отношения, то и я, и мой народ так и останемся в этом болоте.

– Но вы делаете эту страну лучше, стараетесь во благо. Пусть медленно, но благодаря вам жить стало гораздо легче!

Я сам не понимал, верю ли в то, что говорю, или нет. Но сейчас мне казалось важным произнести эти слова.

– Благодаря мне? Я лишь инструмент, не более.

Он чуть склонил голову, и серебристые пряди упали на лицо. Так я не мог видеть выражение его глаз.

– Но вы же король! Вы можете влиять на ход событий и многое делать на свое усмотрение!

Я не понимал, как может быть инструментом самый главный человек в стране.

– А если не можете, зачем тогда стали им, зачем все это? – Я обвел комнату рукой.

– За…чем я стал королем? – медленно, растягивая слова, пробормотал он. – Действительно, зачем? Был же выбор. Можно было умереть, а можно было и убежать. Зачем я тут?

Бардоулф медленно повернул ко мне голову.

– А ведь я сбегал, – улыбнулся он, но улыбка была полна горечи и сожалений. – Меня приютил один человек. Он был добрый, с очень мягким и приятным голосом. Этот человек привел меня к себе, дал еду и одежду, а вечером рассказывал сказки. Красивые сказки, и я засыпал без кошмаров, наивно думая, что нашел свой маленький дом.

Его глаза потеплели, голос смягчился. Но потом в нем появились стальные нотки:

– Но меня нашли. Его приговорили к казни за укрытие беглеца. Ему отрубили голову у меня на глазах.

Я дернулся от его слов. Каково было маленькой девочке видеть такую жестокость? Меня замутило. Я все еще не знал, как она стала королем, но сейчас передо мной слегка приоткрылась завеса этой тайны.

– Мне ясно дали понять, что король – всего лишь инструмент, без права воли, без права чувств. А тех, кто ему дорог, – да просто людей, которым не повезло оказаться рядом, – убьют. Мои надежды разбили вдребезги. И я решил, что этим королем, этим инструментом буду я. Лучше я…