Мой варвар (Харлоу и Рух)
Резонанс означает спаривание и детей…, но я понятия не имею, жил ли этот парень вообще когда-нибудь среди других людей. Он — настоящий варвар во всех отношениях, вплоть до того, чтобы, стукнув по голове, оглушить и предъявить на меня свои права.
Так, отчего я так жажду его прикосновений и столь сильно изголодалась по любви?
- Автор: Руби Диксон
- Жанр: Эротика / Любовное фэнтези / Эротическое фэнтези
Читать книгу "Мой варвар (Харлоу и Рух)"
— Нет.
Пока я смотрю, у нее подрагивают ноздри, и выглядит она так, словно готова выплюнуть на меня очередную серию звуков. Но тогда у нее широко раскрываются глаза, и она пялится на что-то у меня над головой. Я оборачиваюсь и смотрю в том же направлении.
Что-то большое и черное медленно перемещается по небу. Это что-то вроде плоского круга, только он не похож ни на что, что я смог бы узнать. На нем вспыхивают странные огоньки, и он сверкает в бледных солнечных лучах. Он огромный, гораздо больше, чем самая большая пещера, известная мне. Во время полета он наклоняется, после чего, ускорившись, продолжает свое движение. Он направляется прямо в горы, видимые вдали.
— Унихкаира! — вопит эта чудная женщина. — Нет!
Но большая круглая вещь продолжает двигаться в замедленном темпе, и пока я смотрю, та врезается в гору, распадаясь на куски. Огненный взрыв освещает воздух, и дым волнами вздымается вверх. Я ничего подобного в жизни не видел. Испытывая благоговейный трепет и в то же время немного напуганный, я встаю на ноги.
Я слышу, что женщина тоже поднимается. Однако вместо того, чтобы встать рядом со мной, она стремительно мчится прочь. Она все еще думает сбежать? Издав разъяренный рык разочарования, я вытаскиваю свой нож, а потом следую за ней.
Она вопит, когда я уж очень легко ее догоняю и еще раз перекидываю через плечо. Моя грудь, среагировав на прикосновение к ней, тут же начинает напевать, и я хочу разобраться в этом более подробно. Но если она не захочет остаться…
Мне просто придется ее заставить.
Я возвращаюсь обратно в свою пещеру. Там, в драгоценной сумке моего отца, осталось несколько мягких кожаных ремней, но эта женщина для меня не менее драгоценна. На мгновение я об этом задумываюсь, и тогда опускаю ее в углу пещеры, своим телом загораживая вход. В том углу она сворачивается калачиком и, прижимая свои меха к телу, дрожит, пристальным взглядом наблюдая за мной.
Я разрезаю достаточно ремней, чтобы хватило связать ее по рукам и ногам, даже несмотря на то, что она пытается отбиваться от меня. Как только она поймет, что принадлежит мне, в этом уже не будет необходимости. Мне не доставляют никакого удовольствия ее столь несчастные крики или ее сопротивление. Но это должно быть сделано.
Я не могу потерять ее. И не потеряю.
ХАРЛОУ
Этот засранец заставляет меня спать всю ночь связанной по рукам и ногам, и даже хотя бы ради приличия не догадался развести огонь. К тому времени, когда я просыпаюсь, у меня покалывают пальцы рук и ног, и я так замерзла, что у меня аж зубы стучат. Мой кхай помогает моему организму приспособиться, но люди до сих пор с трудом переносят погоду на Не-Хоте, и прямо сейчас я готова отдать свой мизинец за теплое одеяло или чашку горячего какао.
Я извиваюсь в своих узах, мой мочевой пузырь переполнен, и я чувствую себя некомфортно всем своим телом. Так не может продолжаться. Если так будет продолжаться, боюсь, я не выживу. Мне необходимо вступить в контакт со своим похитителем и как-то дать ему знать, в чем я нуждаюсь. Я совершенно уверена, что он не хочет моей смерти, уж точно не с учетом того, что мой кхай отзывается вибрацией в груди при его приближении.
Словно он услышал мои мысли, инопланетянин покидает место в другой стороне пещеры, где он лежал на грязном полу, свернувшись калачиком. И у него тоже нет одеял. Может, он не знает, как их сделать? Он, возможно, и может без них обходиться, но не я. За эти несколько недель, что я провела в этом племени инопланетян, я немножко подучилась дублению кожи, а что сейчас? Я очень-очень хочу и готова сделать свои собственные постельные принадлежности, если это означает хоть немного тепла. Это еще одно дело в мысленном перечне того, что мы должны будем обсудить, как только найдем способ общаться.
Инопланетянин встает на ноги и, направившись к входу в пещеру, исчезает в пронизывающе холодном ветру, абсолютно голый. На мгновение меня накрывает полная паника, что он собирается сейчас меня просто бросить в этой мрачной пещере, связанную и совершенно одну.
Но через мгновение он возвращается и сразу направляется ко мне. Он развязывает мне ноги и руки и жестом показывает, чтобы я следовала за ним. Я так и делаю, потирая свои запястья. Моим ногам немного теплее, чем рукам, поскольку они обуты в сапожки, но я отчаянно нуждаюсь в костре. Он указывает на снег снаружи и делает движение в виде приседания на корточках, и я понимаю, что это шанс сходить в туалет.
Я не могу ни послать все это к черту, ни отпугнуть его. И я не могу сбежать. Совершенно ясно, что я не в силах обогнать его, поэтому я должна заставить его доверять мне. Я осторожно выхожу в глубокий снег, выбираю скалистый выступ, который кажется сравнительно уединенным, какой только могу найти, и делаю свои дела. Застукав, что он наблюдает за мной на расстоянии всего несколько шагов, у меня начинают гореть щеки. Знаю, это потому, что он не хочет, чтобы я сбежала, но разве не может девушка получить немного уединения? Я засыпаю снегом свои следы, затем протираю чистым снегом руки, чтобы очистить их. Пока я этим занимаюсь, то смотрю вверх, в небо.
Запах дыма пронизывает воздух, и я вглядываюсь вдаль. Останки потерпевшего крушение космического корабля по-прежнему хорошо видны, словно пятна на горе.
Реальность происшедшего обрушивается на меня. Кайра умерла. Аехако с Хэйденом, скорее всего, уже мертвы. Я — единственная, кто осталась в живых из нашей маленькой группы. Господи. Я не знаю, как вернуться обратно в племенные пещеры,… и я не уверена, что хочу возвращаться. Как бы это выглядело, если бы только я приползла обратно после того, как бросила на произвол судьбы тех двоих охотников? Кто-нибудь поверил бы мне, если бы я рассказала свою часть истории?
Скорее всего, нет.
Я в полном дерьме. Из моих глаз вырываются несколько жалких слез и замерзают на моем лице. Мне больше некуда возвращаться…
Кроме как вернуться обратно к моему похитителю. Я оглядываюсь и окидываю его взглядом, всего такого грязного, с дико растрепанными волосами и голым телом. Мой кхай тут же отвечает, и я сжимаю кулаки, чтобы игнорировать охватившее меня возбуждение. Любая рационально думающая женщина вряд ли пришла бы в возбуждение, вызванным ее грязным похитителем, однако кхай не поддается логике.
Так что я собираюсь сделать все, что в моих силах, чтобы игнорировать мой кхай. Мысленно подготовившись и набравшись смелости, я иду обратно, чтобы встать рядом с инопланетянином.
Он кладет руку мне на локоть и направляет меня обратно в пещеру. Ну ладно. Проверим, хорошо ли я пляшу под чужую дудку?
Как только мы заходим внутрь, я прохожу в дальний конец пещеры. У входа чересчур сильный сквозняк, а эта маленькая пещера не такая уж большая, чтобы обеспечить постоянную защиту от непогоды, хотя это и прискорбно. Возле каменной стены я опускаюсь вниз, свернувшись калачиком.
Он опять подбирает шнуры и снова подступает ко мне.
— Нет, прошу тебя, — говорю я ему, поднимая вверх руку.
Он приседает на корточки рядом со мной, но связывать меня не пытается. Вместо этого он приподнимает голову, словно ждет, вдруг я снова заговорю. Смею предположить, что язык своего народа он не понимает, иначе он бы уже попытался на нем говорить. Он похож на Маугли или Тарзана — абсолютно дикий.
Мне придется начинать с самых основ.
Я хлопаю себя по груди, поверх толстой одежды.
— Харлоу.
Я хлопаю по ней еще раз и повторяю свое имя, а после этого протягиваю руку, чтобы похлопать его. Насупив брови, он отталкивает мою руку.
Я пробую еще раз.
— Харлоу, — я указываю на себя. — Хаааааарлоу.
Потом я указываю на него.
У него в голове происходит что-то вроде озарения.
— Аррр-лоо.
Он хлопает меня по груди.
Мой кхай немедленно откликается на его прикосновение, и горячий румянец покрывает мое лицо. Я надеюсь, что он не замечает, насколько сильно напряглись мои соски. Я не хочу, чтобы он дотрагивался до меня. Правда, не хочу. Не тогда, когда он такой грязный, и я подозреваю, что в любой момент он решит меня связать.
Но нет никаких сомнений, что интересы моей воши и моего мозга расходятся. Я только надеюсь, что он не уловит аромат влаги, просачивающийся между моих бедер. Потому что тогда он, возможно, не захочет играть в имена, а вместо этого возьмется за меня на полу пещеры.
И меня бесит, что моему телу очень, ну очень нравится мысль об этом.
— Харлоу, — повторяю я. Я улыбаюсь ему, а потом снова жестом указываю на него. У него же наверняка есть имя?
— Ар-лоо, — он кладет руку себе на грудь. — Рух.
Это слово звучит гортанно, практически проглоченным у него в горле. Я пытаюсь его повторить.
— Руууух.
Он испускает фырканье и снова хлопает себя по груди.
— Рух.
— Ооо, значит, ты сейчас поправляешь меня? — мои губы расплываются в полуулыбке. — Тогда давай начнем с моего имени. Харлоу. Не Ар-лоо. Ха-р-лоу. В начале «ха». Как ха-ха-ха-ха.
Я повторяю этот звук.
— Ха ха ха, — вторит он эхом. — Ха ха ха-ар-лоо.
Я начинаю хихикать.
— У тебя это получается просто ужасно.
Его рука тянется к моему лицу, ощупывая мои губы. Глаза у него широко распахнуты. Я замираю, но он лишь пальцами похлопывает по моим губам, а затем пытается издать звук. Боже мой. Кажется, ему нравится мой смех. Я снова заливаюсь смехом, слишком уж захотелось посмотреть, как он отреагирует.
На его лице появляется широкая улыбка. У него зубы крупные, белые и острые, и на его грязном лице они выглядят устрашающе. Я улыбаюсь ему в ответ. Итак, у нас наметился определенный прогресс.
В течение следующих нескольких минут мы тренируемся выговаривать имена друг друга. Мне удается заставить его произнести звук «х» в «Харлоу», когда он издает резкое движение, а имя по-прежнему звучит ломанной дразнилкой. У меня примерно то же самое с его именем — он доволен, когда я издаю глотательный звук «Р», который кажется не вполне естественным для человеческого горла.
Все же мы сдвинулись с мертвой точки и у нас уже прогресс. Я снова ему улыбаюсь и решаю попробовать следующую часть плана общения. Я протягиваю руки вперед так, будто согреваю их.
— Огонь? — я стараюсь произнести это слово на его языке, так как английский для него был бы бессмысленным. — Харлоу нужен огонь?
Он хмурит брови и легонько мотает головой. Он не понимает.
— Понятно, — говорю я себе, барабаня пальцами по своим губам, пока думаю. У меня на уме столько всего, о чем мне нужно спросить, если я останусь здесь на какое-то время — одеяла, более теплое жилье, огонь, еда, вода, купание, оружие… этот перечень буквально ошеломляет меня. Я чувствую себя сейчас такой беспомощной и более одинокой, чем поначалу, тогда, когда я очнулась в своей капсуле. Слеза от жалости к себе скатывается по моей щеке, и я сердито стираю ее со своего лица. — Дерьмо.
— Дерьмо? — повторяет он и прикасается к моей щеке. — Харлоу дерьмо?
Я взрываюсь от хохота, прогнавшего мою печаль.