Звезданутые в саду

— Ничем вы нам, молодой человек, не поможете. Мы исследовали одну очень интересную плесень-паразит. Невероятная приспособляемость, а, главное, очень интересные свойства. У неё полностью отсутствует эволюционная ошибка всех паразитов — она не вредит и, тем более, не уничтожает организм, на котором паразитирует.

— У меня плохие предчувствия, — Лежнева аж передёрнуло. — грибы — это страшно, любые грибы.

— Ты прав. Эта плесень может жить на любом организме. Она проникает в мозг, после чего приспосабливается к нему, увеличивает срок жизни до неизвестных пределов, увеличивает силу, скорость прохождения нервных импульсов, уничтожает всю вредную микрофлору, даёт ещё массу преимуществ. Кроме того, она значительно повышает стремление к размножению всевозможными способами — зависит от того, каким способом привык размножаться сам организм. Ей ведь нужны новые носители. Проблема в том, что организм, на котором она паразитирует, теряет собственную волю и начинает служить потребностям этой плесени.

«Зашибись. Грибные зомби рулят! Ну, конечно, как ещё могло быть».

— Только не говорите, что вы ухитрились заразиться этой дрянью!

— Возмущён твоим предположением, гражданин! Меры предосторожности беспрецедентные! У нас даже скафандры специально разработанные, повышенной защищённости от биологического заражения! Проблема в том, что у этой плесени оказался чрезвычайно высокая приспособляемость. Она заразила наш корабль. Если у тебя есть хоть немного ментальной чувствительности, ты, несомненно, почувствовал призыв о помощи, который выдаёт сам корабль. Как ты знаешь, это не предусмотрено проектом. Это дело плесени. Нас пока спасает только то, что корабль — лаборатория не состоит из одного единого организма. Это консолидация нескольких десятков крупных и тысяч малых существ. Когда было обнаружено заражение, мы тут же вышли из гиперпространства и уничтожили ядро заражения. Пришлось использовать систему самоуничтожения корабля, однако плесень, как оказалось, проникла дальше. И она себя защищает. Корабль не выпустил наш спасательный бот, были заблокированы соответствующие сигналы. А сам взрыв уничтожил основной заражённый узел, но есть ещё второстепенные, и теперь плесень зреет и растёт в них, постепенно захватывая весь корабль. Я могу с уверенностью сказать, что кормовая часть корабля пока не заражена, однако всё управление либо повреждено взрывом, либо захвачено плесенью.

«Отлично. Корабль — зомби. Живой корабль киннаров — зомби. Твою ж мать. Их надо сжечь к чертям!»

— Эй, Ивар. А она воздушно-капельным путём не передаётся? — испуганно спросил Герман. — Ну, в смысле, на расстоянии. Я тут в пятидесяти километров от вас вишу — не заражусь? И вы сами-то точно уверены, что не заражены?

— Послушайте, гражданин. Кстати, представьтесь уже, наконец! Это просто невежливо! Так вот, отвечаю на ваши вопросы. Заражение передаётся только через касание. У плесени полностью отсутствует механизм собственного размножения. Она полностью зависит в этом плане от носителя. Единственное её слабое место иначе, боюсь, она не была бы локализована на одной планете. Что касается нашей уверенности… мы сейчас находимся в полностью изолированной капсуле внутри корабля. Все системы связи, за исключением дистанционных, отрезаны физически. До нас она доберётся только после того, как сможет поглотить нервный узел, управляющий открытием дверей. Есть вероятность, что даже после этого мы останемся в безопасности — всё-таки у корабля защита о пассажирах забита в самые базовые инстинкты. Может быть, даже плесень не сможет этот механизм сломать. А может быть, сможет. Однако пока узел не поражён, мы остаёмся здесь заперты вместе с внутрисистемным ботом.

— Ну что ж, — вздохнул Лежнев. — Тогда я, наверное, всё же смогу вам помочь. Только не жалуйтесь потом. И да, меня зовут Герман Лежнев, — парень всё-таки решил представиться, потому что это действительно как-то невежливо.

— Что вы задумали, Ле Жнёв? — настороженно спросил Ивар, но Герман этого уже не слышал. Скафандр он снял, и уже уходил в слияние с Гаврюшей.

«Ну что, дружище! Давай попробуем им помочь. Заодно проверим на настоящей цели, как у нас оружие работает. Давно ведь хотел!» Гаврюша ответил эмоциями возбуждения и веселья — ему тоже давно хотелось пострелять.