Новая жизнь темного властелина. Часть 1

* * *

Карета перестала покачиваться, остановилась.

Я открыл глаза, часто заморгал, прогоняя влажную пелену: задремал по дороге.

— Кира, — сказала Варлая.

Дождалась, пока я поверну к ней лицо.

— Оставайся в карете, девочка моя. Заходить на территорию центрального квадрата тебе пока нельзя. Официально ты ещё не считаешься благородной. К сожаленью. Но мы это скоро исправим, не переживай. Процедуру удочерения начну без тебя. Я порылась ночью в старых записях — теперь чётко представляю, что она из себя представляет. Ничего сложного и долгого, поверь. Верховную жрицу Главного храма моя слуга предупредила ещё вчера — та должна была подготовиться к обряду. Так что проволочек я не жду. Сообщу, когда ты сможешь к нам присоединиться.

— Ладно.

Я крепко сжал челюсти, удерживая зевок — сейчас он был бы некстати.

Боярыня истолковала напряжённое выражение моего лица по-своему. Она накрыла ладонью мою руку. Попыталась приободрить меня улыбкой.

— Не волнуйся, — сказала Варлая. — Всё будет хорошо.

Кивнул.

— Скоро вернусь. Не скучай.

Боярыня распахнула дверь. В салоне тут же запахло дорожной пылью, лошадиным потом и меллорном. После того, как я срубил за две ночи сорок четыре дерева, запах коры священного эльфийского меллорна преследовал меня повсюду.

Варлая спрыгнула на землю. Дверца кареты с тихим щелчком захлопнулась — увидел в окне спину и затылок боярыни; а ещё: покрытые резьбой деревянные ворота. Покачал головой. Признаться, не думал, что удочерение обойдётся без моего присутствия. Зачем тогда меня вообще вытащили из постели?

Торчать в экипаже я не собирался: спалось в карете не так комфортно, как на кровати. Стоило Силаевой скрыться за широкой калиткой, как я выбрался наружу, размял ноги, потянулся. Отвёл душу: зевнул. Да так, что едва не вывихнул челюсть. Мой протяжный рёв заставил вспорхнуть стаю воробьёв.

Пока мы ехали, на улице рассвело. Проснулись птицы — слышал сейчас настоящий хор из посвистываний и чириканья, словно очутился в лесу. Но солнце ещё не показалось на небе. Хотя по моим ощущениям оно уже должно было убрать с улицы серость утренних теней.

Я запрокинул голову. Попытался разобраться, где именно спрятался солнечный диск. Замер, приоткрыв рот, поражённый представшим перед моим взором зрелищем.

Надо мной покачивались на ветру листья меллорна. Много листьев. Очень много! Вот откуда взялись в подземных захоронениях корни. И вот почему в прочих квадратах из жалких обрубков вновь и вновь вырастали новые побеги: помогала общая корневая система, как и во всех меллорновых рощах — настоящая подземная сеть, соединявшая молодые ростки с взрослым деревом.

Ветви дерева возвышались над каменной стеной, заслоняли от меня треть неба. Точно гигантский зонтик они накрывали собой весь квадрат, хотя тот размерами и не уступал семнадцатому, из которого я только что приехал. В груди защемило от радости узнавания. Я словно вновь встретил старого друга, по которому безумно соскучился. Это уже не те жалкие зародыши меллорна, что я видел (и рубил) в других кварталах.

Возраст дерева, чьи ветви нависали надо мной в вышине, бесспорно, перевалил за тысячу лет. Взрослое дерево, пережившее не один десяток цветений. А значит имевшее пусть и не коллективный, как это всегда случалось в эльфийских рощах, но всё же разум, ничем не уступавший человеческому.

Не уступавший? Ха. Меллорны обретали разум после первого цветения. Этот впервые зацвёл не меньше десяти веков назад. Тогда же и осознал себя. Кто из людей мог бы похвастаться подобным возрастом и приобретённым за многие годы опытом?

Не буду тыкать себе в грудь пальцем.

Впрочем, плевать на дерево, на его разум и опыт. Важно другое. Если в этом мире есть взрослый меллорн, значит я смогу построить себе дом.

Да!

Настоящий эльфийский дом!